Взлет и падение третьего рейха. Том I - Уильям Ширер

Задачей институтов национал–политического образования было восстановление такого образования, которое давали старые прусские военные академии. Согласно одному официальному разъяснению они культивировали «солдатский дух с его атрибутами доблести, долга и простого образа жизни». К этому добавлялся специальный курс обучения нацистским принципам. Институты курировала служба СС, которая назначала ректоров и большую часть преподавателей. Три подобных вуза открылись в 1933 году, а к началу войны их число достигло 31, причем 3 из них предназначались для женщин.

На самом верху пирамиды находились так называемые замки рыцарского ордена. В этих учебных заведениях с характерной для них атмосферой замков рыцарей Тевтонского ордена XIV–XV веков готовилась нацистская элита из элиты. Рыцари Тевтонского орден беспрекословно. подчинялись своему магистру, а основной целы ордена являлось завоевание славянских земель на Востоке и порабощение местного населения. Нацистские замки ордена держались на принципах такой же дисциплины и преследовали те же цели. Сюда отбирали наиболее фанатичных молодых национал–социалистов, как правило из числа выпускников школ Адольфа Гитлера и национал–политических институтов. Было учреждено четыре орденских замка, в которых обучаемые проходили один из курсов, а затем переходили в другой. Первый год из шести отводился «расовым наукам» и другим аспектам нацистской идеологии. Упор здесь делался на развитие умственных способностей и на строгое соблюдение дисциплины, а физической подготовке отводилось второстепенное место. Второй год обучения проходил в другом замке, где, наоборот, на первом месте стояла атлетическая подготовка и различные виды спорта, включая альпинизм и прыжки с парашютом. В третьем замке в течение последующих полутора лет велось обучение политическим и военным наукам. На четвертом, последнем, этапе обучения слушателей направляли на полтора года в замок, находившийся в Мариенбурге (Восточная Пруссия) близ польской границы. Здесь, в стенах того самого замка, который был оплотом Тевтонского ордена пять веков назад, основное внимание в политическом и военном образовании уделялось «восточному вопросу» — «праву» Германии расширять свое жизненное пространство за счет славянских земель. Для событий 1939 года и последующих лет эта подготовка, как и предполагалось, сыграла отличную службу.

Вот так готовил третий рейх свою молодежь к жизни, работе и смерти. Хотя ее сознание и отравлялось умышленно, регулярные занятия прерывались, а место обучения неоднократно менялось, юноши и девушки, молодые мужчины и женщины, казалось, были необыкновенно счастливы, полны энтузиазма и готовности жить жизнью члена «Гитлерюгенд». И, несомненно, такая практика, объединявшая детей всех классов и сословий, бедняков и богачей, рабочих и крестьян, предпринимателей и аристократов, которые стремились к общей цели, сама по себе была здоровой и полезной. В большинстве случаев обязательный труд в течение шести месяцев не наносил вреда городскому юноше или девушке. Все это время они жили вдали от дома, узнавали цену физического труда и учились общаться с молодыми людьми разных социальных групп. Все, кто в те дни путешествовал по Германии, беседовал с молодежью, наблюдал, как она трудится и веселится в своих лагерях, не мог не заметить, что, несмотря на зловещий характер нацистского воспитания, в стране существовало необычайно активное молодежное движение.

Молодое поколение третьего рейха росло сильным и здоровым, исполненным веры в будущее своей страны и в самих себя, в дружбу и товарищество, способным сокрушить все классовые, экономические и социальные барьеры. Я не раз задумывался об этом позднее, в майские дни 1940 года, когда на дороге между Ахеном и Брюсселем встречал немецких солдат, бронзовых от загара, хорошо сложенных и закаленных благодаря тому, что в юности они много времени проводили на солнце и хорошо питались. Я сравнивал их с первыми английскими военнопленными, сутулыми, бледными, со впалой грудью и плохими зубами, трагический пример того, как в период между двумя мировыми войнами правители Англии безответственно пренебрегали молодежью.

Земледелец в третьем рейхе

Когда в 1933 году Гитлер пришел к власти, земледельцы в Германии, как и в большинстве других стран, находились в отчаянной нужде. По данным одной статьи, опубликованной во «Франкфуртер цайтунг», их положение было хуже, чем когда–либо со времен Крестьянской войны 1524–1525 годов, разорившей немецкую землю. Доходы от сельского хозяйства в 1932/33 финансовом году снизились на один миллиард марок по сравнению с послевоенным 1924/25 годом. Общий долг земледельцев достиг 12 миллиардов (он образовался за последние восемь лет). Выплаты по этому долгу составляли 14 процентов всего дохода ферм. К этому добавлялась примерно такая же сумма в виде налогов и поборов на социальные нужды. «Мои товарищи по партии, у вас должна быть полная ясность по одному вопросу: у немецкого крестьянства остался лишь один, последний и единственный, шанс выжить», — предупреждал Гитлер сразу после вступления на пост канцлера, а в октябре 1933 года он объявил, что «крах немецкого крестьянства станет крахом немецкого народа».

В течение ряда лет нацистская партия проводила политику поддержки земледельцев. Пункт 17 «не подлежащей изменениям» партийной программы обещал им «земельную реформу… закон о конфискации земли без компенсации, отмену процентов на займы, выдаваемые земледельцам, недопущение любых спекуляций землей». Подобно обещаниям, содержавшимся в других пунктах программы, обещания, данные земледельцам, не были выполнены, за исключением последнего, направленного против спекуляций землей. В 1938 году, после пяти лет нацистского правления, распределение земли в Германии оставалось более неравномерным, чем в любой другой стране Запада. Цифры, опубликованные в официальном статистическом ежегоднике за тот год, показывают, что на долю 2,5 миллиона мельчайших ферм земли приходилось меньше, чем на долю землевладельческой верхушки, составлявшей 0,1 процента всего населения Германии. Нацистская диктатура, подобно социалистическо–буржуазным правительствам Веймарской республики, не осмеливалась произвести раздел огромных феодальных владений юнкеров, которые простирались к востоку от Эльбы.

Тем не менее нацистский режим все же провозгласил новую аграрную программу, сопровождавшуюся громкой сентиментальной пропагандой, суть которой сводилась к тому, что крестьянство — это соль земли и главная опора третьего рейха. Руководить ее осуществлением Гитлер назначил Вальтера Дарре, который, хотя и подписывался под большинством нацистских мифов, был одним из не многих партийных лидеров, профессионально знавших область своей деятельности. Являясь незаурядным специалистом–аграрником с соответствующим университетским образованием, Дарре служил в министерстве сельского хозяйства Пруссии и рейха. Вынужденный в 1929 году уйти со своего поста в результате конфликтов с руководством, он поселился в Рейнской области, где написал книгу под названием «Крестьянство как источник жизни нордической расы». Такой заголовок должен был непременно обратить на себя внимание нацистов. Рудольф Гесс представил Дарре Гитлеру, на которого тот произвел такое впечатление, что фюрер поручил ему разработать соответствующую аграрную программу партии. После отстранения в июне 1933 года Гугенберга министром продовольствия и сельского хозяйства стал Дарре. К сентябрю он подготовил планы преобразования немецкого сельского хозяйства. Два основных закона, принятые в том же месяце, были направлены на реорганизацию всей структуры производства и сбыта сельскохозяйственной продукции с целью обеспечения роста цен на нее в интересах земледельцев. Одновременно немецкий крестьянин обретал новый статус, что достигалось, как это ни парадоксально, возвращением к феодальным временам, когда земледелец и его наследники в принудительном порядке пожизненно закреплялись за своим наделом земли (при условии, что они являлись немцами арийского происхождения).

Закон о наследовании земли от 29 сентября 1933 года представлял собой причудливую смесь положений: с одной стороны, согласно этому закону крестьянство отбрасывалось в средневековье, с другой — закон защищал крестьян от злоупотреблений. Все фермы с земельными угодьями размером до 308 акров (125 гектаров), которые могли обеспечить семье землевладельца приличное существование, были объявлены наследственными владениями, подпадающими под юрисдикцию древних законов о наследовании земли без права отчуждения. Их нельзя было продать, разделить, заложить или передать в уплату за долги. После смерти владельца они должны были передаваться по наследству старшему или младшему сыну в зависимости от местных обычаев или ближайшему родственнику по мужской линии, который обязан был предоставлять средства на содержание и образование своих братьев и сестер до их совершеннолетия. Владеть такими угодьями мог лишь немецкий гражданин арийского происхождения, доказавший чистоту своей крови вплоть до 1800 года. Лишь такой человек, как определил закон, мог носить «почетный титул» бауэра, или крестьянина, которого он мог лишиться в случае, если нарушал «крестьянский кодекс чести» или прекращал активно вести хозяйство из–за физического состояния или по какой–либо другой причине. Таким образом, в начале существования третьего рейха увязший в долгах немецкий земледелец был избавлен от угрозы потерять свой надел, скажем, в результате просрочивания уплаты по закладной, или от постепенного его сокращения (теперь не было необходимости продавать часть его для уплаты долга). Но в то же время он был привязан к земле так же нерасторжимо, как крепостной в феодальную эпоху.