На свои круги (СИ) - Турлякова Александра Николаевна

- Вот и докажи это!

- Что вас интересует? Что я встречалась с вашим сыном, и было ли у меня с ним что-то? Это – да?

- И это тоже.- Он медленно кивнул.- И мой оруженосец – тоже интересует.

- Оруженосец?- Ания фыркнула, дёрнув подбородком.- Да мы всю дорогу лаялись с ним, как две собаки! Вы что думаете, что у меня могло с ним что-то быть? Это же смешно!

- Пей!

- Как вы можете при своей серьёзности, со своим нравом доверять простой вещи? Всего лишь кубок! Просто кубок! Это же смешно! Это нелепо! Это глупо!

- Пей!

- Почему вы просто не можете поверить мне на слово? Я же сказала вам, я всё рассказала, как было, и этот оруженосец, он подтвердил мои слова, зачем это снова? Для чего? Чего вы добиваетесь?

- Пей!

Она не знала, что ещё сказать ему, понимая, что он не отступит, он добьётся своего, он заставит её выпить из этого кубка, или хотя бы попробовать выпить.

Ну и пусть! Пусть получает, что хочет! Подавись! Мне наплевать! Катись ты на все четыре стороны!

- Хорошо!- Она согласно кивнула. Странно, что за всё время разговора ребёнок не мешал ей, тихо сидел на коленях, придавая сил и уверенности своим присутствием.- Я не лгу вам! Я видела вашего сына, мы поговорили, он дал мне лошадей и отпустил. У нас ничего не было. И с вашим оруженосцем у меня тоже ничего не было, честно.

- А теперь пей!

Она протянула руку и сама заметила, что пальцы перестали дрожать. Спокойно взяла кубок за резную ножку, поднесла к губам, отпила несколько глотков густого хорошего вина и вернула кубок на стол. И ничего!

Не разразилась гроза, и молния не ударила её с неба, она не облилась и не опрокинула кубок на стол! Она спокойно выпила из него, как самая безгрешная душа на земле!

Барон, всё время внимательно следивший за ней, осклабился и откинулся на спинку стула, запрокинул голову, выставив жилистую шею и острый кадык, смотрел с запрокинутой головы в сторону жены.

Он не ожидал этого! Он ждал другого!

Да и она сама ожидала другого!

Почему? Почему ей удалось это? Что она сделала не так?

Ания подхватила ребёнка с колен и уткнулась лицом в грудь сына, пряча победную улыбку. Да! Да! Она смогла обмануть этот волшебный кубок! Она сумела разгадать его! Она нашла подход к нему!

Надо каждый раз знать, за что ты пьёшь из него... Не за все грешные поступки всей жизни, а знать, за что здесь и сейчас... Вот и всё!

- Это – правда?- спросил барон, до сих пор не веря своим глазам.

- Как видите. Но вам же нужны были подтверждения. Вы не верили только моему слову или словам своего сквайра. Вам этого мало.

- Теперь – верю...- Он опустил голову и смотрел чуть исподлобья. Как бы он хотел другого исхода.

- Может быть, теперь вы отпустите своего оруженосца?- Ания впервые после возвращения осмелилась заговорить о посаженном в тюрьму Эрвине, но ни разу не переставала думать о нём, чувствуя вину перед ним.

- Нет!- барон отрезал решительно.

- Почему? Вы же знаете, что между нами нет лжи, вы знаете правду! Почему? За что вы так жестоки с ним? Отпустите его! Милорд! Пожалуйста!

- Нет! Он там не за твою ложь! Он там за предательство меня и моих интересов. Понятно?

Ания несколько раз растерянно моргнула.

- Накажите его по-другому...

- Нет! Я уже наказал его!

- Позвольте хоть помогать ему! Он на хлебе и воде, ночи такие холодные, он не видит солнца... Пусть хоть другие оруженосцы получат возможность помочь ему, служанки с кухни... Я – не буду! Честное слово! Но пусть хоть они смогут это... Пожалуйста! Милорд?

Барон молча слушал её просьбы, давая ей возможность выговориться, слушал, прищурив глаза.

- Я знаю, что ты уже пыталась пробиться туда, подговаривала других, пыталась подкупить охрану. Не выйдет. Все они отчитываются передо мной и знают, что я всё узнаю о каждом, кто хоть что-то придумает. Их там двое, и они следят друг за другом.- Он усмехнулся, наслаждаясь тем, что заранее всё учёл и предусмотрел.- Ты опять просишь о нём. Ты забыла прошлый раз? Тебе нравится, когда я насилую тебя?

Она не смогла ответить ему, только устало, с болью прикрыла глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Если ещё раз ты заговоришь о нём, будешь просить хоть что-то для него, я прикажу выпороть его так, что он после вздохнуть не сможет. И ты будешь виновата. Понятно?

- И на сколько? На сколько вы решили наказать его?

- Это не твоё дело!

- Милорд? Пожалуйста!

- Занимайся ребёнком, ты ведь этого хотела. Он жив и здоров, на твоих руках, вот и занимайся им, а мои оруженосцы тебя не касаются. Это моё дело, моя забота. Понятно?- Он поднялся на ноги и подхватил свою трость, стоявшую за спинкой стула.- Надеюсь, я больше не услышу о нём, и наш разговор будет последним на эту тему. Он надоел мне, этот Эрвин, и ты тоже. Убирайся!

Ания поднялась, прижимая к себе ребёнка. Что, что ещё она могла сделать? Что могла придумать, чтобы облегчить жизнь этого Эрвина в тюрьме? Ей оставалось только молиться за него, просить Пресвятую Деву о помощи этому человеку.

ЧАСТЬ 25

Постепенно дни шли за днями, складывались в недели, прошёл июнь, за ним июль, начался август. Он выдался на удивление холодным. По утрам стылые рассветы напоминали уже об осени, на деревьях где-нигде появились вдруг редкие жёлтые листья. Начал задувать холодный ветер, пригоняющий с севера тяжёлые тучи, они изливались дождём по-осеннему холодным и промозглым.

Неужели в этом году будет такая ранняя холодная осень? Что будет с посевами? Смогут ли крестьяне собрать достойный урожай, чтобы пережить раннюю зиму и выплатить оброки и десятину церкви?

Каким же холодом дышали стены замка! Какими холодными были комнаты! Ания спасалась либо в детской, где камин в комнате ребёнка топили регулярно, либо на кухне, где от горячих печей всегда было тепло.

В один из вечеров кормилица призналась ей, что лекарь, вылечивший чудесным образом больного Артина, проболтался в тот день, что послал его барон из Арвина, но настойчиво просил женщину никому не говорить об этом.

От услышанного Ания вынуждена была сесть. Вот это новость! Кто бы мог подумать!

Конечно, для кормилицы из деревни ничего не значили эти два слова – «барон Арвин». Подумаешь. Что за птица? Да бог его разберёт! Но сам лекарь-то знал, поэтому и просил молчать, а то бы барон живым его отсюда не выпустил: хоть как-то отомстить сыну-предателю.

И для Ании самой эти слова много значили.

Выходит, это всё Орвил? Это он послал сюда своего лекаря? Он помог вылечить ребёнка, наследника своего отца? Он сделал всё для того, чтобы спасти его. Никакого чуда, выходит, не было? Или было?

Сам не подозревая об этом, Орвил спас своего сына. Получается так?

А как же паломничество, поход в Берд? Всё было зря? Не было никакого чуда? Кто помог спасти ребёнка? Орвил или Пресвятая Дева? О чём она...

Нет! Нет, она не хотела думать так, не хотела верить, что всё было зря, что этот Эрвин ни за что томится в тюрьме под землёй!

Ведь если бы она не решилась пойти в Берд, то не встретила бы Орвила по дороге, а он не послал бы своего человека. Нет, всё было не зря, всё не пустое. И этот несчастный оруженосец тоже приложил руку к спасению её сына.

Она помнила об этом, постоянно помнила, глядела на своего мужа, играющего в шахматы с кем-нибудь из других оруженосцев, видела, как кто-то другой из сквайров подливает вино или нарезает мясо, ухаживая за своим сеньором, и всегда помнила, что раньше это делал Эрвин, это было его место, как когда-то это было место Орвила.

Она и помыслить не могла, что когда-нибудь будет жалеть об этом, ведь злилась раньше, когда видела его, ухаживающим за столом барона.

Да, этот Эрвин пропал, словно умер. О нём не заговаривали в присутствии барона или его жены, его имя никто не упоминал, будто его и не было здесь никогда, будто не жил он здесь больше года, не ходил в военный поход, не был рядом на охотах и не ел за одним столом.

Почему? Всё задавалась вопросом Ания. Неужели власть барона проникла даже в это? В мысли, в поступки, в речь людей? Он настолько всех запугал здесь?