Людоеды (СИ) - Mиxoнoв Cepгей

Амазонке пришлось на собственном примере продемонстрировать умение добивать пеньку из коры. Она принялась бить её камнем, пока твёрдая основа не стала дробиться на волокна, а затем сплела тонкую, но в то же время прочную нить.

— Эврика! А случаем не твоё второе имя, красавица?

Дело заспорилось. И часа два спустя у «союзников» появился отряд лучниц, состоящий из студенток и дикарок. Стрелы для них делали мужики, используя в качестве оперения плотные листы того же плюща.

Обучаться стрелять времени не было. Да и особой необходимости тоже, поскольку оружие дальнего боя, как и рукопашного, коим разжились люди, предназначалось в большей степени против бродячих отрядов боевых кланов иродов. А вот как повергать троглодитов, не ведала даже Астра. Но благо заверила: их можно уничтожить. И днём не столь опасны, поскольку порождения мрака и тьмы — раньше сумерек ждать на поверхности не приходится. Правда, отдельные особи могут попадаться и в дебрях, скрываясь в тени зарослей.

Подгонять больше никого не пришлось. Весь разномастный люд собрались в одну большую массу. И трио практикантропов пришлось разбить их на отряды. Первый состоял из десятка практикантропов во главе с Михеем и амазонкой. Второй — исключительно из дикарей во главе с Варваров и помощником при нём был назначен Йоё. А в третий вошли исключительно женщины. Тушёнка первой вызвалась на роль лидера, однако им был объявлен Зуб. И помощницами ему — Танк и Ёйо.

— Обидно, досадно, но ладно, — весело заявил Андрталец, обращаясь к женскому коллективу. — Батальон! Стройся…

«Свадьба в Малиновке» да и только. Ощущал он себя в роли Пуговкина. А и сам был ещё тот хохмач, и до девок весьма охочий.

— Шоб у меня ничего и делать не смели, пока не прикажу! А то я вас знаю — и вашу женскую солидарность, она же логика! Хотя не вижу никакой, а ничего толком! В две шеренги становись! Слева практикантропши, справа неандертальши!

Если одни путались в направлениях, то иные и вовсе понятия не имели, о чём ведёт речь чужак, а тот ещё чудак — что-то говорил и постоянно скалился. Словно его назначили над ним евнухом, а не ассенизатором, как главным оссеменителем.

Когда студентки уяснили, что им старались донести в свою очередь дикарки, рассмеялись.

— Разговорчики в строю! Живот подобрать! Грудь вперёд! И жопами не виляйте! Не по подиуму топчитесь, бурёнки! А по лесу, кишащему разными тварями! И им посрать на ваши прелести, а переведут в то самое после того, как набьют вами свои ненасытные утробы!

А тут ещё Тушёнка и срази всех наповал, запутавшись в тетиве от лука. Для неё лук означал продукт, используемый в качестве еды, а тут сунули какую-то хреновину, и она потянула её, пытаясь разобраться в нехитрой конструкции, ещё выстрелила себе в голову. Благо насквозь оказалась пробита копна спутавшихся волос. А та ещё причёска вышла и понравилась дикаркам. Своего рода получился последний писк моды в костяном мире людоедов.

— Твою…  не ругавшись, класука! Ты чё творишь? Специально? Издеваешься? — осерчал Зуб.

— Кто и над кем — сам надо мн-Ой…  — уяснила не только она, но и Зуб: лук не для неё.

Ещё раз потянет за тетиву и можно самому рыть яму в качестве могилы.

— Оставить!

— Чё?! А куда?

— Тебя из отряда! Вышла…

— И ничего я не вышла! А и те не выгнать меня! И потом я старше тебя, сопляк! Вот так вот! Получил!

— Ми-и-их…  — раздался крик Зуба на всю округу, переполошивший попрятавшуюся дичь и прочую живность из числа рептилий. — Я быстро!

Лучницы лишь заулыбались в ответ строя глазки вожаку.

— Никуда не уходите! А никому не расходиться! — разошёлся Зуб вперёд них.

— Чего стряслось, дружище? Ведь сам всегда хотел быть поближе к женщинам! Вот я и исполнил твою мечту — идиота!

— Это ты верно заметил, Мих, что идиота! Я и есть он!

— Ты это серьёзно, Андрталец?

— Вполне! И мне не справиться с ними! Они же бабы-ы-ы…

— Т-с-с, Андрюша, не шуми! И чё?

— Как — чё? А ты ещё спрашиваешь! Да они же…  они…  — у Зуба не нашлось, что сказать в ответ. В итоге выдал на-гора: — Одна Тушёнка, как класука, чего только стоит! А Баки, она же Танк! Про Ворону вообще речи не веду! Да и дикарки! Одно слово — людоедки!.. Давай, махнёмся — не глядя, а?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты чё, я не могу…  — кивнул Мих на Астру.

— Вот…  она те и поможет с ними, всё-таки женщина…

— Девушка…

— Ну, пусть так! А чё — проверял?

— Зуб…  дам в зубы!

— Молчу — и сразу, как согласишься на моё предложение! Не подведу — клянусь!

— А чё сразу ко мне пристал, а не к Варвару? Или у него не забалуешь!

— И что ты за человек такой, а, Мих?!

— Практикантроп, как и сам с недавних пор!

— А как же наша дружба, Мих?

— Не время о том! И поговорим потом…

— Когда?

— Когда дойдём до лагеря и…

— Я к тому времени сойду с ума, а много раньше с дистанции и застрелюсь из лука, как одна уже пыталась дура, да не получилось! У меня же не дрогнет рука! Так что выбирай — я или они!

— Их больше, Зуб, и они — девушки…

— И что ты говоришь, а мне такое — прям обидно…  слышать!

— Собрался, Зуб, и показал, кто в доме хозяин, а настоящий мужчина! Ещё не забыл? — напомнил Мих.

Зуб заскрежетал зубами, едва ли не до треска эмали. Хотел было что-то сказать — и явно пару «ласковых» другу — да взглянув краем глаз на Астру, отказался от своей глупой затеи. Лишь сотряс воздух указующим перстом, и что-то изобразил сродни оскала-улыбки.

— Как я его понимаю! Было бы счастье, а оказаться в одиночестве среди баб — несчастье!

Астра в недоумении покосилась на спутника.

— Тебе это не понять, а наш мир! Что уже говорить про женщин! Хотя чего я и кому, когда успела уже пообщаться с ними и…

Он махнул рукой, указывая направление всеобщего движения.

— Марш-марш — вперёд! Повзводно…

«Союзники», представляя нынче собой довольно-таки грозную силу, двинули навстречу смертельной опасности. И теперь им лучше не попадаться разрозненным кланам иродов на пути — даже всадникам не устоять — костяные пики это не деревянные колья. Оружие опасное, как и те, кто овладел им, пусть пока в качестве орудия убийства, а не в совершенстве. Но защитное построение разучили. Варвар донёс до дикарей через Йоё, чтобы те по определённому сигналу смыкались в круг, ощетиниваясь вокруг лучниц костяными рогатинами, и держали строй. В том случае всадники с бивнями им нестрашны. Их пики длиннее, чем у иродов бивни, а ящеры непременно напорются на них, да лучницы выкосят пехоту с тварями ещё на дальних подступах к ним, осыпая градом стрел. Но это в идеале, а недавняя битва показала, чего можно ожидать от заклятого и злейшего врага. Да и помимо всего прочего ироды имели в своём составе пращников. А если вспомнить осадно-метательный механизм и вовсе не устоять в том случае против отряда иродов вооружённым им. Одно точное попадание глыбой и всё — край — послужит надгробным камнем на братско-сестринской могиле.

Но опять же если ироды сумеют развернуть, а зарядить. Сами обстреляют их — лучницы, а затем дикари с пиками и практикантропами довершат начатое ими дело. Зато троглодиты…

О них и шептались, как дикарки без умолка, так и дикари. И вскоре уже о них знали всё даже чужаки, а толком ничего существенного.

Скорость упала в разы, и снизилась не из-за возросшей тяжести сбруи и оружия при них, а из чувства страха. У многих в отряде бродяг тряслись поджилки. А попутно хотелось отлучиться с тропы в кусты. Поэтому последнюю версту плелись больше часа и вышли за пару к лагерю до наступления сумерек.

Дневное светило, напоминающее отдалённо солнце, уже клонилось к закату, следуя неспешно в направлении дальней кромки лесных массивов бескрайних дебрей, когда перед бродягами стеной возник двухметровый забор, начинающийся сразу за рвом. И тишина. Нигде ни одного звука шорохом. Про голоса и вовсе речи ни шло. Даже бродяги побаивались издавать лишние звуки, не говоря уже, чтобы кто-то решился первым заговорить. Мысли и те терялись, ускользая от извилин, где-то блуждали, откуда их не удавалось достать, а и найти. Чувство из неприятных, а самим была охота завыть.