Каменная баба - Семен Бронин

-И что ты у него выспросила?- спросил Алексей, когда она вернулась к шашуринскому дому, возле которого раскалялась оставленная на солнцепеке машина и рядом, в тени, остывали два бездельника.

-Трубку ему занесла,- скупо отвечала она, не желая распространяться.-Была лишняя.

-Она ему так нужна?

-Сам сказал. У Торцовых.

-Тебя ж тогда не было? Ты с ребенком за перегородкой была.

-Не за перегородкой, а за тряпкой... Ты и это помнишь?

-Обязательно. Я про тебя все рассказать могу. В мельчайших подробностях... Теперь слушать больных будет?

-Не знаю. Захочет, будет слушать, нет...- и не договорила - за ненадобностью.- Во всяком случае, не будет жаловаться.

-Вот именно. Ты ему весь кайф сломала. Ему так удобней было.

-Ты мне только его не ломай,- негромко попросила она.- Не зуди... Нельзя ж все своими именами называть.

-Сама об этом просила. Чтоб все всерьез и взаправду.

-Мало ли о чем я просила... Едем - пора обратно ехать...

Но до Петровского они добрались только глубоким вечером и умудрились по дороге заблудиться...

То есть Вениамин благополучно и почти без подсказки довез их до районного центра, но при подъезде к нему, переоценив свои возможности, не вовремя заупрямился и, не слушая ни Алексея, ни Ирины Сергеевны, свернул где не надо - после чего они с опасным креном съехали к реке и двинулись вдоль нее по узкой колее, с которой не было уже возврата. Им встречались косые переулки, ведущие назад на шоссе, но они были или слишком узки для водителя и он не мог в них вписаться, или чересчур круты и он боялся перевернуться. Приходилось ползти дальше по набережной - если можно было назвать так узкий одноколейный проезд, с которого справа ничего не стоило свалиться в черневшую по соседству воду, а слева - пересчитать боками штакетины заборов, свисавших, наподобие рваных бус, четок и ожерелий с общего склона или даже обрыва.

Ирина Сергеевна не выдержала, пожаловалась:

-Я терялась здесь раньше, но это среди степи, в пургу, а чтоб посреди Петровского, среди бела дня, летом? Такого еще не было!

-Не день, а вечер,- оправдывался Вениамин.- Девять часов, скоро совсем стемнеет... Такой уж город! Ни тебе фонарей ни указателей! Разве можно по нему взад-вперед ездить?..

Солнце давно село, сумерки сгущались, все кругом показалось им чужим и ни разу не виденным: не только Алексею, бывшему тут без году неделя, но и Ирине Сергеевне, жившей как раз наоборот - год без недели. В Петровском жили наверху и к реке почти не спускались - здесь было царство купающихся ребят и стирающих белье женщин: ходил катер, но им, после открытия автобусной линии, никто из уважающих себя людей не пользовался. Положение усугублялось тем, что Вениамин не умел разворачиваться на пятачке: для этого ему нужно было колхозное поле - именно таких размеров была площадь в городе, где он до недавних времен совершал круг почета и возвращался в парк по противоположной стороне той же улицы.

Один проем в овраге был шире прочих и, на удивление всем, просторный только дороги не было: вместо нее - ровная, поросшая сухой травой наклонная плоскость.

-Рискнуть, что ль?- спросил Вениамин.

-Давай!- поощрил его Алексей, всегда готовый к риску.- Не гони только. Мы выйдем, подскажем. Проведем тебя - как крейсер через Дарданеллы!..

Совместными усилиями они поднялись наверх, но и тут не попали на заветную шоссейку, а уперлись в забор, ограждавший изнутри участок - видно, отведенный под строительство.

-Кто ж посреди дороги забор ставит?!- разозлился Вениамин, обычно сдержанный и миролюбивый.- Ну, бляха-муха!..- Он вышел из машины, ткнул заборчик ногой, еще раз чертыхнулся:- Все! Больше не поеду!..- пошел куда глаза глядят, очертя голову.

-Ты куда?!.- изумился Алексей, у которого среди немногих оставшихся у него нравственных устоев и принципов был тот, согласно которому водитель, как капитан на корабле, не имеет права покидать машину среди дороги, да еще с двумя пассажирами.

-Домой пойду!- прокричал тот, не останавливаясь.- С утра не емши! Квас только пил, а у меня от него живот пучит!

-О чем раньше думал?

-Да вот, не подумал!- донеслось из потемок.- Сейчас вспомнил только! Как вспучило!..

Назад он уже не вернулся.

-Все, финиш!- сказал Алексей.- Вдвоем остались. Теперь ясно, что не притворяется.

-Ты с ним, часом, не сговорился?

-О чем? И когда?

-Пока я к Семену Петровичу ходила... О чем вы там разговаривали, под навесом?

-Разные движки обсуждали!.. Что вы такое говорите, Ирина Сергевна?.. Это вы слишком высокого мнения о наших артистических способностях! Веник он веник и есть - какие там розыгрыши? Выбраться бы отсюда да машину назад доставить! А то засмеют завтра в больнице. Пересаживайтесь вперед, здесь надежнее.

-Я слышала, наоборот: сзади безопаснее?

-Это если нормально ехать, так, а если к реке раком пятиться, то лучше спереди... Не хотите? Ну, держитесь тогда! Раз вы такая бесстрашная!..- и они съехали вниз к воде, где Алексей вовремя затормозил и вывернул баранку, - машина затряслась по ухабам дальше.

Они выехали на районное шоссе - вернулись, как из зазеркалья, к знакомым местам, к опознавательным знакам и путям сообщения. Надо было ехать в больницу, но Алексей надумал иначе:

-Может, ко мне заедем?

-Зачем?

-Хозяйке сливу привез - ведро за рубль купил, идти с ним по Петровскому не хочется... Ведро еще надо назад везти. Хозяйка так сливу хотела продать, что и ведро отдала: потом привезешь, говорит.- Ведро он купил, чтоб был предлог заехать домой: она не зря заподозрила его в лукавстве.

-Привезешь - куда ты денешься,- сказала она.- Тут тебе не Москва... Я и не заметила, когда ты купил его.

Эти слова заключали в себе согласие (повод был и вправду уважительный), и он, хваля себя за предусмотрительность, бойко порулил к месту своего временного жительства, подавая короткие, доверительные сигналы гуляющим по шоссе парочкам и высвечивая темноту фарами. Они подъехали к дому, черневшему неправильным многогранником среди более светлого, чем он, редколистного серого сада.

-Зайдешь? Я тебя с хозяевами познакомлю. В карты с ними сыграем. Они подкидного дурака любят...

-В дом не пойду,- сказала Ирина Сергеевна, и в голосе ее Алексей уловил некую половинчатость, которой решил воспользоваться:

-Пойдем тогда в саду посидим!- подхватил он, нисколько не смущаясь ее отказом.- Там лавочка удобная. Надо опробовать.

-В каком смысле?- не поняла она.

-Посидеть! В каком еще?.. Пошли?

-Пойдем...- и повинилась:- Домой возвращаться неохота... Это у меня не первый раз: как из колеи привычной выбьешься, так не сразу в нее вернешься... Ты ж хотел сливу отнести?

-Я и забыл совсем! Сейчас!.. Не уходи только...

Этого не надо было говорить: она после его предупреждения застеснялась и едва не передумала, но затем уступила душевной лени и минутному настроению, сказала в свое оправдание:

-Ненадолго... Надо этот день неудачный пересидеть, в себя прийти. Он меня из колеи выбил... Где твоя скамейка?.. Оставь сливы немного. Или не надо: она немытая. И бензином, наверно, пахнет.

-Не должна: я ее тряпкой прикрыл... Я и забыл совсем: мы ж с утра не емши, как Вениамин говорит. Сейчас, подожди. Долго ли умеючи?..

Он вытащил из машины ведро со сливой, проводил ее до скамейки, соединявшей широкой доской стволы двух берез, растущих в конце хозяйской делянки, вблизи от Мишкиных владений. Дом был виден отсюда как на ладони, а из него она, за кустами, не просматривалась - Алексей, знакомясь с участком, обратил в свое время внимание на этот зрительный обман, или, лучше сказать, оптическую иллюзию.

-Будешь? Тут всего понемножку,- предложил он Ирине Сергеевне то, что мог наскрести в своей комнате и в холодильнике.- Шоколад еще московский.

-Мне б сливы хватило.- Она не стала отказываться, но усовестилась:-Хозяйка тебя видела?

-Видела.

-Наверно, бог знает что подумала.

-Спросила, какой подруге несу. Как это вы все угадываете?

-А кому вы еще еду в клюве несете?.. Хорошим знакомым если, да и то поначалу?..- Он оценил ее слова как призыв к более решительным поступкам попытался притянуть ее к себе, но она отстранила его: если она, бравируя, и называла вещи своими именами и излагала ясным образом чужие мнения, это еще не значило, что она их разделяла.- Перестань. А то уйду... Дай посидеть спокойно.

-Не можешь в себя прийти?

-От чего?

-От того, как тебя там приняли?

Она помешкала: ей было до сих пор не по себе, но к этому горю она уже привыкла.

-Нет, это в прошлом уже.

-А что тогда?

-Не пойму, что они скрывают... Что это должно быть, чтоб они все так настроились? Ушли в круговую оборону?..

Алексей взглянул на вещи с ее конца, сообразил, что она права, но и это не поколебало его жизненных позиций.

-Этого я тебе сказать не могу... Но тебе-то что до этого?..

-Как что?- Она поглядела на него с осторожным любопытством.- Я же доктор.