Евгений Шварц. Хроника жизни - Евгений Биневич

«Пьеса и спектакль рассматриваются театром, как дальнейший шаг на пути к реалистическому изображению людей и событий советской действительности», — утверждал Б. Зон. А Алиса Марголина настаивала, что «Шварц — он сказочник. Сказочность есть в каждой его пьесе — и в «Ундервуде», и в «Кладе», и в «Приключениях Гогенштауфена». В «Брате и сестре» сказка, пожалуй, меньше ощущается… Но сказочная приподнятость, значительность каждого слова и каждого происшествия, особый сказочный трагизм, очень понятный детям, — все это есть в пьесе, все это создает её поэтичность и освобождает от приземленности натурализма. Но сказочность, поэтичность не мешают «Брату и сестре» быть реалистической, даже психологической пьесой. Если в прежних пьесах Шварца находим порой детские остроты, рассчитанные на взрослых, то здесь и психология, и взаимоотношения героев, и сам язык рассчитаны на восприятие ребенка…» (Литературный современник. 1936. № 2).

Развил эти мысли и более пространно сказал о спектакле упомянутый уже С. Львович. «В замысле своем пьеса превосходна, — писал он. — Шварц — как очень немногие наши драматурги — понимает и чувствует нашу советскую детвору. Он знает её язык, её игры, её повседневные интересы. И — что особенно важно — Шварц умеет говорить о детях серьезным голосом, без тени искусственности и наигрыша. Интересная вещь: Шварцу лучше других удаются именно наиболее трудные персонажи — дети. В «Брате и сестре» это особенно чувствуется…». И в отличие от автора, в Сереже он почувствовал не грубость по отношению к семье, а то, что «Сережа стесняется быть нежным и заботливым с матерью и сестренкой». И о спектакле: «В постановках Зона неизменно присутствует общее для них качество — ясная простота и конкретность всего художественного замысла, культура актерской работы. В «Брате и сестре» Зон выдвигает на тюзовскую сцену ряд новых даровитых исполнителей. Марусю играет А. Б. Красинькова с настоящим актерским темпераментом — весело и остро. Очень хороша Л. Кузнецова в роли Володи — мальчишеская задорность, неуклюжая развязность, рисуется ею по-новому, свежо и самостоятельно. Чудесный образ деда Тараса создал П. Кадочников, один из наиболее талантливых исполнителей тюзовской молодежи. Трудная характерная роль ведется Кадочниковым на большой внутренней простоте и вместе с тем — смелым актерским приемом. Роль Сережи исполняет Т. Волкова мягко и культурно…» (Советский театр. 1936. № 7).

Вскоре Евгений Львович по пьесе написал киносценарий. В «Сведениях о сценариях и картинах, находящихся в производстве» на 1936 год говорилось, что «вместо «Леночка выбирает профессию» готовится другой детский сценарий того же автора Е. Шварца «Брат и сестра». Будет готов в первых числах июня. У автора есть уже первый вариант сценария и пьеса под тем же названием, поставленная ТЮЗом. Режиссером назначен Иогансон. Срок вступления 1/VI — 36». И сценарий оказался более «сказочным» нежели пьеса. Здесь резко разделились силы «добра и зла». Одно дело льдина на сцене, и другое — в половодье посреди настоящей бушующей реки. Кажется, все силы природы обрушились на маленькую Марусю — бурный поток, вихрь, темень, а на её защиту встают все люди, и первой спешит на помощь Мать. Как потом она пойдет на выручку своих сыновей в «Двух кленах».

Если на сцене это выглядело несколько «по-домашнему», походило на игру в папанинцев во дворе дома, то подвижность камеры и вынос действия «на натуру» давали возможность автору в полную силу показать столкновение стихии и человеческой воли. И когда Человек вырывал из пасти взбесившейся реки её жертву, она утихомиривалась, ласкалась к его ногам, чтобы потом, погасив бдительность Человека, снова напасть на него.

Никаких сведений, поясняющих, почему постановка не осуществилась, найти не удалось. Могу только предположить, что Иогансону была чужда детская тема. Более близкой ему оказалась комедия для взрослых «На отдыхе», написанная Шварцем и Олейниковым тогда же.

Если «Клад» и «Брат и сестра» поначалу были пьесами, а потом переделывались Евгением Львовичем в сценарии, то «Красная Шапочка» родилась, как киносценарий для цветного мультипликационного фильма. Писался он Шварцем и Олейником для экспериментальной студии цветного кино, образованной при Ленфильме в середине 30-х годов.

«Кадр» от 31 мая 1936 года сообщал, что «для рисовальных мультипликаций создана уже «Красная Шапочка» (сценарий Шварца и Олейникова, режиссер <М.> Пащенко)». Но в редакционной статье того же номера читаем, что сценарий, хотя и «написан талантливо, но сдан чрезвычайно сырым и недоработанным. Очевидно, эти товарищи (авторы. — Е. Б.) не сделали для себя достаточных выводов после того, когда сценарий «Леночка и виноград» дорабатывался вторично, что вызвало большие пересъемки по картине». Будто редактор или никто из его коллег не присутствовал на обсуждениях материалов съемок и готового фильма, или, по крайней мере, не слышали об истинных причинах пересъемок от других ленфильмовцев.

К счастью, по какой-то случайности текст сценария сохранился, правда, только в рукописном отделе Госфильмофонда, на обложке которого 10 июля появилась резолюция с неразборчивой подписью: «В производство не пускать».

Содержание сценария весьма лаконично. И героев немного. Помимо основных, традиционных, — кузнечик со скрипкой, птичий оркестр под управлением аиста, в котором солистами барабанщик дятел и флейтист соловей да пограничник. И чуть ли не главный персонаж после Волка, сорока — любопытствующая сплетница, подглядевшая, как волк проглотил бабушку и внучку, и растрезвонившая эту новость по всему лесу. И вовсе не для того, чтобы вызвать помощь для них, а показать, что именно она первой узнала эту новость. От неё об этом и узнает Пограничник, сразу помчавшийся на мотоцикле к дому бабушки.

Здесь он сытому и спящему Волку связывает лапы и рассылает записки с птицами. Те разлетаются в разные стороны. Ласточка замечает самолет, передает записку летчику. «Летчик читает. Поворачивает самолет. Летит обратно. Ласточка с ним. Сидит на крыле самолета. Площадь в городе. На площади здание с надписью «Больница». Летчик с запиской исчезает в здании. И сейчас же выбегает обратно. С ним доктор…».

Громадными ножницами доктор вспарывал волчье брюхо, и оттуда появлялись Красная Шапочка и её бабушка, жующая пирог с вишнями и запивающая его молоком.

Варвара Васильевна Соловьева, рассказывая о майкопском детстве, если помните, говорила о любимых Жениных пирожках с вишнями, которые пекла её мама Вера Константиновна и которые потом появились в «Драконе». А оказывается, что впервые они объявляются в этом мультипликационном сценарии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});