Собрание сочинений, том 5. Белая перчатка. В дебрях Борнео. В поисках белого бизона. - Томас Рид

Тотчас же, словно по волшебству, по обе стороны конного отряда выросли люди с кружками, наполненными элем, который соблазнительно пенился перед глазами солдат.

Это были не буфетчики и не слуги из харчевни, а разные ремесленники и подмастерья, из которых, как мы уже говорили, преимущественно состояла толпа.

Но солдатам не было дела до того, кто их угощает. После того как они проскакали пять миль в жару по пыльной дороге, пенящийся напиток, который им подносили к губам, был слишком большим искушением для их пересохших глоток, и не кирасирам Скэрти было устоять против такого искушения!

Не дожидаясь ни разрешения, ни команды, каждый солдат схватил кружку, которую ему совали в руки, и с криком «За короля!» жадно поднес ее к губам. Толпа подхватила возглас, а люди, которые угощали солдат, словно желая еще больше показать свое уважение, схватили за уздечки их коней, чтобы всадники могли спокойно осушить кружки, не рискуя пролить ни капли драгоценной жидкости.

Двое из этих людей, как раз те, что подносили кружки конвоирам, между которыми находился арестованный, взяв лошадей за поводья, чуть-чуть вывели их из рядов, сделав это так незаметно, как будто они были тут ни при чем. В ту же минуту высокий человек со смуглым лицом, обросшим черной щетиной, юркнул мимо головы одной из лошадей и, подняв флягу, предложил выпить арестанту.

– Вы ведь не станете возражать, если и он тоже промочит горло? – сказал он, обращаясь к конвоирам. – Бедняга! Видать, он совсем истомился от жажды!

– Можете дать ему глотнуть разок-другой, – отвечал конвоир, – только смотрите, чтобы офицер не увидел! – И он многозначительно кивнул на Стаббса.

– Насчет этого можете не беспокоиться, – сказал Грегори Гарт, так как это был он.

– А ну, кавалер, – продолжал он, подходя вплотную к арестованному, глотните-ка эля! Конечно, это не то доброе винцо, к какому вы, верно, привыкли, а все-таки выпить недурно, и вам оно пойдет на пользу. Да не бойтесь, вы не упадете с седла, я вас придержу сзади. Вот так!

И с этими словами Гарт, обхватив пленника сзади, нащупал пальцами веревки на его руках.

Задние конвоиры, с увлечением поглощавшие эль и перебрасывавшиеся шутками с теми, кто их угощал, не заметили, как ловкие пальцы бывшего грабителя, быстро орудуя маленькой полоской блестящей стали, мгновенно перерезали веревки, связывавшие Генри Голтспера.

– Славное питье, не правда ли? – громко спросил Грегори, поднося флягу к губам пленника, и добавил быстрым шепотом: – Ну, мастер Генри, руки свободны. Хватайтесь за поводья и поворачивайте направо. Ткните кобылу вот этим ножом и скачите через мост, словно за вами сам дьявол гонится!

– Ничего не выйдет, Грегори, – быстро прошептал Голтспер. – Эта лошадь настоящая кляча, меня нагонят раньше, чем я проскачу милю... Ах, Хьюберт! вырвалось у него. – Я о нем и забыл! Да, можно попробовать!

За всю свою кампанию во Фландрии кирасиры капитана Скэрти никогда еще так не попадали впросак: на их глазах старая полковая лошадь, на которой сидел арестованный, внезапно взвилась с места, словно в нее вонзили тысячу шпор, и, вырвавшись из рядов, понеслась как ветер, неожиданно превратившись в первоклассного скакуна.

Ошеломленные конвоиры, выронив кружки из рук, не успели схватить поводья, которые их неуклюжие помощники сдуру перекинули через головы лошадей, как пленник уже подскакал к мосту и, приложив пальцы к губам, издал пронзительный свист, в ответ на который послышалось звонкое ржание, и корнет Стаббс на своем вороном коне стрелой промчался мимо остолбеневших солдат. Казалось, он был единственный, не потерявший присутствия духа и мигом пустившийся в погоню. Увы, это было не так! Корнет Стаббс оказался храбрецом поневоле, ибо когда он уже настиг беглеца, сильная рука, схватив его за нагрудник и вырвав из стремени, швырнула на середину дороги, а беглец, не сходя на землю, перескочил на его коня и, приветствуемый бурными криками толпы, помчался прочь.

Оглушительное «ура», разнесшееся далеко вокруг, внезапно сменилось зловещей тишиной, сквозь которую кое-где прорывался изумленный ропот.

Удивление толпы было вызвано странным поведением Черного Всадника: очутившись на середине моста, он вдруг круто осадил лошадь, которая взвилась на дыбы, а потом рванулся сначала в одну, затем в другую сторону.

Толпе показалось, что лошадь вышла из повиновения, испугавшись чего-то, но через несколько секунд всем стало ясно, что дело не в лошади.

Вдали над парапетом показались развевающиеся султаны и сверкающие на солнце шлемы.

Это был другой отряд кирасиров, гораздо более многочисленный, чем первый: Скэрти со своим эскадроном мчался навстречу беглецу. Первые ряды конницы уже поравнялись с парапетом и рысью приближались к мосту. В эту сторону путь всаднику был отрезан, и он, видя это, повернул назад. Но в это время кирасиры Стаббса, разъяренные тем, что их так провели, успели опомниться и теперь под командой своего сержанта неслись во весь опор наперерез Голтсперу.

Казалось, Черному Всаднику некуда податься: куда бы он ни повернул, его ждала верная смерть или неизбежный плен. И с той и с другой стороны к мосту приближались отряды кирасиров с карабинами и обнаженными шпагами, пространство между этими двумя отрядами было ограничено парапетом и частично оградой, сменяющей парапет за мостом.

Безоружному человеку, хотя бы и на прекрасном коне, прорваться было явно невозможно, и, как мы уже говорили, Голтспер несколько мгновений, казалось, был в нерешительности. Толпа, замерев, с тревогой следила за каждым его движением.

Но вот вороной конь уверенно повернул к городу и поскакал по мосту.

Кое-кто в толпе подумал, что беглец раскаялся в своем необдуманном поступке и решил сдаться конвою, от которого убежал. Другим казалось, что он хочет сделать попытку прорваться и выбирает наиболее слабое место.

Но ни та, ни другая догадка не подтвердились, ибо через несколько секунд все увидели, как Голтспер, доскакав до конца парапета, круто повернул коня и, посылая его голосом, и рукой, и шпорами, взвился вверх и перескочил через ограду на простирающийся внизу луг!

С громким торжествующим криком он мчался по зеленой траве, и этот крик и мощное, многоголосое «ура», которым толпа приветствовала его прыжок, долго раздавались в ушах Скэрти и его незадачливых кирасиров.

Пули, выпущенные вдогонку беглецу, не достигли цели. Искусные стрелки в то время были редки, и выстрел из карабина был не страшнее, чем стрела какого-нибудь неуклюжего самострела.

Кирасиры продолжали преследовать беглеца вдоль зеленых берегов Колна, но скорее по обязанности, чем в надежде настигнуть его. И прежде чем они миновали ограду, отделявшую их от лугов, и пустились по его следам, Черный Всадник уже почти скрылся из глаз: видно было только темное пятнышко, мелькавшее вдали, которое скоро превратилось в черную точку и исчезло.