Судьбой приказано спастись - Александр Александрович Берлин

своей вылитый отец. Обо всём подробно и молча одними глазами можешь рассказать. Извини за такое сравнение с юмором с твоим папой. Обещаю, что больше не буду мучить тебя вопросами и допытываться правды. Потому что вижу, что ты не врёшь. Я и без этого теперь поверил, что он – твой папа, хотя вы и разных с ним национальностей. И скажу, почему я тебе верю. Просто, дело в том, что ты – как и твой папа, а также уважаемый мной Валентин Николаевич, который однажды спас меня – когда говоришь с кем-либо даже взглядом, то голос от сердца идет и без всякой там фальши. Сколько на зоне я их знал, они никогда мне не лгали, глядя мне в глаза… Не туманили мне глаза. И поэтому я по твоим зрачкам вижу, что ты тоже честно на меня смотришь – прямо и открыто, с влажными от жизненных страданий глазами, отчего я даже своё отражение вижу, как в зеркале, в них. Понимаешь, не многие так смотрят. В основном все начинают напускать туман сразу себе на глаза, надеясь таким образом скрыть ложь. Нагло глядя при этом тебе в глаза, они клянутся многократно в честности. Хорошо, что ты берёшь пример в честности от своего папы и моего на зоне спасителя – Николаича. А хотя, может, это всё у тебя в крови ещё с рождения было. Кстати, вот ты когда так улыбаешься, сразу, глядя на тебя, жить начинает хотеться. Так что, наш дорогой друг – китаец, живи в наших апартаментах спокойно, сколько тебе хочется, и ничего не бойся. А в ответ на это улыбайся побольше, чтобы у нас от твоей улыбки жить постоянно хотелось здесь. Тебя, наверное, удивило, что я тебя китайцем назвал. Видимо, попал «в точку». Понимаешь, у меня один знакомый был, и он по-национальности китаец. Вы как-то и чем-то по лицу очень похожи с ним. Тот тоже, как и ты, всегда улыбался, но не так красиво, как ты. Вот почему я догадался, что ты китаец, – объяснил мужчина и, перейдя на другой лад, решил завершить основную часть разговора наиболее доверительно:

– И посему, после нашего знакомства и после моей торжественной речи, я и всё остальное в этих покоях здешнее местное население остаёмся с добрыми намерениями к тебе и приступаем к более тесной дружбе между нами: просим, так сказать, к нашему шалашу, как говорят у нас на Руси.

Он улыбнулся своей гостеприимной улыбкой всем присутствующим в камере, как бы приглашая всех к столу, отчего все пришли в хорошее настроение.

– Только, уважаемый гость, не обессудь за такое скромное угощение, как говорится, чего Бог послал. Что смотришь? – заметив робкий взгляд парня, обратился он к Кузьме. – Вливайся, давай, скорее к нам и садись живо с нами, попотчуем тебя. А там, как говорят у нас в Одессе, далее «будем посмотреть», как тебе затем помочь уют создать. Видно, что устал ты очень в этой непредсказуемой земной людской жизни, хотя и виду не подаёшь, что у тебя на самом деле на душе творится. Думаю, тебе и ему – твоему папе – в тайге, ой, как доставалось, потому что тайга – это суровый и очень опасный край. Я от души рад за Художника, что у него такой сын вырос. И ещё раз поэтому повторяю, живи здесь в полном комфорте и знай, что мы тебя даже пальцем не тронем, – после этого он снова по-отечески приобнял парня и, ободряюще похлопав его по плечу, добавил: – Такие, как ты… В наше время редкость…

Довольный таким приёмом, Кузьма улыбнулся и, окинув всех благодарным взглядом, для поддержки дружеской атмосферы громко и звучно вдруг зарычал по-медвежьи. Заключенные вначале оторопели, но, увидев, что парень радостно засмеялся, тоже развеселились, и каждый на свой лад попытался изобразить рычащего медведя.

Глава 16

В год страшного землетрясения

Выписываясь с больницы, Вероника поблагодарила доктора, переоделась, сменив больничный халат на свою повседневную одежду, и по коридору направилась к выходу. Проходя мимо стоящего в фойе телевизора и услышав в новостях сообщение о каком-то задержанном маньяке, она решила остановиться, чтобы дослушать новость. Увидев на экране фото предполагаемого маньяка, Вероника была сильно удивлена, узнав в нём того самого парня, который помог ей освободиться от насильников-маньяков, и которого она впервые увидела в вагоне товарного состава. Далее в новостном сюжете сообщалось о том, что в ближайшее время состоится открытое судебное заседание по делу этого маньяка. Такое сообщение показалось для Вероники очень странным – она недоумевала, как может всё быть так перевёрнуто с ног на голову в работе правоохранительных и судебных органов. От такой несправедливости на её глазах даже навернулись слёзы и, опустив уныло голову, она медленно пошла дальше по коридору к выходу.

Оказавшись на улице, она шла по тротуару и вспоминала недавние, случившиеся с ней по дороге через кладбище, события, после которых она чудом осталась жива благодаря именно тому молодому человеку, которого сейчас принимают за маньяка. Восстановив в памяти все подробности той ужасной ночи, она вдруг осознала, что является, вероятно, единственной свидетельницей произошедшего там. Поняв, что только она может рассказать на суде всю правду о событиях на кладбище и указать приметы настоящих преступников, Вероника решила, что непременно должна помочь своему спасителю не стать жертвой несправедливого обвинения. И только тогда, выполнив свой гражданский долг, она сможет с чистой совестью вернуться в дом дяди и начать жизнь с «чистого листа», раз не повезло встретиться с Джулио.

Погружённая в свои размышления, Вероника и не заметила, как оказалась совсем рядом с магазином бытовой техники и электроники. Через большие стеклянные витрины хорошо просматривалось завораживающее мерцание цветных изящных светильников внутри магазина, которое так и манило девушку войти внутрь. Остановившись у ближайшего от входа прилавка, она услышала за спиной голос и, затаив дыхание, прислушалась. Этот голос, неожиданно ею услышанный, она никогда не спутала бы ни с каким другим. Она с волнением развернулась и быстро пошла на звук голоса, оказавшись вскоре в отделе телевизоров, где на всех телевизионных экранах одновременно она увидела лицо Джулио, взгляд которого был направлен как будто только на неё. Остановившись у одного из экранов и закрыв глаза, она опустила голову и стала слушать его пение – смотреть на Джулио у неё просто не было сил.

Слушая пение Джулио, она унеслась мыслями в события почти двадцатилетней давности, когда после землетрясения в Армении по воле