Крик ворона - Дмитрий Вересов

– Лео, голубушка. Лео Лупе. Аве будет счастлив меня видеть.

– Пройдите, пожалуйста, мистер Лупе. Я доложу мистеру Фэрфаксу.

Он вошел, прикрыв за собой дверь, по-хозяйски плеснул себе из квадратного графинчика, уселся в кресло возле столика. В нем и притих, выронив стакан и запрокинув голову с открывшимся третьим глазом.

По дорожке шла, не поворачивая головы, но глаза, прикрытые темными очками, надетыми перед выходом, стреляли по сторонам, высматривая новые детали картины… Вот. На улочке, шагах в десяти слева от ворот. Красная «бээмвушка» с тонированными стеклами. Мотор выключен, двери закрыты. Подходить к чужому автомобилю не стала, всем видом своим показывая, что не обратила на него никакого внимания. Выйдя из ворот на пустынную улицу, повернула в противоположную сторону, где за сквериком стоял взятый напрокат «Виллиджер», и все тридцать шагов до перекрестка уговаривала себя не оборачиваться, не смотреть на «БМВ», заглушала в себе безотчетную уверенность – из-за темных стекол кто-то смотрит ей в спину. Правая рука лежала в сумке, сдвинутой на живот, сжимая рукоять пистолета. Не понадобилось: никто не окликнул ее, не выскочил, не побежал следом…

Потом все было штатно. Тед позвонил Мустафе – то есть, пардон, Кемалю – и, идеально имитируя бостонский гнусавый говорок Фэрфакса, попросил своего турецкого друга через десять минут перезвонить ему на мобильный. Такую предосторожность Денкташ, опытный конспиратор, не мог не оценить и, перезвонив, с высокой степенью доверия выслушал информацию – Фэрфакса срочно вызывают в Вашингтон на вечернее заседание сенатского подкомитета, поэтому встреча переносится на завтрашнее утро в придорожное кафе рядом с турникетом на границе Мэриленда и округа Колумбия. Однако, чтобы сберечь время турецкого друга, часть интересующих его материалов будет передана ему уже сегодня доверенным лицом Фэрфакса. Поскольку же нельзя не учитывать возможного интереса недоброжелателей, личного контакта этого доверенного лица с уважаемым мистером Башироглу лучше избежать, и достаточно лишь оставить арендованный «Линкольн» в подземном гараже отеля незапертым. Тед не стал пережимать и заверять турка в честности своих намерений – тогда тот действительно мог бы заподозрить неладное. Мустафа наживку заглотил.

Последний этап операции был несложен. Фру Лив, тоже проживавшая в отеле «Харбор-Корт», дважды лицезрела турка за шведским столом и обратила внимание, что он накладывает себе изрядное количество маслин, которые поедает с косточкой. Остальное было делом техники.

Смешная мешковатая женщина средних лет споткнулась возле столика, за которым в одиночестве сидел невысокий стройный брюнет ближневосточного вида, и чуть не упала.

– Простите, – смущенно сказала она и подслеповато моргнула. – Кажется, я уронила очки.

Брюнет улыбнулся, шутливо погрозил ей пальчиком и, назвав ее «нестойкой дамой», нырнул под стол, поднял круглые очки и с легким наклоном головы протянул ей.

– О, спасибо! – Она водрузила очки на нос, виновато улыбнулась и отошла.

Капсула растворится часов через десять. По прикидкам Мустафа в это время будет на трассе в своем автомобиле… Судя по газетной заметке, так оно и получилось.

За четыре с половиной года, прожитых Таней в статусе тайной леди Морвен, одного из двенадцати Магов Ордена Иллюминатов и исполнительного директора Международного фонда гуманитарных технологий, надобность в подобных силовых акциях возникала восемь раз, и она неизменно принимала участие не только в разработке, но и в непосредственном исполнении. Такова была ее воля, хотя, в принципе, особой необходимости в ее участии не было: для таких дел имелась компактная и отлично вышколенная служба безопасности, состоявшая из полковника Паунда, Теда Хита – многолетнего полевого агента Эм-Ай-5, официально погибшего в Индокитае в конце семидесятых, – и десятка отборных головорезов, отслуживших не один год в различных спецподразделениях. Но даже придирчивый Паунд не мог не признать, что равного блеска в проведении таких операций опытным профессионалам удается достичь от силы один раз из двадцати.

Орденские дела леди Морвен волновали мало, хотя она прекрасно понимала, что на фоне невразумительных символов и нелепых ритуалов решаются вопросы глобального уровня, поскольку в Орден входили фигуры глобальные – президенты международных корпораций, влиятельные финансисты, политики, бывшие главы нескольких немаловажных государств, да и многие действующие главы были представлены самыми доверенными лицами. Сан Мага она приняла с большой внутренней усмешкой и с трудом удержалась от хохота во время пышной церемонии посвящения – это она-то маг, она, не верящая ни в Бога, ни в черта, ни в прочую мистическую чушь?! Понимая важность орденских собраний, Таня держалась на них с подобающей серьезностью и торжественностью, но в приватной беседе с супругом нередко позволяла себе подшучивать над формой, в которую эти собрания облекались, и даже называть Орден «масонской ложей». Но лорд Морвен, обычно вовсе не чуждый иронии, шуток на сей счет не воспринимал.

– Не надо недооценивать ритуала, дорогая моя, – с каменным лицом выговаривал он. – Ритуал сплачивает, дисциплинирует, придает серьезность всем взаимным обязательствам. Чем был бы наш Орден без ритуала? Великосветским клубом? А твои сравнения с масонами я нахожу просто оскорбительными. Масонство давно уже выродилось в безвредную микстуру, которую принимают всякие лавочники и мелкие служащие, чтобы не так сильно ощущать собственное ничтожество. Внутренний смысл масонства давно утрачен.

– А Ордена? – возражала Таня. – Позиции ваши мне представляются весьма далекими от идеалов просвещенного деизма и мирового братства людей, что завещал вам великий Вейсгаупт. Так не честнее ли будет отбросить всю высокопарную оккультную бредятину и назваться своим именем – планетарная мафия?

– Честнее – с акцентом на слове «планетарная». Мы – структурирующий элемент в планетарном хаосе, и если наши действия приносят определенное зло, то наше бездействие обернулось бы злом неизмеримо большим, так что хотя бы с математической точки зрения ты не можешь не признать нас силами добра…

– Действующими в собственных интересах, – ехидно добавляла Таня.

– Не без этого, – скромно соглашался Морвен. – Все мы люди.

На претворение в жизнь стратегических решений, вырабатываемых Орденом, прямо или косвенно работали десятки правительств, тысячи организаций разного уровня во всех странах мира. Но непосредственней всех с Орденом было связано любимое детище лорда Морвена – Международный фонд гуманитарных технологий, мощная благотворительная организация, чьи уставные задачи формулировались обтекаемо и в высшей степени благородно, а конкретная деятельность отличалась чрезвычайным многообразием – от всесторонней и широко рекламируемой поддержки юных дарований до узкоцелевого и негласного спонсирования политических партий, национально-освободительных движений, лоббистских групп и коммерческих сект. В двенадцати странах действовали официальные представительства фонда, еще в сотне стран фонд действовал под крышей всевозможных правительственных и неправительственных организаций. Природные способности, бесценный опыт работы в «Зарине» и практически безграничный административно-финансовый ресурс Ордена помогал Тане без особого напряжения справляться с многогранными обязанностями исполнительного директора фонда, а неизбежно возникающие кризисные ситуации только подстегивали ее и без того завидную энергию. Иногда кризисы заходили слишком далеко и превентивных мер оказывалось недостаточно. Тогда планировались и проводились специальные операции…

Исполнительный директор мощной международной организации – должность публичная. Специалисты полковника Паунда успешно поработали с биографией Дарлин Теннисон, и у многочисленных папарацци отпала всякая охота копаться в неинтересном прошлом госпожи директора, равно как и задавать вопросы о ее поразительном сходстве спокойной Таней Дарлинг, предприимчивой бандершей с русскими корнями, чья головокружительная деловая карьера несколько лет назад была на взлете пресечена кровавой разборкой с собственным заместителем. Что поделать, похожа и похожа… А для объяснения отлучек, связанных со специальными операциями, было разработано пикантное и оттого особо убедительное алиби. Увы, мисс Теннисон, очаровательная женщина и превосходный руководитель, страдала редким и неизлечимым недугом периферической нервной системы и в период обострения болезни бывала вынуждена временно – от нескольких дней до двух-трех недель – отходить от дел. Один назойливый корреспондент, специалист по скандальным подробностям жизни богатых и знаменитых, умудрился залезть на ограду Леммингс-Корта, загородного замка лорда Морвена, и заснять медленно движущуюся по аллее инвалидную коляску, ведомую сиделкой в белом чепчике, и неподвижную фигуру в этой коляске. Фигура была по горло укутана белоснежным пледом, так что видна была лишь кудрявая рыжая голова в больших солнцезащитных очках. Видеоматериал не прошел ни на одном телеканале, а издание, опубликовавшее фотографию с сопроводительным текстом: «Иногда и сильные мира сего бывают слабыми», после долгого судебного процесса выплатило фонду кругленькую сумму в полтора миллиона фунтов – именно во столько оценили юристы Морвена моральный ущерб, нанесенный вмешательством в частную жизнь. Заметку об удовлетворении ее иска Таня прочла в Сингапуре через несколько часов после ликвидации одного биржевого воротилы, нагло злоупотребившего доверием фонда. Они с Тедом долго смеялись…