Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость - Василий Головачев

В десять часов пришёл Малахов, и не один, а с седовласым господином, у которого было тяжёлое коричневое лицо жителя южных степей и пронзительные серо–голубые глаза (Тамерлан – вспомнил Роман прозвище координатора, упомянутое Ылтыыном).

– Знакомьтесь, – сказал Олег Харитонович. – Захария Салахутдинович – Роман Евлампиевич. Где наш контуженый?

– Спит, – оглянулся на дверь спальни Роман.

– Пусть спит. Как его дела?

– Восстанавливается, пьёт укрепляющий отвар.

– Он сможет работать? – глуховатым и скрипучим (отчего в воображении Романа проявился ствол саксаула) голосом осведомился Тамерлан.

– Конечно, сможет. Феллер не успел или не захотел поставить «закладку».

– Хорошо. – Олег Харитонович кивнул на стулья. – Сядем.

– Чай, кофе?

– Минеральная вода есть?

– Берёзовый сок.

– Годится.

Роман достал из холодильника бутылку холодного берёзового сока, чашки, принёс в гостиную.

– Ты знаешь, что по Луне прокатилась серия взрывов? – спросил Малахов, пробуя сок.

– Нет, я не смотрел телевизор.

– АПГ ликвидирует следы своего пребывания на спутнике Земли. Я хотел бы подключить тебя к этой проблеме. Позже поговорим. Теперь о том, что произошло. Тебе не показалось странным поведение Феллера?

Роман смутился, чувствуя на себе изучающий взгляд Тамерлана.

– Я не особенно разбирался в его чувствах…

– Речь не о чувствах. Что–то здесь не так. Слишком легко мы его взяли. Слишком долго он возился с Алтыном, однако не запрограммировал. Впечатление такое, что он тебя ждал.

– Не может быть. Для него я умер ещё в Греции.

– Алтын зашёл к нему без пяти десять, ты появился только через тридцать пять минут. При этом Феллер был спокоен аки удав. Что он делал всё это время?

Роман помолчал, вспоминая подробности схватки с Феллером.

– Не знаю. Увидев меня, он сказал…

– Смелее, здесь все свои.

– Что он ждал чего–то подобного.

– Значит, всё–таки ждал?

– Не меня, – упрямо мотнул головой Роман. – Скорее кого–то из операторов другого уровня.

Олег Харитонович посмотрел на спутника.

– Что скажешь?

– Не нравится мне его спокойствие.

– Я всегда выясняю отношения… – начал оправдываться Роман.

– Речь не о тебе. Феллер был слишком спокоен, что говорит о возможной разработке коварного замысла.

– Он был просто уверен в победе, так как за его спиной стоял американский ИСРАЭЛ.

– Стоять–то стоял, да только почему–то с тобой они не справились, хотя ты сражался один. На нас опираться не стал.

Роман покраснел.

– Извините, удар был неожиданным…

– Для тебя не должно быть ничего неожиданного. Ты внук Крышеня, наш будущий… – Малахов замолчал, глянув на Тамерлана.

– Боюсь, у нас нет времени разгадывать замысел Феллера, – тем же скрипучим «саксаульским» голосом заговорил Захария Салахутдинович. – Надо форсировать выход на Кочевника, чтобы Феллер не успел разрядить вторую «закладку».

– Не понимаю, как это можно сделать самостоятельно, – пробормотал Роман, размышляя над последними словами координатора. Что он хотел сказать? Ты наш… кто?

– Самостоятельно – вряд ли, – кивнул Малахов. – Ему кто–то помог. Вполне возможно – сам Кочевник.

– Тогда это его замысел.

– Не похоже, Поводыри действуют тоньше. До сих пор им удавалось загребать жар чужими руками. Я имею в виду не Ковчег, а человечество в целом.

– Как это? – не понял Роман.

– Они создали целую армию «богоизбранных» халдеев, масонов, адептов орденов и сект, рефаимов, да сами же закулисно и управляют ею, внушив лютую ненависть к себе подобным. Но не суть. Поговорим о главном. Захария прав, надо срочно брать Фурсенюка, пока Феллер с ним не пересёкся. Завтра поедешь в Питер.

– Знаю.

– Ты готов?

Роман постарался отгородиться от двух внимательных, оценивающих, проникающих в душу взглядов, и, судя по тому, как переглянулись гости, это ему удалось.

– Готов!

– Тебе придётся контактировать с Поводырём.

– Да хоть с самим Сатаной!

– А это значит, – не обратил Малахов внимания на его фразу, – тебе надо вовремя опереться на силу нашего эгрегора. Иначе потерпишь поражение и дела не сделаешь. Запомни одну деталь: перед тем как у д а р и т ь, рептилоиды скачком изменяют температуру тела, и зрачки у них при этом расходятся крестиком. Кочевник – рептилия в облике человека. Значит…

– Понял.

Олег Харитонович и его суровый спутник снова переглянулись. Затем Малахов хлопнул себя ладонями по бёдрам, встал.

– Что ж, будем надеяться, что ты управишься. В Питер тебя повезёт Кудеяр.

– Кто?

– Мужичонка, что вёз тебя в Президент–отель. Бывший автогонщик, между прочим. Аль не понравился?

Роман припомнил сумрачную внешность водителя «БМВ».

– Неразговорчивый, но вроде бы ничего.

– Ничего! – фыркнул Олег Харитонович. – Побольше бы нам таких «ничеговых».

В этот момент открылась дверь в спальню, и в проёме, как привидение, возник Ылтыын, одетый в свой каждодневный модный костюм.

– Здрасьте вам.

Оба гостя повернулись к нему.

– Выглядишь как с креста снятый, – сказал Олег Харитонович с виновато–одобрительными интонациями. – Чего встал? Лекарь говорит, тебе лежать надобно.

– В Питер его отвезу я, – кивнул эскимос на Романа. – Не нужно никого тревожить.

– Береги силы, они тебе в скором времени понадобятся.

– Для чего? Я почти в норме, а к завтрашнему утру вообще буду как огурчик. Рома не возражает, чтобы его напарником был я.

Все посмотрели на Романа.

– Не возражаю, – с удовольствием сказал он.

Тамерлан молча двинулся к двери, исчез, не сказав ни слова.

– Суровый мужик, – глядя на Малахова, сказал Ылтыын бесстрастно.

Олег Харитонович покачал головой.

– Прощайте пока. – И тоже направился к выходу.

Стукнула дверь. Приятели остались одни.

– Разве ты его не знаешь? – кивнул на дверь Роман.

– Тамерлана? Только слышал от других, лично не встречался ни разу. Но если сам Тамерлан явился к нам, значит, наше руководство что–то беспокоит.

– Реакция нашего злейшего друга Арчибальда.

– Да, верить этому лживому псу нельзя. Пойду–ка полежу. – Ылтыын развернулся в спальню.

– Тебе плохо? – встревожился Роман. – Зачем вставал?

– Всё в порядке, но если есть возможность поспать, я ею пользуюсь. За всю свою разведжизнь я недоспал лет пять.

Ылтыын разделся, лёг.

Роман просканировал его, особых нарушений в работе энергетических центров не обнаружил, подправил верхний лёгочный «меридиан». Делать ничего не хотелось, хотелось к Юне, однако он заставил себя подсесть к компьютеру и вывел на экран информацию о Кочевнике.

Выехали из Москвы в семь утра, когда улицы столицы ещё не были забиты транспортом под завязку. В половине девятого «Маруся» пересекла границу Московской области.

Роман приготовился к созерцанию мелькавших по сторонам Ленинградского шоссе пейзажей, как вдруг почувствовал смутное беспокойство, не связанное с лихой манерой езды Ылтыына. Прислушался к себе.

Сигнал тревоги подавал тот отдел интуиции, который заведовал сердечными делами. Что–то произошло в Пскове, и связано это было с Юной.

Он взялся за айком.

Юна не ответила ни с первого раза, ни со второго, ни с третьего. Молчал и домашний телефон.

– Что случилось? – покосился на пассажира водитель.

– Не отвечает, – сквозь зубы процедил Роман. – Притормози–ка.

Ылтыын послушно остановил машину на обочине дороги.

Роман закрыл глаза, сосредоточился на образе Юны.

Загоревшаяся в воображении звезда лучиком метнулась вдаль, нашла Псков, квартиру Волкова, облетела её кругом и вернулась обратно.

– Её нет дома!

– На работе, – предположил Ылтыын.

– Мы договорились, что она уволится.

– Поищи там на всякий случай.

Роман послушался, представил карту города, нашёл на ней офис рекрутерского агентства «На хуторе».

К своему удивлению, он почувствовал знакомый ментальный отклик: гипоталамус уловил «родной» свет ауры. Юна почему–то и впрямь находилась в этот ранний час (на работу она обычно ходила к десяти) в офисе агентства. Либо в здании, где располагался офис.

Он напрягся, отыскивая мыслесферу любимой.

Сначала пришёл отклик удивления. Юна почуяла его мысленную «руку», но не поверила себе.

Потом он услышал мысленное «ой!». Покачал частотный диапазон восприятия н е с л у х а – как называли экстрасенсы–традиционалисты способ читать мысли на расстоянии и телепатически общаться.

«Рома?! – послышался полный изумления и недоверия мыслеголос Юны. – Где ты?!»