Есть, господин президент! - Лев Гурский

Ох, мне бы еще поспать! На стенном циферблате часовая стрелка даже не успела выстроить четкую вертикаль с минутной. Пять утра. Ненавижу. Еще хорошенько не продрав глаза, я побрел к своим телефонам, почти на ощупь взял трубку и подумал, что если это, не дай Господи, окажется Никандров с радостным рапортом о том, как он погрузил шамана в самолет, я просто убью его. Никандрова то есть. Но можно и шамана. А Дэна Брауна, суку, — всенепременно.

— Иван Николаевич, доброе утро, — услышал я знакомый голос. — Все трудитесь? Звоню по домашнему — никто трубку не берет. Дай, думаю, звякну ему по служебному… Случаем, не разбудил вас?

От этого голоса я проснулся уже настолько, чтобы понять: в руке у меня трубка не тигровой масти, а угольно-черная. И это плохо. От черного телефона в пять утра ничего доброго не жди.

— Ну что вы, Савва Артемьевич! — сказал я, про себя пожелав собеседнику рассыпаться на атомы вместе с его замечательным ведомством. — Какой уж там сон? Я, как и вы, всегда начеку.

— Ну и отлично, — раздалось из трубки. — Нам бы надо встретиться, потолковать кое о чем. Есть одна общая темка.

— Хотите прямо сегодня? — Сама мысль о том, что сейчас придется запихивать себя в душ, потом в костюм, потом в «мерс», показалась мне нестерпимой. — Может быть, завтра?

— Можно, конечно, и завтра, — согласилась черная трубка. — Вам виднее. Но я бы лично рекомендовал сегодня, чтобы не тянуть.

— Хорошо, согласен. — Я смекнул, что упираться не стоит. Когда Савва Артемьевич говорит таким тоном, у него какие-то новые козыри в руках. А у меня против него уже пару месяцев ничего серьезного. Ни в руках, ни в рукаве. Одна мелочовка, на уровне слухов. — Давайте через час на ипподроме. Устроит?

— Договорились. — Черная трубка опустела.

Десять секунд спустя я уже будил по мобильному Гришина, Бо-рина, шофера Санина и приказывал им дожидаться меня через полчаса внизу. За двадцать пять минут я должен был выгнать из себя остатки сна, одеться во что-то неброское, полуспортивное, а попутно еще успеть прикинуть, какую именно подляну готовит мне старая змея и что попросит за отсрочку. Если бы Савва Артемьевич не желал со мной торговаться, он бы и не звал на стрелку, а сразу подвинул меня без шума и помпы — как я и сам, бывало, без спроса оттеснял его с дороги на обочину…

— Куда нам, Иван Николаевич? — бодро спросил меня шофер Санин.

Я с завистью подумал, что, пока я бдил, кое-кто отсыпался.

— К лошадкам, — сказал я. — И лучше бы нам приехать первыми.

Из Кремля на Беговую, даже по пустым дорогам, мы бы не добрались так скоро. Однако на Беговую-то нам и не требовалось: словом «ипподром» мы с Саввой Артемьевичем обозначали место для иных лошадок — тех, которые есть не просят и к финишу не приходят.

По договоренности, мы достигали точки рандеву с разных сторон. Назначающий свидание появлялся от бокового входа, с Ленинского проспекта. Я же приближался к месту от главных ворот на Крымском валу. Когда перед нами уже замаячила тяжелая глыба Триумфальных ворот, внезапно подал голос Гришин, сидевший рядом со мной.

— Иван Николаевич, у нас тут для вас информация. — Говорил он осторожно, как будто пробовал ногой свежий лед. — Мы хотели вам доложить, пока еще не приехали. Вдруг пригодится? В общем, вчера мы приметили в ЦКБ знакомое лицо… Помните девушку, которая вас чуть не сшибла? На том этаже, где палата Виктора Львовича?

— Ну помню, — ответил я без особого интереса. — И кто она?

— Мы не про нее хотели сказать, — уточнил с переднего сиденья Борин, — она-то ни при чем. Мы про парня, который сразу после нее прошел, секунд через десять. Не обратили внимания? Мы его вроде как знаем… Вот мы и подумали: может, это важно? Может, он недаром там околачивался? Что, если…

Всего за две последующих минуты настроение мое улучшилось. Расклад сил на свидании сдвинулся в мою пользу. Не стопроцентно, что Савва Артемьевич дал приказ своему — как бишь его? — Лаптеву приглядывать именно за Серебряным. И я по-прежнему не знаю, что надо сейчас этому змею. Но, в любом случае, у меня образовалась лишняя карта козырной масти. Есть с чего зайти.

Шесть утра для ЦПКиО имени Горького — мертвый сезон: дворники уже домели свое и ушли, нормальная публика еще спит, а местная охрана, разглядев номера наших тачек, благоразумно попряталась.

Как и было спланировано, встреча состоялась в восточной части парка. На пятачке аттракционов, у картинки, где Микки-Маус. Мы с Голубевым обнялись, и генерал сделал приглашающий жест: дескать, слово за вами, господин Щебнев, извольте выбрать между парными лошадками, верблюдами, слониками, скутерами и положенными набок ракетами. Раз инициатива исходит от генерала, транспорт называть мне. Я еле удержался от мстительного желания выбрать ракеты (мне самому в них было тесновато, а Савва Артемьевич превосходил меня по ширине) и указал на двух желтых верблюдов с розовыми седлами.

Детская карусель в ЦПКиО была наилучшим местом для моих редких конфиденциальных свиданий с главным эфэсбэшником. Древний, чуть ли не хрущевских времен, скрипучий поворотный механизм создавал помехи для любых записывающих устройств, а скорость нашего движения по кругу делала бесполезными направленные микрофоны.

— Ай-яй-яй, Савва Артемьевич! — сказал я сразу после того, как Борин на пару с одним из двух бодигардов Голубева вскрыли будку и запустили карусель. Я не стал ждать и нанес удар первым. — Нехорошо! Мы же вроде договаривались: без стукачей. Серебряный и так еле жив, а вы его пасете. На меня, что ли, досье собираете?

— Серебряный? — с непонимающим видом переспросил Голубев, обеими руками обхватив верблюжью шею. — Может, кто его и пасет, но не мы. Я вообще не знал, что Виктор Львович болен.

Карусель набрала скорость, и мир вокруг окончательно разделился на «здесь» и «там»: за внешним периметром он был смазан и зыбок, но во внутреннем круге оставался четок и конкретен. К этой четкой половине мира были крепко прибиты два фанерных верблюда, на которых мы с генералом Голубевым неслись в никуда.

— Ага, не знали, — насмешливо обронил я. — Наверное, этот капитан Лаптев от нечего делать зашел в ЦКБ. Шел мимо и просто так заглянул. Смотрит — а там Виктор Львович… Я-то знаю, Савва Артемьевич, в вашей конторе никто ничего не делает без причины и без приказа. Стало быть, вы в ответе за своего кадра.

Мир провернулся еще раз вокруг оси, прежде чем генерал сказал:

— У нас, Иван Николаевич, штат немалый. Я даже не могу сейчас припомнить, есть ли у нас вообще капитан, о котором вы говорите. Но все равно спасибо за сигнал, я обязательно разберусь. Если это наш сотрудник и он превысил полномочия, то будет наказан… Кстати, про ответственность вы очень вовремя заметили, как раз в тему. Партия «Почва» — это же ваш проект?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});