Сокровище - Трейси Вульф

если судить по запаху ее шампуня, – и я валюсь на колени и утыкаюсь кому-то в бедра лицом вниз.

Кому-то, от кого пахнет апельсинами и снегом.

Вот черт. Я пытаюсь торопливо встать, но для этого мне нужно опереться на бедро Джексона сцепленными руками, опереться изо всех сил, перенеся на них весь свой вес. Он кряхтит, пытается подвинуться, чтобы помочь мне, но в конце концов мои руки резко сгибаются в локтях, и я снова утыкаюсь лицом в его колени.

Он опять кряхтит и сам помогает мне встать, сделав это куда осторожнее, чем пыталась я сама, когда навалилась на него. Он издает звук, смысл которого я распознать не могу, но я все равно говорю ему «да», просто чтобы что-то ответить.

Вновь оказавшись на ногах благодаря помощи Джексона, я вытягиваю руки вперед и снова нахожу стенку. И сажусь на пол, прислоняясь к ней спиной. Если нам предстоит какое-то время ехать, то куда безопаснее сидеть, чем стоять, рискуя снова свалиться.

До меня доносятся шуршание одежды и мычание, поскольку все мои друзья тоже усаживаются на пол. И какое-то время не слышно ничего, кроме громкого стука колес по очень неровной дороге и иногда звуков, издаваемых каким-то животным.

Остается надеяться, что они везут нас туда, где находится Королева Теней, как мы и планировали. Если же нет – если они собираются просто оставить нас гнить в какой-то тюрьме, – то мы все окажемся в полной жопе, и особенно Мекай.

Я невесело хмыкаю, когда до меня доходит, что мы даже не подумали о варианте с тюрьмой, не приняли его в расчет. Я не знаю, потому ли это, что меня окружают люди, которые всю свою жизнь считали себя нереально крутыми и неудержимыми, – или потому, что мы просто не умеем просчитывать все возможные варианты. Если честно, то я точно никогда не умела предвидеть потенциальные последствия. Я просто немного удивлена тем, что я не одна такая неумеха и что никто из нас не принял в расчет опцию с пожизненным заключением и не указал на него остальным.

Каждые несколько минут Мэйси издает серию звуков, будто пытаясь произнести какое-то заклинание. Всякий раз, когда она это делает, я чувствую, как меня и остальных охватывает надежда. И всякий раз, когда у нее ничего не выходит, эта надежда тонет под волной разочарования.

Части меня хочется, чтобы она продолжила попытки, хочется думать, что существует какое-то заклинание, способное хотя бы избавить нас от кляпов, если только ей удастся его найти. Я не против того, что меня арестовали. Я даже не против того, что у меня связаны руки. Но этот теневой кляп? Он так меня напрягает, что часть меня хочет, чтобы он просто исчез – и к черту последствия.

Однако как бы мне того ни хотелось, я понимаю, что это довольно слабая надежда. Если бы обычная магия могла пересилить магию теней – самую древнюю на земле, – то нас бы вообще не было здесь. Мы бы давным-давно нашли способ нейтрализовать магию теневого яда, и Мекай был бы спасен.

Однако в конце концов она перестает пытаться издавать звуки. Как и все остальные. Вместо этого мы едем молча, только иногда мыча и кряхтя.

Я сижу, прислонившись спиной к стенке нашей клетки, и, хотя я изо всех сил стараюсь не спать, в конечном итоге я откидываю голову на прохладный металл стенки. И некоторое время спустя чувствую, что мои веки опускаются и все мое тело тяжелеет.

Я пытаюсь стряхнуть с себя сонливость, но в конце концов просто поддаюсь ей и проваливаюсь в дремоту. Ведь если я буду спать, то хотя бы перестану считать каждую секунду, как будто она может стать для меня последней.

Я не знаю, как долго я сплю, но в конце концов просыпаюсь, когда наша колымага останавливается. Мое сердце колотится часто-часто, и я напрягаю слух, пытаясь уловить звук, означающий, что они идут за нами.

Поначалу я ничего не слышу, но затем улавливаю стук ботинок, топчущих гравий возле клетки. Я затаиваю дыхание и чувствую, как все вокруг меня делают то же самое.

Но несколько долгих томительных минут ничего не происходит. Мы просто сидим молча и ждем, гадая о том, что будет, когда двери наконец откроются.

Чем дольше мы ждем, тем больше я напрягаюсь. И чувствую, как напрягаются и остальные, пока напряжение не доходит до такой точки, что я ожидаю, что кто-то из нас вот-вот взорвется.

Но, быть может, в этом-то и суть. Быть может, они ждут, кто из нас психанет первым. И если так, то они хорошо знают свое дело. Потому что с каждой минутой я чувствую, что все ближе подхожу к тому, чтобы психануть.

Мне кажется, дело тут в утрате контроля над органами чувств. Главное не то, что меня заперли, что я оказалась под замком, а то, что меня лишили способности видеть и общаться с моей парой и с моими друзьями.

Да, именно это доводит меня до ручки.

Это заставляет меня задаться вопросом о том, как Хадсон смог выдержать все эти годы в Сошествии, в каменной гробнице, и не сошел с ума. Что касается меня, я вряд ли смогла бы вынести такое хотя бы несколько дней. А что, если бы я была заперта в такой гробнице годы и десятилетия?

Я мотаю головой.

Сделав еще один глубокий вдох, я чувствую, что теперь уважаю его еще больше, чем некоторое время назад, а ведь мне казалось, что это невозможно.

Собственно говоря, я…

Со стороны дверей доносится какое-то царапанье, и я подаюсь вперед, чувствуя, что мое сердце так колотится, будто готово вот-вот вырваться из груди, и напрягая слух. Что же сейчас произойдет?

Еще царапанье, затем слышится лязганье металла о металл.

Шелест голосов.

Скрежет ключа в замке.

А затем двери распахиваются, и нас обдает ледяной воздух.

Глава 66

Хорошо связаны

– Вставайте! – рявкает кто-то.

Я пытаюсь встать, но это нелегко, поскольку от долгого сидения в одной позе у меня затекли ноги.

Видимо, другие сталкиваются с той же проблемой, потому что гвардеец продолжает орать на нас. Затем слышится топот ног по металлу. Кто-то поднимается в клетку, чтобы вытащить нас из нее. И судя по количеству топающих ног, их несколько.

Рядом со мной слышится шелест одежды, затем вскрикивает Хезер. Через несколько секунд Иден издает тихое ворчание. Я пытаюсь спросить их, в чем дело, но прежде, чем