Каменная баба - Семен Бронин

-Не похоже. Бруцеллез-то мы видели...- Она испытующе поглядела на него, по-своему оценивая его состояние.- Стопочку вам поднести можно, я думаю.

-Да и я того же мнения. Приду, конечно.

-Докторша ваша не заругается?

-А мы ей не скажем.

-Ладно.- Она приняла заказ к исполнению.- Еще один прибор поставлю. И нам хорошо: не так скучно. Это в будни вдвоем хорошо, а в праздник люди нужны, верно? Не надо вам чего?

-Все есть.

-И то сказать - сиделка у вас такая, что мне после нее делать нечего.-Ирина Сергеевна каждый день ходила к Алексею и вела его как больного: то ли оттого, что один врач должен вести всякого пациента до благополучного или иного исхода, то ли потому, что считала себя в какой-то мере виновной в его заболевании. Алексей пытался воспользоваться этим, соблазнить ее и склонить к сожительству, но она только отшучивалась и не думала вступать с ним в иные отношения, кроме чисто дружеских и врачебных.Опять свою книгу читать будете?..- Марья Егоровна с любопытством поглядела на старый том в кожаном переплете, не похожий на привычные ей книги: это были изданные до революции мемуары Казановы. Алексей в последний момент перед отъездом, на проводах, взял почитать их у приятеля, не известив его об этом. Он предлагал Ирине Сергеевне послушать из нее отдельные страницы, которые едва ли не наизусть выучил за время своей болезни.- Интересная?

-Есть кое-что. Жаль, один том всего. Их, оказывается, девять.

-Из Москвы привезли? У нас таких нет... Может, мне потом дадите? А то читать нечего. Семка-то теперь не ходит.- Она встала.- Пойду готовить. Тоньку позову. Одна не управлюсь: тоже стала ленивая.

-Где она?

-С Мишкой в комнате занимаются. Не попал, гулена, в институт - в технику теперь готовится. Там, говорит, позже экзамены. Тонька!..

-Что, мам?..- В двери, с легкой заминкой, показалась Тоня, еще больше истончавшая за последние полторы недели, гибкая, как хворостина, в коротком платье, из которого торчали худые загорелые ноги. Глядела она послушно, но невнимательно.

-Помоги пирог ставить.- Мать пошла на кухню.

-Приду сейчас,- сказала ей вслед Тоня.- "Горе от ума" дочитать надо.

-Докуда дошли?- спросил Алексей.

-Как часы в прихожей бьют. Конец первой картины... Что пришел?-оборотилась она к Мише, которому наскучило сидеть одному, или он приревновал ее к доктору: вышел из темного коридора и стал рядом.- Иди читай дальше.

-А зачем?- возразил тот.- И так все ясно. Там, оказывается, не Фамусов - типичный представитель, а Чацкий.

-А у меня сошло,- сказала она.- Фамусов был как типичный.

-А Семка что не ходит?- спросил Алексей.- Принес бы что-нибудь про разведчиков.

-Да Мишка запретил. А зачем?- спросила она Мишу.- Так хоть книги носил... Он в институт поступил,- похвасталась она.- В библиотечный.

-Вот где книг-то будет! - позавидовал Алексей.

-Обойдешься!- отрезал Миша.- Все равно не читала.

-Может быть, теперь бы стала? От нечего делать?

-Тонька!- снова, и настойчивее, позвала мать, и Тоня подчинилась, ушла на кухню: стала, в сравнении с прежним, податливей и сговорчивей.

Миша проводил ее цепким, сторожким взглядом.

-Ну что, Михаил? Ты, гляжу, в дом уже вхож? Куда поступаешь?

Миша присел на стул, освободившийся после Марьи Егоровны, пригладил волосы, отвечал с неприветливой солидностью в голосе:

-Не знаю еще. Может, на парикмахера... А что? Работа не пыльная и денежки водятся.

-Зачем тогда "Горе от ума" читаешь?

-Для Кузьмы Андреича. Он же ходит. Думает, я в инженерный поступаю... Вы ему не говорите только. Неудобно.

-Морочите ему голову?.. А Тонька тебе, гляжу, понравилась?

-Есть кое-что...- Миша огляделся и прибавил, веско и неприязненно:- Там про нее говорили всякое. Я справки навел: оказывается, ничего и не было.

-Навел справки все-таки?

-А как же? Не корову покупаю.

-Какой экзамен завалил?

-Литературу, конечно. Ее читать надо, а мне лень пока. Я, когда старый буду, читать начну. Хорошее вообще занятие. А что? Интересно знать, как раньше люди жили, как теперь при капитализме живут...- Он явно тяготился беседой и косился на дверь, но Алексей не отпускал его: ему, как и его хозяевам, было скучно одному - хотя и не в праздник...

-Здесь остаться решил? В город же хотел перебираться?

-А зачем?..- Он прислушался к тому, что делается на кухне.- Везде можно жить. Голову только на плечах иметь надо.

-Умный стал.

-А жизнь такая: кого хочешь научит... Кузьма Андреич пришел...- не столько услышал, сколько догадался он - по каким-то косвенным, одному ему известным признакам.- Сейчас ругаться начнет...- и заранее пригнул голову в покорном ожидании...

Кузьма Андреич вошел без спросу и без стука - как входит преподаватель в класс: он уже чувствовал себя здесь как дома или, верней - как в школе. В этот день он пылал истинным гневом на своего подопечного - или особенно искусно этот гнев разыгрывал: кто знает, что в душе у распекающего вас учителя.

-Ты здесь, мошенник?!- загремел он, едва увидел Михаила: как лавина с гор сорвалась.- А я его ищу везде!.. Ты почему на экзамен не пошел?! Не стал сдавать, а всем говорит, что провалился! Хотя с учителем занимался!..- и сел к столу в позе изготовившегося к бою стрелка или судебного исполнителя.

Миша, застигнутый на месте преступления, пустился во все тяжкие:

-Испугался, Кузьма Андреич! Думал, не напишу! Ошибки в каждом слове делаю! Но все равно - сидим здесь сейчас, "Горе от ума" читаем!

-Читают,- подтвердил и Алексей, пытаясь спасти соседа, но Кузьме Андреичу не нужны были ни его помощь, ни посредничество:

-Врешь!..- Он воззрился на Мишу черным, мстительным взглядом.- Я ж тебя насквозь вижу!.. Все-таки есть в тебе что-то коммерческое!.. Тебя ж по дороге сманили! Рыбу пошли глушить, так ведь?!

-Так,- мрачно признал Миша, решая кончать со всем враньем сразу.

-А наши занятия - коту под хвост?!.- Тот красноречиво смолчал.- Ответь мне одно только! Ты с самого начала знал, что сдавать не пойдешь, или по дороге так решил?!

Зачем это нужно было Кузьме Андреичу, знал он один, но Миша, снова пойманный с поличным: уже не в делах, но в глубоких и тайных своих побуждениях - встрепенулся:

-Почему, Кузьма Андреич?! Разве наперед все знаешь?.. Вот "Горе от ума", к примеру, взять - там, вдуматься если, разные варианты могут быть. После первой картины!..

-Молчи уж!- припечатал литератор.- В настоящей книге никаких вариантов нет - все вперед прописано! Нигде Чацкий не приживется и никуда Фамусов не денется! Как и в жизни! Как в наших с тобой отношениях!.. Хожу к нему, беспокоюсь, а он мне преспокойно очки втирает! Знал же все заранее,- воззвал он к решету Мишкиной совести,- а со мной так, для форсу, занимался: вот я какой, со мной сам учитель возится! Так ведь?!.

Миша так не думал: он вообще не заметил, чтобы учитель уделял ему слишком много времени и внимания, и подозревал в душе, что он тоже делает это для форсу, но всякая игра имеет свои правила, и он умолчал об этом лишь изобразил на мосластом лице своем некое подобие траура.

-Куда пойдешь хоть?- спросил Кузьма Андреич голосом потише и побезразличнее.

-Трактористом. Уборка вот кончится.

-Там ведь тоже учиться надо?

-Зачем? Мотор я знаю, вождение - тем более.

-А техникумом Тоне голову морочишь?- засмеялся Алексей, но Миша не понял его юмора: Тоня вызывала у него разные и подчас противоречивые чувства, но никак не желание смеяться.

-Ей, пожалуй, заморочишь! Сама кого хочешь надует... Мне идти, Кузьма Андреич?

Тот пожал плечами, вынес приговор:

-Иди. Будь хоть в жизни человеком, если в школе не сумел этого. Бог с ней, с учебой!..

Мишу он пронял - тот вышел от него пасмурный и взволнованный: не то учитель сумел задеть в нем чувствительную струнку и он проникся торжественностью расставанья, не то рад был, под этой маской, что так легко от него отделался. Кузьма Андреич барабанил пальцами по столу и был похож в эту минуту на Добролюбова, Писарева и Чернышевского, вместе взятых.

-Тяжело?- посочувствовал ему москвич.

-Так способный же парень!- с неподдельной досадой выговорил ему тот и поглядел на него так, будто он был в чем-то повинен.- Прочел же первую картину и представил себе разные варианты - многие это могут?

-Он и в жизни такой, многовариантный,- поддакнул Алексей, но учитель, повторяем, не нуждался в помощниках и подсказчиках и лишь возвысил голос - в надежде на то, что Михаил услышит его из кухни:

-Читать ему только лень! Или хотя бы в конец книги заглянуть!.. А мы все такие!- еще беспощадней прибавил он и даже не понизил голоса при этом саморазоблачении.- Чем одареннее, тем ленивей! Я бы в институты насильно забривал и отправлял - как Петр Первый детей боярских! Выбирал бы по своему усмотрению и держал на казенном кошту, на казарменном положении!.. А потом знаешь, что больше всего нам мешает? Кто, вернее?!.

Он глянул ястребом, и Алексей невольно струсил:

-Не знаю. Я отстал за время болезни. Может быть, и догадался, да ты меня запугал совсем.