Театр китового уса - Джоанна Куинн

наедине с собой, но никогда не скучала.

– Что бы вы сказали человеку, который считает, что молодых женщин нельзя призывать сражаться на войне?

– Если я могу быть полезна своей стране, я должна приносить пользу.

Капитан Поттер кивает с энтузиазмом.

– Я искренне верю в женщин, которых вербую. Они более успешно выполняют задачи самостоятельно. Не теряют хладнокровия. Мужчины привыкли находиться в компании других мужчин, они ищут, на что опереться.

Кристабель поднимает в улыбке уголки губ, тушит сигарету.

– Каковы ваши текущие домашние обстоятельства? – спрашивает капитан Поттер. – Если я буду рекомендовать вас для дальнейшей подготовки, кто займется вашим фамильным домом? Учитывая, что ваш кузен Дигби сейчас тоже на активной службе.

Она задумывается, как много капитан Поттер знает о Дигби. Она говорит:

– Я считаю, что моя сестра Флоренс более чем способна самостоятельно управлять поместьем, что забавно, поскольку я не уверена, что сказала бы то же до войны.

– Война – великий возвышатель, – говорит капитан Поттер, хлопая ладонями по столу. – Немногим счастливчикам война позволяет подняться, как не позволило бы ничто другое. Мы можем выдвинуть вперед лучших из нас.

Ей кажется, что он наслаждается беседой и жаждет растянуть интервью, как другой мог бы растянуть игру в покер или фехтовальный матч. Некоторые мужчины, по ее наблюдениям, наслаждаются подобного рода общением с женщинами, но как закончить разговор, чтобы получить желаемый результат, не оскорбив его? Он из тех, кто хотел бы, чтобы она выписывала вензеля рапирой и с кокетством прыгала подольше, или ждет, что она нанесет удар? Она задумывается на мгновение, вспоминает, как ненавидит салонные игры, и слышит в ухе голос дяди Уиллоуби. «Обе ладони на мече, Кристабель».

Она говорит:

– Капитан Поттер, вы говорили о верности. Я верна своей семье. Я верна своей стране. Но здесь я не поэтому. Я здесь потому, что не выношу несправедливости. Мысль о Гитлере и о том, как его бандиты маршируют по Европе, будто владеют ею, вызывает у меня отвращение. Это высокомерное издевательство самого большого масштаба, и я ненавижу его. Я ненавижу их и ненавижу это. Я хочу отправиться во Францию как можно скорее и, если меня пошлют, сделаю что бы мне ни приказали, чтобы победить врага. Все, что бы мне ни приказали. Вы можете этому поспособствовать?

Капитан Поттер сцепляет пальцы. Его глаза горят.

– Кто-нибудь с вами свяжется.

Новые рекруты

Март 1943

На заднем сиденье автомобиля Кристабель складывает ладони на коленях. Обычно она не нервничает.

Она одета в новую форму цвета хаки, форму младшего офицера Корпуса медсестер скорой помощи – гражданского подразделения, которое, как ей сказали, позволяет ей пройти подготовку обращения с оружием. Женщинам в армии запрещено исполнять воинские обязанности, но в каком-то извращенном смысле; женщины на гражданской службе менее ограничены. Она в автомобиле без опознавательных знаков, в огромном «Крайслере» с черными занавесками на пассажирских окнах, который везет ее в загородное поместье в Суррее, которое служит подготовительной школой для агентов под прикрытием. Водитель – молодая женщина, тоже в форме цвета хаки.

Кристабель не уверена, стоит ли ей заводить беседу. Странность того, что она, женщина в форме, едет в автомобиле, который ведет женщина в форме, подчеркивает чувство, которое не покидало ее после новостей о том, что капитан Поттер выбрал ее для подготовки к конфиденциальной работе: будто она ступила сквозь зеркало. Одновременно возбуждает и дезориентирует, и она чувствует необычное беспокойство, будто в ночь премьеры. Она смотрит на сложенные на коленях ладони, проверяет, чистые ли у нее ногти.

Автомобиль притормаживает. Кристабель отодвигает шторку. Они подъехали к елизаветинскому дому, окруженному соснами. Покатые черепичные крыши и многочисленные трубы напоминают ей о Чилкомбе, но вокруг люди в форме, молодые мужчины и женщины: она впервые видит других новых рекрутов. В отеле, где она встречалась с капитаном Поттером, она видела только запустившего ее привратника, а остальное здание было тревожно пустым.

Она забирает сумки у водительницы, которая торжественным тоном желает ей удачи и проводит к главному входу, где ее запускает штабной офицер, знающий ее по имени. На стенах холла возле испещренных кнопками карт висят расписания. Кристабель автоматически направляется к главной лестнице, но штабной офицер отводит ее по коридору к узким лестницам в задней части дома, сообщая ей, что она будет делить спальню на верхнем этаже с другой женщиной, которая уже в комнате. Низкорослая и темноволосая, она пудрит нос. Она с энтузиазмом встречает Кристабель французским поцелуем в обе щеки и заявлением:

– Добро пожаловать в сумасшедший дом! Найди меня в баре, как устроишься, дорогуша.

Кристабель распаковывает то немногое, что она привезла с собой, устраивает богиню Сехмет на прикроватном столике, осматривает себя в зеркале. Она выпрямляется в полный рост и поднимает подбородок, глубоко вдыхает, пытается улыбнуться, затем кивнуть.

Она направляется обратно вниз, чтобы найти бар. Он там, где, по представлению Кристабель, раньше была гостиная, а теперь смесь разношерстных столиков, кресел и самодельный бар в углу, за которым сидит та невысокая женщина. Она разливает по бокалу «Дюбонне» с горьким лимоном. Она восклицает:

– Bonjour, chérie![47] – когда Кристабель заходит. Несколько мужчин в форме, читающих газеты в креслах, поднимают глаза и с любопытством осматривают новоприбывшую.

– Не слишком ли рано, чтобы пить? – спрашивает Кристабель. На часах десять утра.

– Бар открыт весь день. Так можно выполоть всех с неумеренной страстью к алкоголю, – отвечает женщина. – Они утверждают, что не любят, когда их девчонки пьют, но на самом деле им не нравится, когда девчонки их перепивают. – Ее акцент – жизнерадостно случайная смесь французского и кокни.

– Софи, не начинай, – стонет один из мужчин. – Я еще не пережил вчерашнюю ночь.

Софи подмигивает Кристабель и передает ей бокал.

– За тебя, дорогуша, – говорит она. – Я Софи Лерей. Приятно познакомиться. Постарайся не свалиться.

Новых рекрутов двенадцать, две женщины и десять мужчин, и они тренируются вместе. Подготовка в ЖВС ВВС состояла из серии бесконечно повторяемых упражнений, но подготовка в доме в Суррее странно похожа на посещение загородного дома, с групповыми развлечениями, прерываемыми регулярными приемами пищи.

Каждый день начинается с ранней пробежки по полосе препятствий, для которой женщины облачаются в позаимствованную полевую форму. Затем горячий завтрак. Затем они изучают коды и строят конструкторы или играют в разнообразные игры на память, когда предметы на подносе закрываются салфеткой, а потом убираются один за другим. После обеда они кидают ручные гранаты в близлежащий меловый карьер или плавают в холодном открытом бассейне под соснами. По вечерам они ужинают в полной