Проклятие - Мейер Марисса

– Тогда ступай. Постарайся, чтобы никто не увидел, как ты выходишь из леса.

– Хорошо.

Меньше всего на свете Серильде хотелось привести врагов в лагерь всего за несколько часов до нападения на замок Адальхейд. Она очень надеялась, что свита Эрлкинга будет слишком занята подготовкой к Бесконечной Луне, чтобы беспокоиться о стайке каких-то лесных тварей, снующих в чаще леса.

– Мы будем наготове.

От волнения Серильда не могла стоять спокойно. Однажды она уже обнимала Сныть и Таволгу – после того, как защитила их от Дикой Охоты. Сейчас, после всего, через что они вместе прошли, ей хотелось сделать это снова.

Но Сныть словно догадалась, о чем думает Серильда, и ее взгляд потемнел. Стал даже более колючим, чем обычно.

Серильда убрала руки за спину.

– Значит, сегодня вечером.

– Серильда, – позвала Таволга.

Серильда с надеждой повернулась к ней.

Деланно вздохнув, Таволга протянула к Серильде руки.

Та просияла и заключила ее в объятия.

– Не делай глупостей, – наставительно сказала Таволга. – Просто следуй плану.

– Хорошо. То есть не буду. То есть… – Серильда сбилась, отступила на шаг и приложила руку к груди. – Конечно, я сделаю все, что от меня зависит.

– Как многообещающе, – скептически хмыкнула Сныть.

Попрощавшись с остальными моховицами, которые провели с ней бок о бок последний месяц, но все равно поглядывали на нее подозрительно, словно стая настороженных лисиц, Серильда в одиночку вышла из лагеря.

Она направлялась в Адальхейд, чтобы пробраться в трактир и, как только упадет завеса, рассказать обо всем Злату и Эрлен. Ей нужно было доставить девам-моховицам сделанное Златом оружие. Затем Серильда отправится в замок и сделает то, что должна, – отвлечет на себя внимание, как-то задержит Эрлкинга, прежде чем тот потребует от богов, чтобы они исполнили его желание. Тем самым Серильда даст моховицам возможность выйти на боевую позицию. А в нужное время она дунет в свисток, и тогда девы-моховицы ворвутся и перебьют всех темных одного за другим такими же золотыми стрелами, как та, что однажды поразила Перхту.

Это хороший план, говорила она себе, идя через лес.

Все получится, все получится, должно получиться.

Выйдя на опушку Ясеневого леса, Серильда увидела невдалеке городскую стену, и у нее защемило в груди. Так уж вышло, что с некоторых пор этот городок стал ей роднее, чем Мерхенфельд, в котором она родилась. Ведь у нее отняли все, что она любила, когда жила там с отцом.

Все, что она любила теперь, находилось здесь, в Адальхейде.

Если завеса исчезнет навсегда, этот город будет стерт с лица земли. Станет первой жертвой освободившихся демонов.

Нельзя этого допустить.

Серильда шла по тихим улицам. Колеса карет и телег оставляли на заснеженной дороге глубокие колеи, но снег быстро засыпал их снова. Кругом было тихо. Люди прятались от холода по домам, из труб поднимался уютный дым.

Она прошла мимо мальчика, который кормил кур зерном, и мужчины, сгребающего снег с крыльца, и сгорбленной старухи, семенящей по дороге с корзиной в руках. Из корзины пахло теплыми сдобными булочками.

Никто из них не заметил Серильду – хоть она и была совсем рядом, завеса скрывала ее от глаз. Она была просто духом, который даже не оставляет следов на снегу.

Добравшись до трактира, она незаметно проскользнула в открытую дверь как раз в тот момент, когда из нее, напевая себе под нос, выходила Фрида с увесистой стопкой книг. Проходя мимо Серильды, она вдруг приостановилась, вздрогнула, огляделась со странным выражением лица – но потом тряхнула головой и, продолжая напевать, повернула к библиотеке.

Большой зал оказался пустым – будь тому виной снегопад или зловещая Бесконечная Луна, но сегодня горожане предпочли не покидать домов. Серильда поднялась на второй этаж. Из-за открытой двери в конце коридора доносилось знакомое – она бы ни с чем его не спутала – поскрипывание колеса прялки, сопровождаемое бодрым голосом Лейны.

В два прыжка Серильда одолела коридор и, заранее сияя, подошла к двери.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В комнате было холодно – единственное окно оставили открытым, и на подоконник сыпался снег. Но, несмотря на холод, когда Серильда вошла, ее будто окатило теплой волной.

За прялкой сидел Злат, закутанный в куртку и шарф, и заправлял в ушко пряди шерсти. Нога его мерно нажимала на педаль, блестящая золотая нить наматывалась на шпульку, и все это выглядело так буднично, будто обычная и самая естественная вещь в целом мире. На столе стоял поднос с мясом и сыром.

На ковре рядом со Златом, скрестив ноги, сидела Лейна и чесальным гребнем разбирала на волокна необработанную шерсть.

При виде их обоих Серильда почувствовала прилив невыразимой радости.

Они в безопасности. Злат жив – не проклят, не пойман в западню, – он больше не дух-буян, навечно заключенный в замок Адальхейд.

Мало того, заглянув в комнату, Серильда увидела, что Злат не терял времени даром.

Вдоль стен лежали дюжины катушек с золотыми нитями. Некоторые уже были сплетены в толстые цепи, вроде тех, что использовала Дикая Охота. Но куда больше золота Злат превратил в наконечники стрел, мечи, кинжалы и копья. Оружия и пряжи было столько, что Злату, наверное, приходилось день и ночь трудиться без сна и отдыха.

Это было больше, чем Серильда могла надеяться.

Моховицы пришли бы в восторг. Ну, или, по крайней мере, в радостное волнение.

Закусив губу, Серильда пересекла комнату и опустилась на колени возле прялки.

– Злат!

Ей показалось или пальцы у него и правда дрогнули?

Но тут Лейна протянула ему очередной пучок шерсти, и он вернулся к работе.

Серильда протянула руку, чтобы убрать прядь волос, падающую Злату на глаза, но ее пальцы прошли сквозь него.

Злат нахмурился и потер лоб.

Вздохнув, Серильда выглянула в окно. До заката оставалось еще несколько часов.

Громкое карканье заставило ее вздрогнуть.

На подоконник приземлился нахткрапп. Встряхнулся, сыпля снежинки с взлохмаченных перьев. Первым порывом Серильды было броситься вперед, вытолкнуть его наружу и захлопнуть окно.

Но Лейна, увидев птицу, нежно заговорила с ней.

– С возвращением, Хельгард. Эрлен в другой комнате, трудится над своим гобеленом.

Хельгард поглядела на Лейну своими пустыми глазницами. Затем склонила голову набок, и Серильда поняла, что, хотя она ее и не видит, зато чувствует.

Она встала и подошла ближе.

– Ты меня помнишь?

Птица распушила перья, спрыгнула с подоконника и вылетела в коридор.

Злат остановил колесо и проводил Хельгард хмурым взглядом, после чего подозрительно уставился на то место, где стояла Серильда.

– Ты ничего не слышала?

Лейна перестала расчесывать шерсть.

– Мама меня звала?

Злат не ответил. На мгновение он прислушался, но потом помотал головой и с наслаждением сунул в рот кусочек сыра.

– Знаешь, возможность брать в уплату за пряжу еду – это просто потрясающе! Мне здесь нравится. Хочу остаться тут навсегда.

Лейна хихикнула.

– Сыр за золото! От такой сделки никто на свете не откажется.

В дверях появилась обеспокоенная Эрлен с Хельгард на плече.

– Что случилось? – спросил Злат.

Сестра смотрела на него широко раскрытыми глазами, кусая губы. Она открыла рот, желая что-то сказать, но передумала.

– Что такое? – настойчиво повторил Злат.

– Тебе еще много осталось? – спросила Эрлен.

– Вот-вот закончу. – Злат показал на последние клочки шерсти. – Из этого выйдет еще с полдюжины стрел. К ночи закончим.

Эрлен кивнула.

– А как там гобелен? – поинтересовалась Лейна. – Можно на него взглянуть?

– Нет, – резко – даже слишком резко – ответила Эрлен. Она покраснела и опустила голову. – Он пока не готов. Но… я скоро закончу. Я просто решила сделать перерыв. Посмотреть, как у вас дела.

– Тебя что-то тревожит, – заметил Злат.

Эрлен помрачнела и упрямо вздернула подбородок.