Мать и Колыбель (СИ) - Марчук

разговор, чтобы между нами более не было недопониманий.

Акме всё же поднялась, но не ушла. Отошла в сторону со сложенными на груди руками, чтобы пройтись по длинной веранде. Огонь рвался наружу, ей нужно было подышать и походить, чтобы успокоиться. Разговор действительно был очень неприятным.

Гаральд подождал некоторое время, потом подошёл к ней. Акме заговорила, стараясь, чтобы её голос не прыгал:

— В день выезда из Кеоса я чувствовала невероятное облегчение. Радовалась, что уезжаю из этого прогнившего Нелея. Уезжаю от придворных, короля, твоего отца, этой Габриэлы. А главное — от вас двоих. Мне хотелось кричать, когда я поняла, что вы тоже едете в Кунабулу.

— Рассчитывал, что ты обрадуешься, когда поймёшь, что я еду с тобой, — пробормотал Гаральд, вставая рядом с ней.

«Вот же самодовольная скотина!» — подумала Акме, на этой раз ей захотелось засмеяться.

Заказ был принесён. На тарелках поданы горячие ароматные булочки с корицей, с клубничным, яблочным, вишнёвым повидлом. Доставили и дымящееся жарко̀е, и невероятно аппетитную утку с жареными грибами.

— Акме, — снова заговорил Гаральд. — Прошу тебя: пойдём пообедаем. Неизвестно, когда ещё нам удастся так вкусно поесть.

— Ты проголодался?

— Да. И я не вернусь за стол без тебя.

— И не думала, что ты такой шантажист, — вздохнула Акме и решила сдаться.

Также принесли вино, от которого девушка решила держаться подальше: от его крепости язык мог развязаться, а поведение стать слишком легкомысленным. Тщательно сдерживаемые чувства и эмоции могли разорвать её, о последствиях было страшно подумать. Она несколько удивлённо оглядела всё это многообразие, и Гаральд, усмехнувшись, осведомился:

— Ты разве не голодна?

— Разумеется, я голодна. Но не привыкла столько есть. Не одолею даже четверти из того, что нам принесли.

— Зато съем я, — Гаральд довольно улыбался. — Я порядком устал от вяленого мяса и сухарей. К тому же мы должны есть и набираться сил. Прошу тебя, не будь такой суровой и напряжённой. Ты раскусила мои мотивы в Кеосе, щёлкнула, как орех, мне не по себе. Я с первого дня нашего знакомства понимал, что ты не только ошеломляюще красива, но ещё и умна. Но не так. Я бы очень хотел, чтобы мы научились доверять друг другу. Раздели со мной обед и выпей со мной вина.

— Но я не…

Гаральд уже разливал вино по бокалам. Акме внимательно глядела на него и чувствовала, как сердце её наливается истомой и теплом. Его настроение передавалось и ей. Напряжение, смятение, волнение постепенно уходили. Ей захотелось почувствовать его губы на своих губах. Она страстно желала этого и боялась. Их последний поцелуй в Кеосе был восхитителен. А следом за ним пришло жёсткое приземление.

Отпив вина и съев немного утиного мяса, Акме отпустила остатки своей тревоги. Ей пришлось по душе место, которое её спутник выбрал для обеда; нравился день, погода, общество Гаральда Алистера.

— Нам практически ни разу не удавалось поговорить откровенно, — вдруг заявил он. — Мы постоянно обсуждали какие-то дела, касающиеся нашего пути, Архея, — или ругались, но мы почти не говорили друг о друге. Расскажи мне что-нибудь. Например, о своей учёбе в Орне.

— Я думала, ты и так всё знаешь обо мне, — усмехнулась девушка. — Разве тебе не было поручено выведать всё?..

Гаральд помрачнел, и Акме остановила сама себя. «Доверять друг другу… хорошо…».

И она повела свой рассказ о том, чем занималась в Орне вместе с другими студентами, что делали там помимо учёбы, о танцах. О том, какую помощь предоставляла нуждающимся во время их коротких поездок в селенья неподалёку от Орна. Рассказывала долго, интересно и с удовольствием. С задумчивой и восхищённой тоской возводила глаза к небу или отводила в сторону, вспоминая о чудесном крае, в котором провела столько замечательных лет.

Гаральд внимательно слушал её, не перебивал, задавал вопросы и улыбался. И девушка чувствовала, как сердце её всё больше млеет, а голова плавится. Он был очень красив и внимателен к ней сегодня.

Более того, мужчина начал рассказывать о своём детстве и отрочестве. Он рассказывал о наиболее интересных случаях из его путешествий, о своих проделках. Акме всего однажды задумалась: сколько правды было в этих историях? Неужели она нравилась ему настолько, что он счёл возможным приоткрыть завесу своей таинственности?

После трапезы Гаральд они отправились гулять по небольшому, но уютному праздничному городу. Улицы и дома украшены цветами, но самой нарядной была центральная улица: цветы и ленты были повсюду, играла весёлая музыка, и некоторые жители уже в нетерпении пританцовывали, ожидая вечерних танцев. Акме с удовольствием заглядывала почти в каждую лавку, особенно в заведения с женской одеждой и украшениями. Однако полнхольдская мода не слишком пришлась ей по вкусу. Платья казались слишком грузными, многослойными и скучными, в то время как Акме любила эрсавийскую лёгкость и карнеоласскую элегантность. Она не нашла почти ни одного яркого платья, и Гаральд понимающе улыбнулся, увидев её разочарование.

Когда они вошли в галантерейную лавку с женскими аксессуарами, восторгу её не было предела, ибо прилавок украшали невероятно красивые сумочки, перчатки, палантины, заколки для волос и другие восхитительные мелочи женского туалета. Глаза разбежались, и она услышала тихий смешок Гаральда за спиной.

— Полагаю, тебе нравится всё? — спросил он.

— Не всё, но… Ах, можно ли мне поближе посмотреть ту сумочку?

Торговец решил, что судьба послала ему замечательных покупателей, приободрился и принялся расхваливать свой товар, показывая то одну сумочку, то другую. Он отвлекал девушку, рекомендуя палантины, перчатки, красивые ремешки.

— Ах, какая чудесная… — грустно сказала Акме, со всех сторон рассматривая дамскую сумочку. — Она прекрасно подошла бы к одному из моих платьев, которое осталось в Кеосе…

Девушка положила её обратно на прилавок.

— Мы возьмём её, — заявил вдруг Гаральд, достав кошелёк.

— Нет-нет-нет! — замотала головой смущённая девушка. — Что ты! Мне нельзя принимать подарков от мужчины!

Акме отвернулась от своего спутника и увлеклась разглядыванием другого товара. Вскоре её глаза приметили длинные чёрные перчатки из восхитительной кожи с тонкими браслетами из красиво сверкающих камней. Девушка уже была готова отказаться, но Гаральд молча выложил на прилавок необходимую сумму и пропустил мимо ушей все возражения Акме.

— Я хочу, чтобы ты выбрала что-нибудь ещё, — спокойно заявил он.

«Надеюсь, брат об этом не узнает», — подумала она и с улыбкой указала на приглянувшуюся сумочку, очень симпатичную и достаточно практичную.

— Благодарю тебя! — сказала Акме, когда они вышли на улицу.

— Это всего лишь перчатки и сумка.

— Я привыкла к подаркам от брата и дяди, но не к подаркам посторонних мужчин, ты же знаешь.

— «Посторонних»? — усмехнулся Гаральд.

— Я не то хотела