Мать и Колыбель (СИ) - Марчук

не было причин не доверять тебя и злиться на тебя?!

— Я принёс тебе свои извинения и всё тебе объяснил.

— Извинения за месяц неведения! Можешь вернуть их назад, они всё равно ничего не стоят!..

Акме захотелось швырнуть ему в лицо напоминанием о Габриэле. Но благоразумно промолчала.

— Почему с тобой так сложно? — со спокойным вздохом пробормотал Гаральд, снисходительно улыбаясь, наблюдая, как девушка раздражённо отшвыривает одеяло, поднимается и, слегка раскачиваясь, идёт в сторону лагеря. — Мы разве закончили?

— Закончили, полагаю, — огрызнулась она, и через мгновение Гаральд схватил её за локоть, дёрнул назад, и девушка уткнулась в его рассерженное лицо.

Акме затряслась крупной дрожью, но не от страха, а от всё того же губительно сладкого аромата его кожи. Не рассчитав сил, Гаральд причинял ей боль, но она млела от переполнявшей её истомы.

— Твоя вздорность наскучила мне, Акме Рин, — прорычал он, запугивая её своей искусно разыгранной яростью. — Твоё упрямство испортило всё ещё тогда, когда я вернулся и выискал тебя в этих сонных коридорах Нелея — наконец-то одну, без твоего назойливого братца и вездесущего Арнила, который злил меня своим оскорбительным бесстыдством на балу…

— Тебя не было на балу, — очнувшись, выдохнула девушка.

— Откуда ты знаешь? — усмехнулся мужчина, и Акме обомлела. — Я видел всё. Я проник в зал загримированным, переодетым, никем не узнанным. Наблюдал за вами. Видел, как он поцеловал тебя. Тебя посмел поцеловать человек, подарок которого ты не приняла и ухаживания которого отвергала. Он не нужен тебе.

— Ты знаешь и о подарке? — охнула девушка.

— Об этом судачил весь двор. К тому же у меня есть свои осведомители.

— Шпионы на каждом углу… — низким голосом процедила она с презрением. — Уже никто не знает, где ложь, а где правда. У шпионов свои шпионы… Прячущиеся за приказами короля, когда им это выгодно… Как вы мне противны!

— Да ну, — усмехнулся Гаральд, и Акме, потрясённая низкой, мягкой, насмешливой интонацией голоса Гаральда, застыла и уставилась на него. Она не могла ни пошевелиться, ни вымолвить ни слова; менее всего на свете хотела она хоть на шаг отдалиться от него. — Моя прекрасная врунья.

— Ненавижу тебя, Гаральд Алистер, — слабым голосом вымолвила Акме, слабеющим кулачком молотя по его широкой груди. И лицом уткнулась в его грудь, принимая своё сокрушительное поражение.

Его запах резанул по её душе, а глаза наполнились слезами, горло сжал с усилием сдерживаемый приступ рыданий. Задрожав, она приподнялась на цыпочках и прижалась щекой к его ключице, прошептав:

— Единственное, о чём мне тогда мечталось, — никогда более тебя не встречать. Куда же мне идти без тебя?.. В тебе, в тебе вся Сила моя!..

— Тебе легче было заставить меня злиться и нервничать, прежде чем сказать мне эти слова, — тихо проговорил Гаральд, и девушка почувствовала, как голова его легла на её голову, как руки его прижали к себе; в голосе его, низком и спокойном, зазвучала улыбка удовольствия.

— Ненавижу тебя, — глухо повторила Акме прерывающимся голосом, всё ещё пряча пылающее лицо в его груди.

— Я ведь едва не поверил, что ты переметнулась к принцу.

— Бессовестный!.. — обозлённо выдохнула Акме, и слёзы сверкнули на её щеке.

— Знаешь, почему я пошёл за тобой? Всё банально и просто. Ты пробудила в моей душе такие силы, о которых я раньше не подозревал…

Приподняв голову её за подбородок и обратив пылающее от гнева и страсти лицо к себе, Гаральд заворожённо улыбнулся и губами стёр одну слезу с её щёки, затем вторую. Губы его по её щеке спускались всё ниже к её губам. Вдруг глаза его метнулись в сторону и сверкнули льдом.

— Акме…

Девушка обернулась и увидела Лорена, который стоял рядом с костром и с маниакальным гневом во взгляде наблюдал за тем, как сестра воркует с карнеоласским лазутчиком.

Руки Гаральда крепче прижали целительницу к себе, будто Лорен собирался отнять её.

— Доброй ночи, — ровно произнёс Гаральд, с вызовом его разглядывая.

— Отпустите её, мне нужно поговорить с сестрой, — севшим от негодования голосом проговорил Лорен.

Акме было сжалась под страшными глазами брата, но, отчаянно краснея, спокойно высвободилась из надёжных объятий любимого мужчины, уверенно ему кивнула. Дождалась, пока сын герцога, обмениваясь неприязненными взглядами с бароном, скроется, и приготовилась достойно встретить страшный натиск рассерженного Лорена.

— Полагаю, ты чувствуешь себя прекрасно, — нервно переминаясь с ноги на ногу, строго произнёс он, сжимая губы в тонкую линию.

— Благодаря тебе, братец, — обезоруживающе улыбнулась девушка.

Ещё несколько мгновений Лорен Рин боролся с собой, затем решительно пересёк невидимый барьер и заключил сестру в объятия.

— Я никогда ещё не видел такого страшного зрелища, — шептал он. — Сила, искажающая твоё лицо, делающее из тебя слепое и бездушное оружие, причиняющее тебе нестерпимую боль. Всё для того, чтобы спасти нас. Да если бы знал я, какова цена нашего спасения и твоего могущества, никогда бы не позволил тебе пойти с нами!

— Я забрала у тебя много сил.

— Тебе лучше, и это главное. Моя Сила лишь разозлила этих тварей, твоя — уничтожила. Я плохо старался.

— Ты спас меня…

— Но я не смог принять этот бой вместо тебя.

— Давай оставим этот разговор. Никто не погиб, враг уничтожен, мы продолжаем наш путь, и, я уверена, более нам ничто не страшно. И ничто не угрожает ни тебе, ни мне.

— Ничто, кроме Гаральда Алистера, — очнулся Лорен и вмиг посуровел. — Едва ты потеряла сознание, он не пожелал отходить от тебя. Своей настойчивостью удивил даже принца Арнила. Сейчас же я вижу, что он обнимает тебя и расстраивает…

— Я влюблена, — взволнованно, с грозными нотами торжества в голосе проговорила Акме.

— Ты не боишься, что этот шпион может поступить с тобой так же, как поступил тогда?

— Я ничего не опасаюсь. Лишь он может сделать меня счастливой, поэтому если нам суждено в будущем расстаться, я потрачу безвозвратное время на его ласки, нежели на свои сомнения и опасения. Что советую и тебе. Плио может оставить свои попытки и охладеть сердцем. Так наслаждайся, пока у тебя есть возможность.

— Ты ещё будешь наставлять меня? — возмутился Лорен.

— Как же не наставлять тебя, если ты ведёшь себя, как дурак? Почему бы не рассказать ей и не принять её нежность сейчас, даже если потом вас разлучат? Вы оба страдаете, а Элай может утешить её.

Услышав имя своего предполагаемого соперника, Лорен презрительно сверкнул глазами в сторону спящего лагеря и гордо вздёрнул голову.

— Мы с тобой такие упрямые, — снисходительно вздохнула Акме, за что была награждена ворчанием. — Все в нашего дядюшку.

— А что ты будешь делать, если