Я начинаю жить (СИ) - Янг Энни

Если я сейчас открою рот и заговорю, то из глаз рекой хлынут слезы. Не знаю, как они взаимосвязаны, но это так. Поэтому просто беззвучно киваю, больно кусая изнутри слизистую щеки.

— Алекс, он чувствует вину. Он корит себя за то, что не смог уберечь родного племянника, думает, что…

— Я понимаю это, мам, — не выдерживаю я. — Я очень хорошо его понимаю, — делаю судорожный вдох. — Ему больно, он… — еще один прерывистый вдох, — думает, что подвел ее. Свою сестру. Но, мам, я так хочу ему помочь. Я хочу быть рядом с ним, но он не позволяет мне.

У меня дрожат губы и мокнут потихоньку щёки.

— Милая, — она обнимает меня, — всё пройдет, вот увидишь. И у вас с Игорем всё наладится.

— А если нет? Мам, а что, если нет и он бросит меня?

— Ну что ты, он же любит тебя. Знаешь… любовь — это константа, она становится ею, как только находишь родственную душу. А вы с Игорем как раз такие души, и вы нашли друг друга, — говорит она, заглянув в мои глаза. — Да и как он может оставить тебя, такую золотую девочку?

— Мам, эпитет неудачный, — бормочу я, выбравшись из объятий.

— По-моему, в самый раз. — Она мягко улыбается. — По пироженке, а?

Мотаю головой: «Нет».

— Давай, — уговаривает мама, коснувшись моей кисти. — Ты уже несколько дней ничего не ела. Исхудала совсем. Да и Новый год стучится… Я принесу?

Неуверенно открываю рот, но… она уже бежит к двери, и через секунды три звучные каблуки, мчащиеся по ступенькам вниз, доносятся до моих ушей. А меньше, чем через минуту, мы уплетаем мамины фирменные новогодние пирожные…

 ***

1 января 2020.

Среда.

Вот и прошел Новый год. Вернее, он наступил и идет. Начиная с сегодняшнего дня. И кстати… с днем рождения меня! Мне исполнилось двадцать.

Когда-то, неделю-две назад — кажется, с тех пор прошла вечность, — я с теплотой, с трепетом в сердце представляла наш с Игорем совместный Новый год. Наш первый Новый год. Я мечтала провести его вдвоем. Только я и он. Нам больше никто и не нужен… Но мои мечты рухнули в один день. Рассыпались и закатились в щель между досок, где обитает непроглядная тьма. Оттуда нет пути назад. Они там и останутся. Обреченные и несбыточные…

Дождь зимний лил весь день, Стуча, терзая стекла окон. Сквозь капли непокорных слез, Силясь что-либо разглядеть, Я в них смотрела бесконечно долго. В припухшие глаза вонзались Лишь серость небесных свод, Шепча ехидно о печали, О боли страшной, тонкой грани… В одеяло завернувшись ватное, Опять из-под книжного стола, Откинувшись на мягкие подушки, Достаю любимый инструмент письма. Беспощадно клавиши вбиваю, Рисуя мир из темного стекла, Превращая боль потери В вечные, никому ненужные слова. *** 

6 января 2020.

Понедельник.

Сегодня у меня появилась надежда. Я сама придумала ее, безумно желая видеть Игоря. В общем-то, так я и оказалась у него дома. Пришла, открыла дверь своим ключом, но его там не было. Я не знаю, где он. Пробовала звонить — не берет. И ближе к вечеру я ушла оттуда. Забрав все свои вещи. Кроме нескольких книг, они не поместились в мой чемодан.

Сижу на кухне, положив голову на стол. И думаю. Снова и снова… Мне ОН так нужен. Иногда кажется, что… больше, чем я ему.

— Алекс, завтра Рождество. — Мама присаживается рядом. — Что ты хочешь в качестве подарка? Очередную книжку?

— Не хочу, — тихо, подавленным голосом говорю я и с трудом поднимаю голову, голова раскалывается. — Я сегодня ходила к Игорю. Его там нет. Мам, он меня забыл, да?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Не забыл, дорогая, — ласково отвечает она. — Он в Питере сейчас.

— Откуда ты…

— Я звонила ему.

— Звонила? — Мои глаза снова мокнут. От обиды. — Я тоже, я тоже звонила. Он не взял.

— О, милая, не расстраивайся, — мама заботливо сжимает мою руку.

Ты права, мам, не буду. Мало ли почему не ответил. Вдруг встреча какая-то. Важная.

Тихонько смахиваю слезу.

— Мам, я забрала свои вещи сегодня днем, — сообщаю я с тяжелым сердцем.

— Почему? — удивляется она.

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Мне показалось… что это конец. Тогда в квартире.

— Ты по-прежнему так думаешь?

— Я не знаю, что думать, мам.

— Алекс, не спеши с выводами, хорошо? Со смерти Андрея прошло не так много времени. Игорь еще не пришел в себя. Но обязательно придет, и первым делом явится к тебе. Вот увидишь.

— Я надеюсь, что это так, иначе… Мам, я очень сильно его люблю, — тихо говорю я.

— Знаю, милая, знаю. — Она поджимает губы. — Выпьем по чашечке кофе?

Мама встает на носочки и тянется к верхней полке, достает кофейные зерна.

— Кофе? Я и забыла, какой он на вкус. Помню только, как Игорь готовил мне самый восхитительный кофе на свете. — Воспоминания врываются в мысли, выдавая чудесные картинки из прошлого. Я улыбаюсь им ровно до тех пор, пока что-то с грохотом не ударяется об пол. Это стакан. Мама случайно уронила его.

— Всё в порядке, — с волнением сообщает она, — я соберу.

Кто бы собрал мои осколки? С этим стаканом разбились и мои воспоминания, безмерная тоска и боль пришли на их место. Я вернулась в реальность.

Собирая осколки, мама вдруг говорит:

— Забыла тебе сказать, Лера заходила утром. Я сказала ей, что ты вышла прогуляться. Ты бы позвонила ей. Она же волнуется за тебя.

— Позвоню мам, чуть позже.

Мы с ней давно не виделись. Вернее я не хотела никого видеть. Мама рассказала ей всё. Об аварии. Об Игоре. О моем душевном состоянии. О моей болезни. И я в курсе, что Лера беспокоится за меня. Однако я пока не готова говорить с ней. Так же как и с Максом. Мой телефон разрывается от многочисленных входящих звонков, а того самого, заветного звонка — нет.

— Мам, я пойду в кабинет дедушки, ладно? — и не дождавшись ответа, неуклюже спускаюсь со стула, чтобы после исчезнуть в дедовском кабинете.

Вибрация. На телефон приходит очередное сообщение от Леры. И я бы снова отложила их в долгий ящик, не стала бы даже открывать, если бы мое внимание не привлекло содержимое письма — подруга мне прислала ссылку на какой-то сайт.

Неизвестно откуда взявшееся беспокойство обрушивается на меня совершенно неожиданно и не к месту, а сердце замирает в нехорошем предчувствии.

Раскрываю сообщение целиком, пробегаюсь по строчкам: "Тебе нужно на это взглянуть, Алекс". После, затаив дыхание, перехожу по ссылке. Страница загружается мгновенно, и передо мной предстает яркая страница "желтой" газетенки, где ядовито-красными, жирными буквами выведен кричащий заголовок статьи одной прыткой журналистки. "Под кайфом разбился предпоследний из Соколовых", — написано на всю ширину страницы. Чуть ниже слова той же журналистки: "Мой источник сообщил, что 25 числа 2019 года в районе 7–8 часов вечера в страшной аварии погиб не кто иной, как родной племянник известного архитектора страны, завидного и богатого холостяка, Соколова Игоря Константиновича. Андрей, так зовут племянника, находясь в состоянии наркотического опьянения, стал виновником страшной аварии, где пострадали и были госпитализированы в больницу два человека в тяжелом состоянии. А самого Андрея, к нашему глубочайшему огорчению, спасти не удалось…"

Двуличные твари! И… под кайфом? Серьезно? Так и хочется вцепиться в эту змею, что посмела так очернить семью Игоря. Волосы бы повыдирала этой журналистке за откровенно наглую ложь! Не был Андрей под кайфом, и не он вылетел на встречку! Интересно, кто этот источник? Откуда ему всё известно? И почему он бессовестно врет?