Ночная смена. Крепость живых - Николай Берг

Овчинников подводит итог:

— Бронегруппа из двух БРДМ с автобусом выдвигается по маршруту Сытный рынок — Финляндский вокзал — Калининская площадь — проспект Металлистов. По возможности следует держаться у Невы, тогда возможна поддержка с воды — катер со стрелками будет сопровождать. «Хивусы» подойдут через два часа, в случае нештатной ситуации помогут организовать эвакуацию.

Задача: разведка обстановки. Уточнение возможности получения матсредств и продуктов. Поиски подходящей техники — в первую очередь грузовой. Вывоз обнаруженных спасенных. В состав группы будут дополнительно включены автоматчики из гарнизона и три свободных водителя. В случае обнаружения подходящей техники таковая будет присоединена к колонне.

Вопросы?

— У меня на периметр и людей, считай, не останется — одна группа на стройке, другая в зоопарке, третья с разведкой, — отмечает Охрименко.

— Комендантские помогут.

— Так и их не полк… А мои еще и баню оборудуют. Саперы-то все на стройку, считай, побиглы.

Мне кажется, что Охрименко нудит по старой армейской привычке: если уж припахали, так хоть выцыганить что полезное взамен, пока начальство в тебе нуждается. Но Овчинников сам не лыком шит. Та же старая школа, так что отвечает начарту хитрым взглядом и заканчивает собрание.

По дороге встречаюсь с медсестрой Надеждой. Собственно говоря, она уже идет с сумкой к автобусу, так что приглашение сугубо формальное. Признаётся, что устала сидеть взаперти, — проехаться посмотреть, что в городе творится, очень охота.

У автобуса крутятся несколько человек, включая Вовку. Проверяют технику перед выездом. Спрашиваю Надежду, завтракала ли. Отвечает, что да, все нормально.

Бегу завтракать сам. Пока перекусываем какими-то паштетами в мягких баночках из толстой фольги с теми же хлебцами, Дарья говорит, что кончились картошка и лук. Раз мы едем на рынок, то, может, спроворим и для себя?

— А жизнь-то налаживается, — хмыкает Ильяс. — Мужички на рынок собрались, заодно картошки прикупить. Впору список написать, как моя мне всегда пишет: не помню больше двух покупок…

— Налаживается, налаживается. Михайлов жалился, что в каждом закутке любовь крутят. Нашу кассиршу подловили вчера с патрульным.

— Какую кассиршу? — подпрыгивает вологодский Серега.

— А, заволновался, — ухмыляется Николаич, — нашу, я ж сказал, а не твою. Милку поймали. Ведь вроде весна, март. Положено любовь крутить.

— Милку? Так она как кошка, только март у нее круглогодичный.

— Кстати, а куда кошка Мурка делась? Я ее давно не видел.

— Да никуда не делась, только теперь она все время у рыболовов трется. Оказывается, она рыбу свежую любит. А может, фенолы с бензолами в свежей рыбе. Но теперь она все время с этими рыбаками.

— Как же она босыми лапками на льду?

— Ага, щщазз, будет она на льду сидеть — ее рыбаки на коленки пускают. Так вместе на поплавок и смотрят.

— Ладно, спасибо, хозяйка. Гоп-гоп, пора, ребята.

Обвешанные оружием, мужики спускаются во двор. Николаича что-то беспокоит, и потому каждый тащит по три ствола с боеприпасами — пистолет, дробовик и ППС. У снайпера Ильяса СВТ. Андрей остается в расположении. Я уже убедился, что ему нож острый подниматься по лестницам, к тому же он пообещал Демидова довести до качественной стрельбы и даже поспорил с Вовкой на шоколадку.

Демидов, он же Негрильная Бибизяна, встречает нас у машины. Он довольно громко и почему-то страшно гнусаво распевает какую-то очередную шнягу из шансона. Прислушиваюсь поневоле.

— Я себодая дачебал с дебушкой дубибаю…

— У тебя что, насморк?

— Ты че! Это такая пацанская песня.

— А! Я-до дубал, чдо у дебя дасборг — от либодада.

— Какого еще лимонада?

— Из чибодада. Дашел чибодад с дибодадом — и дасборг!

— Прикалываешься?

— Еще чего. Прикол — это злая шуточка над зэком-новичком в камере. А я просто шучу.

— Эта, а зачем шутят над новичком?

— А посмотреть, как он ориентируется в ситуации. Пролопушит — будет ему худо.

— Вон как… Тебе магазины набить надо?

— Не, спасибо. У тебя сегодня и так работы куча будет.

— Это какой? Ракеты потрошить?

— Ага.

— А мы уже! Николаич сказанул — мы полста зачинок и надыбали.

— Каких зачинок?

— А во! — Демидов вытягивает из кармана куртки грубо отрезанную верхнюю половину патрона от сигналки с примотанными скотчем к донцу ракеты спичками.

— И работает?

— А то! Кинуть?

— Тут же кругом люди и машины, подпалишь кого!

— Да лана, я ж не тупарь, усекаю.

— Ну ладно, уже зовут, счастливо оставаться!

— Зря меня не взяли!

— Еще наездишься!..

В автобусе неожиданно много народу, снаружи и не разглядел. Окна никто не мыл, — видно, сочли, что такое тонирование рубероидом меньше привлекает внимание. Поверх наварили сеток и полос. Тут эстетики никакой — сделано грубовато, но вроде бы надежно.

Вид у обычного китайского автобусика стал каким-то постапокалипсическим, голливудским, в решетках и грубых подпалинах от сварки… Здороваюсь с мужиками: если нам повезет, то они вернутся на грузовиках. За руль устраивается Вовка. БРДМ сегодня ведут в дело мужики из Артмузея, которые их чинил и. На головном бронике покатят Николаич и Сергей — за пулеметом, второй примет в себя Ильяса с винтовкой в жестком крепеже башенки и Сашу. Проверка работы раций. Работают. Даже у меня, хотя я с этой бесовской техникой не очень-то дружу.

А вот Дима-опер устраивается на переднем сиденье рядом с Вовкой. Мужичок, которого он согнал, бухтит, но затыкается, когда ему в понятной и доходчивой форме объясняют, что стрелок спереди полезнее второго водятла. К тому же Дима знает этот район — и тир тоже сугубо его наводка.

Автобус выкатывает из ворот, забирается на горбатый Кронверкский мост — и останавливается перед разворошенным муравейником. Саперы развернулись во всю мощь, мало того, сейчас в их игрищах участвует здоровенный гусеничный кран. Видимо, решили узел обороны моста сделать циклопичным. Подозреваю, что как только вычерпают запасы бензоколонки, так и отодвинут там оборону. Да и Иоанновский мост, скорее всего, разберут. Пока холодно и зомби еще не прут к реке, а потеплеет — не удержим.

Вовка бубнит в свою «рацею». Стоим, ждем. Пока стоим, звоню братцу. Отзывается сразу — говорит, что чем дальше, тем хуже. Зомби стало больше, мало того, идет вспышками какая-то пальба, причем Миха и его отец как-то очень насторожились от этого, объяснить не могут почему, но сильно встревожились. Характер стрельбы истерический, по их мнению, и очень похож на перестрелку. Не было печали! Договариваемся ориентировочно на два часа. К тому времени мы должны уже быть напротив Коттеджа. Дима обещал наладить связь. Но тут проблема — водятел машины сам в рациях ни бум-бум. Передаю оперу трубку, и они там бурно о чем-то переговариваются. Причем я с трудом понимаю едва ли не каждое третье (в лучшем случае) слово.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});