Состоятельная женщина. Книга 2 - Барбара Брэдфорд

– Ах ты сластолюбивый негодник! Да ты просто распутник! – воскликнула Эмма, любовно улыбаясь ему сквозь слезы.

– Очень точная характеристика, должен заметить, особенно, когда она исходит от тебя.

Пол обнял ее, коснулся губами ямочки на щеке и потом скользнул ими ниже вдоль шеи. Он принялся нашептывать ей такие интимные вещи, что краска залила ей лицо. Она впилась пальцами ему в предплечье. Ее сердце обмерло, когда он опрокинул ее на диван, накрыл ее своим телом и стал расстегивать пуговицы ее платья. Его глаза горели так, что Эмма чуть не ослепла. Она закрыла глаза, и его губы сомкнулись на ее губах.

Глава 46

– Ампутация! – смертельно побледнев, вскричала Эмма. – Но ведь он так хорошо себя чувствовал в последние дни!

– Совсем не так хорошо. Ваш брат скрывал от вас правду, миссис Лаудер. Он отказывается от операции, несмотря на наши предупреждения, умоляет нас не делать ее. Но гангрену уговорить невозможно. Эта болезнь злокачественная, и она чревата смертельным исходом.

Эмма резко села, впившись во врача глазами.

– Есть какая-нибудь альтернатива операции?

Врач отрицательно покачал головой.

– Нет, никакой. Если только не считать такой альтернативой смерть.

Заметив выражение ужаса на лице Эммы, врач сел рядом и взял ее за руку.

– Простите, я не хотел показаться грубым, но обстоятельства таковы, что требуют честности, даже резкости. Время на исходе.

– Но что произошло, доктор? Я думала, что вам удалось извлечь шрапнель из его ноги.

– Да, мы это сделали, но несколько дней назад у него началась гангрена, которая быстро распространяется. Сейчас она уже выше колена. Вы должны дать письменное согласие на операцию. Иначе… – Он беспомощно развел руки. Лицо его приняло суровое выражение. Эмма с трудом выговорила:

– Но Уинстон сам должен принять решение…

– Миссис Лаудер, неужели вы не понимаете? Ваш брат в таком состоянии, что не способен принимать разумных решений. Вы должны взять ответственность на себя, причем прямо сегодня, сейчас. Завтра будет поздно.

Эмма, кусая губы, кивнула и с тяжелым сердцем промолвила:

– Давайте эти бумаги, доктор, я подпишу их.

Врач отошел к своему столу и вернулся с документами которые вместе с ручкой вручил Эмме.

– Вы поступаете правильно, миссис Лаудер. Это единственное, что вы могли для него сделать. Брат будет благодарен вам до конца жизни, поверьте.

Эмма с сомнением взглянула на него, но не стала спорить. Она поставила свою подпись, и, хотя у нее все дрожало внутри, рука ее не дрогнула.

– Теперь я могу повидать брата? – угрюмо спросила она.

– Да, конечно, я провожу вас к нему прямо сейчас, – ответил врач. Лицо его выражало сочувствие, когда он провожал ее к выходу.

Уинстон лежал в большой палате вместе с другими ранеными моряками. Его кровать была отгорожена ширмами. Когда Эмма зашла за них, она сразу заметила его глаза, остекленевшие от боли, и капли пота, выступившие у него на лбу. Она наклонилась, чтобы поцеловать его, но он вдруг сдавленно вскрикнул, а глаза его лихорадочно заметались. Эмма в испуге отпрянула назад.

– Что с тобой, Уинстон, дорогой?

– Ты задела кровать, – простонал он. – Я не могу выдерживать ни малейшего прикосновения. Боль становится невыносимой.

Он закрыл глаза и лежал, часто дыша. Эмма некоторое время молчала, внимательно глядя на него, а потом совсем тихо спросила:

– Почему ты не сказал мне о гангрене, Уинстон?

Он открыл глаза и уставился на нее, выражение детской бравады мелькнуло на его лице.

– Я не желаю терять ногу, Эмма! – в неистовстве закричал он. – Я не собираюсь остаток жизни провести калекой.

Эмма сидела на стуле рядом с его кроватью и кивала головой, всем сердцем страдая вместе с ним.

– Я понимаю твои чувства, Уинстон. Это ужасная вещь, если смотреть правде в глаза, но если ты не решишься на ампутацию, то просто умрешь.

– Ну и пусть, – выкрикнул он. Нежелание смириться с судьбой светилось в его лихорадочно блестевших глазах. – Жить с одной ногой ничем не лучше, чем сразу умереть. Я еще молод, Эмма, но в таком случае жизнь моя будет кончена полностью.

– Неправда, дорогой. Конечно, какое-то время ты будешь беспомощным, и будущее покажется тебе ужасным. Но лучше решиться на ампутацию, чем покинуть этот свет навсегда.

– Я не хочу остаться без ноги, – бессильно твердил он.

– Уинстон, дорогой. Ты должен пойти на это и немедленно. Если ты будешь тянуть, то весь организм будет поражен, и тогда… – Ее голос оборвался, когда она подумала об этом. – Если ты не хочешь это сделать ради себя самого, то сделай это ради меня. Я так люблю тебя. Если не считать детей, то ты и Фрэнк – единственные мои родные…

Она порылась в сумочке в поисках носового платка, достала его и высморкалась, стараясь сохранить самообладание.

– У меня и так было слишком много потерь в последние годы: мама, папа, Джо, Лаура, и еще тетя Лили, она умерла на прошлой неделе. Я не перенесу еще одной, Уинстон, я этого не выдержу. Это просто убьет меня. – Ее глаза наполнились слезами, и она повторила дрожащим голосом: – Я просто не вынесу, если ты умрешь, любимый.

– Не плачь, Эмма, пожалуйста, не плачь, малышка.

Новый приступ боли полоснул его. Лицо Уинстона стало пепельным и покрылось обильной испариной. Он тяжело вздохнул.

– Ладно, скажи им – пусть режут. По правде говоря, я не уверен, что смогу дольше терпеть такую боль. – Мягкая улыбка тронула его побелевшие губы. – Как говорят, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Подпиши эти бумаги, Эмма, и покончим с этим.

– Я уже подписала.

Он попытался усмехнуться.

– Я должен был догадаться сам.

Эмма устало улыбнулась.

– Мне надо идти. Доктор сказал, что у нас мало времени. Сейчас каждая минута на счету.

– Да, дорогой?

– Ты будешь… ты сможешь подождать?

– Конечно, я буду ждать, дорогой. У меня и в мыслях не было уходить, пока операция не кончится, – она послала ему воздушный поцелуй, не осмелившись снова приблизиться к кровати, чтобы не потревожить его.

Эмма стояла в приемной морского госпиталя Чейпл-Аллертон и смотрела в окно, мысли ее были с Уинстоном, в операционной. Как должно быть ужасно для него потерять ногу. Он так гордился своей выправкой и мужественностью, обожал спорт и танцы, был таким подвижным по натуре. Эмма понимала, что Уинстону предстоит серьезная переоценка всех ценностей и в каком-то смысле ему придется начинать жизнь заново. Но несмотря на все трудности и ограничения, ожидавшие его, Эмма благодарила судьбу за то, что он остался жив. Он был ранен во время боя в Северном море. Его корабль, наполовину затопленный, сумел добраться до берега, и это просто чудо, что ему удалось попасть в большой порт Хамбер, который так близко от Лидса с его морским госпиталем. Иначе Уинстона уже давно не было бы в живых.