Рядовые Апокалипсиса - Борис Громов

К чему это я вообще? Да как сказать… Был у меня один знакомый, который на подобный вопрос всегда с задумчивым видом отвечал: «К чему, к чему? К дождю!» И от него тут же отставали – видать, напуганные многозначительным выражением физиономии. Я так не умею, поэтому, похоже, придется объяснять подробно.

Собственно, все дело в том, что мы как раз вломились в супермаркет. Если в Посаде бывали – наверняка его знаете. Стоит себе буквально в полусотне метров от перрона железнодорожного вокзала довольно крупный торговый центр в модном нынче архитектурном стиле «без окон, без дверей»… Ну, может и не совсем такой ужасный, но и на украшение города эта бетонная коробка точно не тянет. И окон на фасаде реально маловато. Причем большая часть из имеющихся – бутафория. В смысле, красивое, тонированное с голубоватым отливом стекло есть, а вот проема в стене за ним – нету. В связи с этим внутри здания темно, как у негра… в одном соответствующем месте. Потому как электричества в этом районе города нет уже числа, наверное, с двадцать первого; ну, может, с двадцать второго. Вдобавок в качестве «маленьких приятных бонусов» к кромешной тьме идут конкретный разгром в помещении, живописно подсвечиваемый яркими, но узконаправленными лучами наших подствольных фонарей, и дикая вонища. Нет, я вовсе не мальчик–неженка из какой–нибудь элитной спецшколы с углубленным изучением античной философии и французского языка и в жизни своей повидал (и понюхал) много всякого. Но аналога этому густому «амбре» подобрать по памяти ей–богу затрудняюсь. Тут смешалось все: и тошнотворный запах протухшего мяса из открытых холодильных шкафов и витрин, и сладковатая вонь уже начавших гнить раздавленных фруктов, рассыпавшихся с перевернутых стеллажей, и омерзительный, липкий, отдающий привкусом медяшки на языке запах обильно разлитой по шлифованным плиткам пола крови. И мертвецами тоже перло не слабо: как простыми, тихо себе лежащими и разлагающимися, так и ожившими, уж этот–то ацетоновый дух ни с чем не перепутаешь. Каков «коктейль», представляете? И ведь это всего лишь чуть больше недели прошло, как все началось и от силы седьмой день, как тут электричество вырубилось. Что же будет месяца через два–три, когда наступит летняя жара, расплодятся уже и без того вылезшие откуда–то (несмотря на то, что на дворе только март) мухи, и «дойдут» несколько более «долгоиграющие» в плане гниения овощи? Это ж форменная амба будет, к бабке не ходить! И как тут, скажите на милость, не позавидовать героям каких–нибудь «Двадцати восьми дней спустя», у которых через месяц после наступления конца света в магазинах все еще горит свет, а на полках лежат румяные яблочки? И влезшие внутрь на мародерку граждане не судорожно рожи тряпками укутывают, чтоб хоть как–то от вони защититься и себе под ноги не стошнить, а диалоги о достоинствах коллекционных сортов виски ведут.

В общем, киношные красивости в очередной раз со звоном разбились о грубые реалии жестокого мира, блин. А мы стоим на пороге продовольственного супермаркета, что разместился на первом этаже торгового центра, судорожно сглатывая, заматываем лица шарфами, серыми форменными милицейскими кашне или привезенными из кавказских командировок шемахами, подсвечиваем разнесенный в хлам торговый зал фонарями и пытаемся сообразить, с чего начать. Причем начинать нужно побыстрее, пока из окрестных домов на гул моторов наших грузовиков не начали подбредать мертвецы. Вокзал в Посаде, на наше счастье, стоит немного на отшибе от жилых кварталов, но и не совсем на пустыре. Так что скоро притопают, тут и гадать не приходится. А мы пока не то что продукты выносить не начали, но даже и зачистку объекта не произвели. Значит, нам стоит поторапливаться.

— Внимание всем, – тихо забубнил голосом Тисова наушник моей рации. – Работаем чрезвычайно осторожно. По одному никому не разбредаться, минимальная группа – «тройка». Внимательно смотрите по сторонам и под ноги. В этой помойке не то что мертвец, слон средних размеров спрятаться сможет при желании. Огонь вести только одиночными, и только если уверены, что перед вами зомби. Работать лучше пистолетами и ПП, автомат – только в самом крайнем случае. А то продуктов не столько вынесем, сколько попортим…

Это да, тут Антоха прав. Автомат – уж больно суровая штука, его пуля здешние перегородки и стеллажи навылет шить будет, а это не есть хорошо, потому что по ту сторону непросматриваемого препятствия вполне кто–то свой оказаться может. Кому такое счастье нужно? А пистолетная пуля и летит не так далеко, и пробивное действие у нее куда меньше, и к рикошетам она не так склонна. Эх, если б этот супермаркет только нашими силами зачищали – было бы куда проще! Но такой расклад по нынешним временам – из области научной фантастики. Нет возможности у Бати отрядить на зачистку магазина полсотни бойцов, у него столько свободных, нигде не задействованных, просто нету. Вот и пришлось «срочников» из батальона внутренних войск привлекать. Хотя, если смотреть правде в глаза, то это наши два отделения к их роте прикомандировали, а не наоборот. И руководит всем официально их ротный, целый капитан, и грузовики под продукты тоже их. Правда, командует зачисткой все равно наш Антон, как более в этом вопросе опытный и компетентный. Не стал капитан бычить и количеством звездочек на погонах меряться – уже хорошо. Не дурак мужик, уже ему плюс. Но вот чего ожидать можно от него и его подчиненных, случись что серьезное, – этого, как мне кажется, они и сами не знают. Нет ничего опаснее и непредсказуемее, чем попавший под огонь новобранец. Чего отчебучит – одному богу ведомо. Эх, дорого б я дал за возможность вернуть нашу «тамань»! Но «тамань» по домам умотала, так что придется работать с теми, кто есть. Потому что продовольствие нужно до зарезу.

По свежим данным ударными темпами проводимой в последние дни переписи, на попечении нашего Отряда и батальона ВВ оказалось почти одиннадцать тысяч человек. Не скажу, что все – бесполезный балласт, скорее – наоборот, Пересвет – городок маленький, и большая часть его населения всегда занималась делом, а не воздухом торговали или бумажки из одного ящика письменного стола в другой перекладывали. Правда, трудились в основном в космической отрасли, но инженер – это все же не офис–менеджер. Приусадебные участки и огороды, кстати, у многих имеются. Да вот беда – не сильно подходящий для подсобного хозяйства месяц на дворе, больше того, время как назло – то самое, когда прошлогодние запасы как раз к концу подходят. В общем, как ни крути, а обеспечивать продуктами всех этих людей пока что нам. И, соответственно, добывать эти самые продукты – тоже. Не те сейчас времена, чтоб доцентов и докторов наук на рытье картошки гнать в добровольно–принудительном порядке, сожрут их там в два счета. Да и не сезон…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});