История Франции - Марк Ферро

них». Генерал Больё, старый австрийский аристократ, говорит о «желторотом юнце» (giovinastro). Но Бонапарт, этот альковный генерал, парой фраз умеет поставить на место любого собеседника. Холодный, резкий, он словно выражает собой новые принципы маневренной войны. «Этот генералишко навел на меня страх», — сказал генерал Ожеро, победитель австрийцев в битве при Миллезимо; он действительно превращает свою армию, голодную и нищую, но революционную и национальную, в алчную, но сплоченную когорту, готовую на все, лишь бы идти за ним, будучи завороженной его пылом, его умом и его храбростью. Он облачается в героические одежды в день битвы при Лоди в 1796 г., обращаясь к своим солдатам: «Неужели вы испугаетесь врагов, которые отгораживаются от вас рекой?» И он бросается, с поднятой шпагой, в сопровождении четырех генералов и зарабатывает прозвище «Маленький капрал» — за то, что сражался среди своих солдат. «Они ничего подобного еще не видели», — говорит он генералу Мармону. Его храбрость оценили еще раз в битве на Аркольском мосту, но только это у него тогда и было.

Если битва у пирамид стала всего лишь военной прогулкой, а его бегство из Египта — эпизодом, на который не будут обращать внимания, причем во Франции удивительным образом узнали только о второй битве при Абукире (1799), — то сражение при Маренго (1800) стало своего рода чудом. Генерал Массена был в то время зажат в Генуе: считали, что Бонапарт усилит войска Сюше, который находился в департаменте Вар, чтобы отправиться тому на выручку… Риск операции при Маренго состоял прежде всего в том, чтобы перейти через перевал Большой Сен-Бернар, чего не бывало со времен Ганнибала, и молниеносно вырваться на простор, сначала возле Турина, потом у Милана. Чтобы достигнуть цели, пришлось разобрать пушки. Однако Генуя пала, австрийский генерал Мелас нашел ответ на маневры Бонапарта, тот уже почти проигрывает сражение, но Дезе и Келлерман-сын чудесным образом меняют ситуацию, появляясь тогда, когда Наполеон уже не надеется их дождаться, — первый из них погибает в бою, помощь второго игнорируется, так что в своем сообщении Бонапарт может приписать эту победу себе.

Схема сражения при Маренго повторяется дважды: в последней битве при Ватерлоо (однако там Груши так и не пришел), и в знаменитом сражении при Аустерлице, поскольку Бонапарт, отступая, как при Маренго, но на сей раз притворно, чтобы потом было удобнее атаковать фланг противника, воспроизводил старый маневр, оставаясь, однако, хозяином положения.

Он форсированным маршем выходит к Ульму, тогда как противник думает, что он занят усилением Булонского лагеря, созданного с целою подготовки высадки в Англии. Но флот адмирала Вильнёва был разгромлен при Трафальгаре 21 октября 1805 г. Наполеон, еще до этой катастрофы извлекший урок из своих военных неудач, прошел со своими войсками 700 километров между 30 августа и 25 сентября и появился у Шпайра. После победы при Ульме одна из его дивизий проходит 128 километров за два дня. Именно эта стремительность маневра восхищает прусского военачальника Клаузевица, который вскоре вступит с ним в бой в рядах прусской армии; и именно эту способность всегда атаковать маршал Фердинанд Фош введет в принцип в 1914–1918 гг. Заняв Вену, Наполеон проводит перед своими войсками 27 тысяч пленных. «Разве не были наши солдаты в восторге от этого упоительного зрелища?» — комментирует событие генерал Мармон… Затем, под Аустерлицем, 2 декабря, Бонапарт притворно покидает Праценские высоты, чтобы заставить противника поверить, будто он начинает отступление. Скрытый туманом, он оголяет один из флангов, провоцируя врага атаковать его, между тем как этот фланг незаметно отходит. Тогда Наполеон вновь занимает оставленные противником высоты, чтобы укрепиться на господствующей позиции и перейти в наступление основными силами, которые он все это время скрывал. «Солдаты, — говорит он накануне битвы, — я сам буду командовать всеми батальонами. Я буду держаться далеко от огня, если вы со своей привычной храбростью внесете беспорядок и смятение в ряды врагов; но, если в определенный момент исход станет неопределенным, вы увидите впереди своего императора». И когда солнце разогнало туман, австрийцы и русские обнаружили хитрый маневр. Кутузов и Мак были разбиты, в Прессбурге подписан мир. Одержав победу, Наполеон сказал своим солдатам: «Вам достаточно будет сказать: “Я был в сражении при Аустерлице”, чтобы вам ответили: “Вот это храбрец!”».

Английская блокада и французская континентальная блокада

В войне между Французской империей и Англией после поражений французского флота при Абукире и Трафальгаре главным средствами борьбы стали блокада, которой Англия подвергла Францию, и континентальная блокада, которую Наполеон применял, в свою очередь, начиная с 1806 г. Замысел англичан состоял в том, чтобы разорить порты на континенте, замысел Наполеона — в том, чтобы не позволить английским товарам проникнуть в Европу: обе стороны надеялись добиться этой политикой заключения выгодного мира.

Но для того, чтобы континентальная блокада стала действенной, нужно было, чтобы для англичан закрылась вся Европа, от Папской области до Португалии, от ганзейских городов до России. Англия ответила ударом по нейтральным государствам: всякое нейтральное судно, отбывающее с континента или направляющееся во Францию, должно было зайти в английский порт и заплатить там таможенную пошлину. Заключив в Тильзите союз с русским царем, Наполеон более не боялся никого: он объявил английским всякий товар, побывавший в Англии, рассчитывая таким образом разрушить ее экономику, вызвать банкротство, безработицу и, возможно, революцию. Однако Испания и особенно Восточное Средиземноморье (Левант) оставались открытыми, Латинская Америка — тоже, а монополия Англии на колониальные товары позволяла ей сопротивляться. Франсуа д’Ивернуа, публицист, состоявший на жалованье у английской короны, писал, насмехаясь над Наполеоном:

Ничто не блокирует ваша блокада: Счастливо на карте мы место избрали. Заморите голодом нас вы? Едва ли! Теряем жирок лишь, его и не надо…

Тем не менее эта блокада заставила Европу искать замену колониальным товарам: место кофе занял цикорий — его и до сих пор ценят на