Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через какое-то время все до единого вылезли наружу. Снова засиял лунный свет, и Хэнк остался один.
Нет… не один. Кто-то приближался к нему. Кто-то большой. Он понял это, даже не глядя. Прошло еще несколько минут, и он увидел большую голову с клешнями, которая, покачиваясь, нависала над ним.
Опять! Только не это! О Господи, только не это!
Он дотемна работал не переставая, чтобы сделать управляемыми свои конечности, что оказалось делом почти безнадежным. Как ни старался он, сколько ни прилагал усилий, тело оставалось неподвижным.
Наконец, когда стало темнеть, появились кое-какие результаты. В руках и ногах, в брюшной полости зашевелились некоторые мышцы. То ли заканчивалось действие яда, то ли усилия Хэнка увенчались успехом. Сейчас это не имело значения. Главное, что тело опять становилось управляемым.
Но все пойдет прахом, если это чудовище введет ему новую дозу нервно-паралитического вещества. Пока чудовище не делало никаких движений, нависло над Хэнком. Неужели оно что-то заподозрило?
О Боже, о Боже, о Боже, о Боже!
Хэнк потратил весь день, чтобы привести мышцы в движение, а теперь молил Бога о том, чтобы они застыли в неподвижности. Стоит дернуться или вздрогнуть, и чудовище снова пробуравит ему своим жалом живот и вернет его в исходное состояние.
Чудовище наблюдало за ним, казалось, целую вечность, потом зашевелилось.
Нет!
Голова его приблизилась к его животу.
Нет!
И скользнула дальше. Чудовище выгнулось над ним дугой, проводя лапками по его животу. Он не чувствовал прикосновения, но видел, как мышцы живота вздрагивают и перекатываются. И молил только о том, чтобы чудовище этого не заметило…
Оно не заметило. Наконец его бесконечно длинное тело проползло над ним до конца, и чудовище, извиваясь, стало выбираться наверх, в ночную темноту.
Вот теперь он один. Пора действовать.
Он напряг руки и ноги, словно стараясь освободиться от кандалов. К его великой радости мышцы вздулись. Но пальцы не пошевелились, не сжались в кулаки, как он того хотел. Он видел, как набухли вены на руках, когда начался приток крови к непослушным мышцам, видел, как дергаются и вздуваются мышцы живота вокруг раны, когда он пытался сесть.
Но больше ничего не произошло. Вены и артерии продолжали набухать, проступая через кожу, живот вздымался, словно воды Атлантики во время урагана, но управлять движениями он не мог, они оставались какими-то хаотическими.
И тут он бросил взгляд на рану пониже пупка. Что-то шевелилось там. И снова, как утром, его горло зашлось в крике, когда он увидел, как наружу вылезли две тонкие черные клешни, не больше дюйма длиной. За ними последовала многоглазая, желто-коричневая поблескивающая голова. Она огляделась, остановила на Хэнке холодный взгляд своих черных глаз, а потом все длинное тело чудовища со множеством ног извиваясь, выползло из раны. За ним еще одно такое же существо. Потом еще.
Тело Хэнка, до того неподвижное, невосприимчивое ни к чему, двигалось само по себе, оно корчилось, дергалось, извивалось, пульсировало, перекатывалось из стороны в сторону в гамаке из паутины, а его вены и артерии вздувались сверх пределов своей упругости и разрывались, высвобождая новых извивающихся сороконожек с клешнями.
Вдруг что-то щелкнуло у Хэнка в мозгу. Он почти слышал, как ломаются и исчезают куда-то основы его разума. И это было к лучшему. Он был рад этому разрушению.
Да. Рад. Перед ним открылась совершенно новая перспектива. Там, на земле, все живое погибает. Погибает и разрушается. Все, кроме Хэнка, с ним все по-другому. Хэнк жив и останется жить в них — своих детях.
Он так долго желал этого, и вот это случилось. Это его дети. Они росли в нем. Насыщались им. Сделали его частью себя. Он будет продолжать жить в них, когда все, включая этого лейтенанта полиции и двух его гнусных подручных, умрут.
Если бы только он мог засмеяться!
Теперь он с гордостью наблюдал, как новые выводки его детей дюжинами вылуплялись из разорванных тканей его тела и, свертываясь в клубки, резвясь, ползали по нему. До чего приятно было смотреть, как они вылупляются, ползают, вытягивают свои тонкие, длиной в фут тельца, набираясь сил перед тем, как выбраться на поверхность и присоединиться к большой охоте. Некоторые из них сцепились, хватая друг друга клешнями.
«Не ссорьтесь, дети мои. Приберегите силы для того, кто на поверхности».
Тут еще двое вылезли из его горла — из разорванных остатков артерий, по которым добрались сюда. Они уставились на него, двигая головой вперед-назад, словно перед заклинателем змей.
«Да, дети мои, — хотел он сказать им, — я ваш папочка и очень вами горжусь. Я хочу, чтобы вы…»
И тут они сначала отпрянули, а потом совершенно неожиданно ринулись на него и, выбрав каждый по одному его глазу жадно вонзили в его свои клешни.
«Нет! — хотел он сказать. — Я ваш папочка! Не ослепляйте меня! Чем же я буду смотреть, как вы растете, если вы съедите мои глаза?»
Но непослушные детки не обратили на его слова никакого внимания. Они вгрызались все глубже, глубже, глубже…
Если бы только он мог закричать!
* * *Телевизионный канал.
(Пустота в эфире.)
* * *Мауи
На остров опускалась ночь.
Джек стоял в гостиной и разглядывал сотворенную Моки гигантскую скульптуру. Чем темнее становилось в комнате, тем отвратительнее казалась она ему. А проникающая снаружи нестерпимая вонь гнилой рыбы усугубляла отвращение. Скульптура была настолько гнусной, что возникало желание разнести ее на куски, из которых она состояла.
Он обернулся на шорох за спиной и увидел Калабати, выходящую из спальни. Одна. Наконец-то! Ее темные глаза взволнованно сверкали, когда она подходила к Джеку. Пройдя мимо него, она вложила что-то ему в руку — какой-то теплый, увесистый металлический предмет. Он посмотрел.
Ожерелье.
— А что с Моки? — спросил он.
Она жестом велела ему следовать за ней на ланаи.
— Он теперь носит твою подделку, — прошептала Калабати, когда они встали у перил.
— И он по-прежнему…
Она кивнула, и оживление в ее глазах сменилось мукой.
— Он все такой же.
— Мне очень жаль.
— Надень это, — прошептала она, коснувшись руки, в которой он держал ожерелье.
Джек положил его в карман:
— Лучше не надо. Он может заметить.
— Надень. Оно тебе понадобится. Поверь мне.
Джек покачал головой:
— Со мной ничего не случится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Ты умеешь хранить тайны? - Роберт Лоуренс Стайн - Триллер / Ужасы и Мистика
- Блуждающая в темноте - Анжела О'Риордан - Ужасы и Мистика
- Ночной гость - Елена Сивер - Ужасы и Мистика
- 1408 - Стивен Кинг - Ужасы и Мистика
- Варя. Я все вижу - CrazyOptimistka - Прочая детская литература / Ужасы и Мистика
- Вифлеемская Звезда - Абрахам Север - Триллер / Ужасы и Мистика
- 666 градусов по Фаренгейту (температура, при которой горит ведьма) - Сергей Сизарев - Городская фантастика / Мистика / Ужасы и Мистика / Фэнтези
- Игры судьбы (сборник) - Екатерина Четкина - Ужасы и Мистика
- Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2) - Николай Берг - Ужасы и Мистика
- Демонолов (СИ) - Камилл Марк - Ужасы и Мистика