Темные изумрудные волны - Федор Московцев

– Э-э, Разгон, сразу видно, с гор спустился. Попроще не мог себе найти?

– Не понимаю, о чём ты.

– Тебя зарэжут, если не женишься.

– Да вплоть до этого.

– Ну, иди, поговори. Уже вижу, как вы проходите под сводом скрещенных шашек.

Андрей вышел навстречу девушке.

– Мариам, привет. А я тебя ищу.

– Мы гуляли с Ирой.

– А я катался с Ромой. Его недавно освобо… Выписали из больницы.

– У нас по микробиологии какая-то стервозина попалась. У тебя там нет знакомых? От этого микроскопа глаза болят. Давай завтра сходим в кино.

– Подожди, не так быстро.

Вернувшись к машине, Андрей сообщил, что остаётся. Недовольно фыркнув, Трезор попрощался, сказав, что всё равно будет ждать на турбазе.

– Не забывай, что по тебе уже работают. Турбаза – не СИЗО, запомни, друг. Я не настаиваю, сам выбирай свою дорогу. Удачи. Приятных совокуплений.

Они вышли со двора и направились в горсад. Гуляли, сидели на лавочке, болтали о разных пустяках. Чем дальше, тем больше тревожные мысли одолевали его. Андрей смотрел на Мариам и думал о Кате.

«Катя! Моя Катя! Никто не затмит тебя! Бог мой, что я делаю?! Точно спятил. Домой, скорей домой! Она же сейчас будет звонить!»

И, проводив Мариам, он стремглав бросился к своему дому.

Отказавшись от ужина, он ходил по квартире, ни с кем не разговаривая, пугая домашних своим мрачным видом. Катя позвонила ровно в десять – как договаривались.

– Приветики! Ну, как дела, рассказывай.

– Привет. Трезора выпустили. В принципе, можно выезжать.

Она обрадовалась, что всё закончилось благополучно, рассказала, что вместе с мамой они подыскали квартиру, завтра туда переедут, и будут обустраиваться. С работой пока глухо, знакомые что-то буксуют, но «папусик» сделал им внушение, и в скором времени всё образуется.

– «Папусик»? А почему ты мне никогда не рассказывала про «папика»? Почему я узнаю об этой связи от других людей?

– Это что за наезд, ты там перегрелся на солнышке?

– Ерунда, главное, что у тебя там прохладно. Кондауров, знаешь такого, ты встречалась с ним, не так ли?

Она раздумывала не больше двух секунд, а у него в ушах звенело: «…До самого последнего… Сидят, пьют шампусик, милуются…» Интересно, как она его звала – Витя, Витенька, дружочек?

– Ну, знаешь, ты как скажешь что-нибудь. Какой-то бред ревности. То был папин знакомый.

– Для половины города он был «знакомый», дело не в этом. Тут другой вопрос начинается. Что пользы в твоём обмане, если теперь я знаю то, чего не хотел знать? Я узнал то, чего не знал я один. Я не знал и не хотел знать, что ты принадлежала другому. Я и не спрашивал – из страха, что тебе не удастся солгать; я был осторожен, и случилось так, что какой-то болван, внезапно, грубо, в машине, открыл мне глаза, заставил меня узнать. Теперь я знаю, а ведь был счастлив, когда не знал, а просто сомневался. Ты любила его. Меня ты просто обманывала. Вот причина твоих депрессий.

– Ты сумасшедший! Слово, брошенное на ветер, привело тебя в такое состояние. Одно слово повергло тебя в отчаяние и безумие. Тебе что, мало доказательств любви, которые ты получил от меня? Это лето… наше с тобой лето, оно что, уже ничего не значит для тебя?! Как мне ещё убедить тебя, скажи! Почему нигде не сказано, как утешать ревнивцев?

– А что утешать… Ты была с ним.

– Говорю же, у меня не было никакой связи с ним. Это наш знакомый.

– Уже «наш», сейчас выяснится, что только твой.

– Я объясню тебе при встрече. Мама…

Зажав рукой трубку, Катя что-то сказала матери. Затем продолжила разговор.

– Приезжай, и мы поговорим. Будем говорить долго-долго… и я тебе всё расскажу. Когда ты выезжаешь?

У Андрея всё внутри кипело, ему хотелось ссоры, но он не знал, что говорить. Его мучило всё, что относилось к ней, но ускользало от него. Мучило, что она жила не им одним, и не ради него одного. Ему хотелось бы, чтобы она всецело была его, чтобы принадлежала ему и в прошлом.

– Ты выпытывала о моём прошлом, но почему-то не похвасталась своими похождениями.

– У меня ничего с ним не было – во-первых. Потом – что значит «в прошлом»? Прошлое – оно так мало значит! Оно – ничто!

– Прошлое – это для человека единственная реальность. Всё, что есть, – уже прошло.

Она повторила то, что уже сказала – у неё с этим человеком ничего не было. И не могло быть, потому что… При встрече она всё объяснит. И мягко напомнила про их уговор – забыть о прошлом друг друга, все эти разговоры – табу, раз и навсегда. Но Андрей никак не мог успокоиться.

– Ты мне не ответила, почему ты это скрывала от меня? Открой мне страшную тайну: что ещё ты скрываешь, с какой стороны мне ждать сюрприз.

– Знаешь что, дружочек… я не поддерживаю такие разговоры. В то время, как я тут в чужом городе устраиваю нашу будущую жизнь, ты встречаешься со своей бывшей любовницей. И у тебя хватает наглости меня в чём-то обвинять. Твои сведения о моём романе – смешная ложь, ну а Маша Либерт, ты с ней, считай, прожил, пять лет. И вот она снова появилась на твоём горизонте, вернее, уже у твоего подъезда.

Мысленно ругая, на чем свет стоит, эту шпионку, Риту, Андрей объяснил, что у Маши погиб муж, и она приезжала посоветоваться по поводу некоторых юридических вопросов. И вообще, она добродетельная мамаша…

– …которую любой был бы не прочь трахнуть, – ехидно вставила Катя.

Дальнейшие пререкания были бессмысленны. Можно вычерпать море ложкой, но не женские аргументы и контраргументы. Последнее слово осталось за Катей:

– …ты просто устал от своих проблем. Когда я услышу дату твоего приезда и номер вагона?

– Завтра утром.

Попрощавшись, Андрей положил трубку и лёг спать. Разноречивые мысли волновали его. Обдумывание отъезда, житейские вопросы, и то недосказанное, что осталось между ним и Катей. Звонок прервал его мысли. Кто ещё? Он не стал брать трубку. В комнату заглянул Максим, младший брат:

– Умный дяденька, это тебя.

«Маша! – промелькнуло в голове. – Начинается…»

Андрей поднял трубку. Это была Катя. С новыми силами, с энергией, пробудившейся в ней, она стала убеждать его, что всё слышанное им – чудовищная ложь, ошибка, и что единственно важное на всём белом свете – это их неповторимая история, их большая, как небо, любовь. Он поверил. Могло ли быть иначе? Они ведь поклялись друг другу. Успокоившись, она пожелала ему спокойной ночи. Но, оговорилась она, наутро он должен пойти на вокзал – как можно раньше – и взять билет на Петербург. Она будет ждать звонка в гостинице, чтобы узнать номер вагона. И, проверив ещё раз, правильно ли записаны номера телефонов – гостиничный и квартирный – Андрей попрощался с ней, и лёг спать.

Глава 45

Андрею снился сон. Вот он поговорил с Катей, и выяснил, что её роман с Кондауровым – чья-то выдумка, это просто знакомый Сергея Владимировича, а что у них за взаимоотношения, – не всё ли равно. Закончив разговор, Андрей лёг спать. А в это время милицейский «УАЗ» въехал во двор, из машины вышли два милиционера, и направились к подъезду. Вот они поднялись на лифте на седьмой этаж, звонят в дверь. Отец смотрит в глазок, спрашивает, что нужно. «Милиция», – отвечают ему. «А я кто», – ворчит отец, и открывает дверь. Ему показывают санкцию на арест Андрея, он начинает возмущаться. В коридоре появляется мама, вступает в разговор. Они пытаются выпроводить милиционеров, завязывается шумная перепалка.

Андрей спокоен – ведь это всего лишь сон. Тут он вспомнил Катины насмешки по поводу того, что «слышит голоса». А ведь тогда это были не голоса, он явно слышал, как она разговаривала во сне.

Вдруг до него дошло, что всё это ему не снится, из коридора действительно раздаются голоса. Андрей вскочил с постели, и открыл дверь комнаты. Два вооруженных милиционера в бронежилетах стояли в прихожей, они пытались пройти в квартиру, дорогу им преградили.

– Что за вшивую бумажку вы мне тут показываете? – говорил отец. – Сверните её трубочкой, и засуньте в задницу тому, кто её подписал!

– Вообще-то прокурор… – отвечал первый милиционер.

– Я – полковник милиции! Выйдите из квартиры, сейчас я буду во всём разбираться!

– Полковники так себя не ведут. Позвольте мне пройти.

– Много вы знаете про полковников, – язвительно сказала мать. – Судя по вашим званиям, вы не оканчивали высшую школу милиции.

– Оля! Давай не будем переходить на личности, – урезонил её отец. – Малограмотные ребята, что с них взять.

«Какой же я идиот! – мысленно выругался Андрей. – Ведь предупреждал Трезор – не ходи домой».

Так, в стычках и препирательствах, удалось выяснить суть вопроса, а также то, куда собираются милиционеры препроводить задержанного. В этой суматохе Андрею удалось сказать брату, чтобы тот срочно скинул сообщение Трезору, и нашёл слова объяснения для Кати, когда она позвонит. Собираясь, и в то же время думая, что всё происходящее – продолжение его дурацкого сна, он бормотал: