Оттенки серого - Джаспер Ффорде

ручкой, бесшумно открыл дверь и пошлепал по лестнице в ванную.

Помочившись, я вернулся в спальню и чуть не заорал от испуга: из окна на меня смотрел не кто иной, как Виолетта. Увидев, что я подпрыгнул от изумления, она приложила палец к губам и жестом велела поднять раму. Я сдуру повиновался. Мне стало понятно, что, строя хитроумные оборонительные планы, я забыл об одном обстоятельстве: чтобы оказаться перед моим окном, достаточно встать на навес крыльца черного хода.

– Что ты здесь делаешь? – прошептал я.

Виолетта не ответила – вместо этого она залезла в комнату и махнула невидимому мне сообщнику, чтобы он убрал приставную лестницу. Затем она опустила раму, беззвучно соскочила на коврик и стала снимать с себя одежду, застенчиво мне улыбаясь. Я не мог не признать, что все это выглядело соблазнительно. В конце концов, Виолетта была не из тех девушек, которые оставляют что-нибудь на волю случая, а потому должна была проделывать такое часто.

– Ты не имеешь права нарушать мою с Констанс полупомолвку.

– Это все мама, – ответила Виолетта. – Как нехорошо с ее стороны! Но если она чего-нибудь хочет для своей дочки, ее не остановить.

– Это не просто нехорошо, это непростительно – и отвратительно.

– Молчи, Эдвард. Ты кинул меня прошлой ночью, вот это точно отвратительно. Если бы не была так отчаянно влюблена в тебя, то оскорбилась бы.

– Послушай…

– Я не сержусь, радость моя. Путь к браку может быть тернистым, и я готова простить тебя, как ты, конечно же, простишь мою маму: она послала подальше эту потаскушку Марена.

– Я не хочу жениться на тебе, Виолетта.

– Не глупи, милый. Ты поднимешься по шкале на пять ступеней и станешь красным префектом. А я, наверное, главным префектом. Наше сильнопурпурное потомство будет бессменно править Восточным Кармином. Кроме того, ты, я и твой отец – у всех нас осядет кое-что в карманах. И у папы есть джем. Все в выигрыше.

– Что же ты здесь делаешь, если все решено?

– Отец сказал, что предложение окончательно примет силу после твоего теста, но я захотела, чтобы ты уже сейчас стал моим единственным. Что ты об этом думаешь?

Она стояла, полностью обнаженная – видимо, решив устроить для меня приватный сеанс просмотра. Естественно, я видел обнаженными многих девушек, как многие девушки видели меня – на плавании, в раздевалке, в общественном душе. Если бы во время хоккейного матча не случилось драки, мы с Виолеттой обязательно увидели бы друг друга в раздевалке. Но демонстрировать свое тело потенциальному партнеру при добрачном ухаживании – это было нечто совершенно иное. Виолетта демонстрировала мне не только свое тело, но и свое желание показать мне его. Я, со своей стороны, должен был вести себя так, чтобы стало ясно: я оценил ее жест.

Я старался не смотреть на Виолетту – но, стыдно сказать, это было нелегко. Ее код был выполнен при помощи пишущей машинки и выглядел заманчиво, на грани позволительного, а все остальное выглядело почти совершенным. Я оказался в сложном положении, и если бы не моя мысль о том, как было бы здорово, если бы это была Джейн, то Виолетта сочла бы свое вторжение неудачей и мигом испарилась бы. А так она со счастливым видом взглянула на меня и, прежде чем я понял что-нибудь, скользнула в постель.

– Виолетта! Что ты делаешь? – воскликнул я.

– Хочу убедиться. Не стоит жениться и потом обнаружить, что произошла страшная ошибка, согласен?

– Правила…

– Мой отец решает, как их применять, радость моя.

– А что скажет твоя мать? – сделал я слабую попытку устыдить ее.

– Это была ее идея.

Я нервно поглядел в окно.

– Она не подглядывает?

– Конечно, нет, радость моя. Она сказала, мы должны убедиться, что все идет как надо. Это из-за династических соображений, понимаешь? А не для удовольствия.

– Ну да, – иронически заметил я, – никто и не надеялся.

– Прекрати болтать, Эдди, и делай, как я говорю. Сейчас не время и не место для нашего первого спора!

– Постой…

– Я сказала, хватит болтать.

Я, по всей видимости, выдержал испытание. Или, как сказала Виолетта, «мы можем поработать над твоей техникой». Так или иначе, за каких-нибудь десять минут, с минимумом слов – в основном то были команды Виолетты – мы потенциально заработали на двоих пятисотбалльный штраф. У меня это было в первый раз. Виолетта быстро оделась, чмокнула меня в лоб, сказала, что все прошло хорошо и она сообщит об этом родителям. Потом она бесшумно подняла раму, спустилась на навес и спрыгнула на тротуар с удивительной ловкостью. Я неподвижно глядел на потолок, мысли мои пребывали в смятении. Я получил сиюминутное удовольствие, но глубоко внутри меня возникло тяжелое чувство измены. Нет, я изменил не себе и не жесткому моральному кодексу Коллектива – я изменил Джейн.

Мы начинаем поход

2.3.06.56.067: Запрещается потреблять более 2500 мегакалорий в день.

Я встал, вымылся в самой горячей воде, какую только мог выдержать, и надел походную одежду № 9. Кольцо с печаткой, красный кружок и балльную книжку я оставил вместе с письмами в верхнем ящике, после чего вышел на темную лестницу, стараясь не шуметь. Я нашарил свои прогулочные ботинки, прикрепил к ним гетры и взял рюкзак, который сложил накануне. Отец стоял у двери. Мы обнялись, хотя обычно этого никогда не делали. Вечером отец еще пытался проявлять оптимизм, но сейчас было понятно, что он прощается со мной навсегда.

В городе стояла тишина, все еще спали. Зимой на заре уже разворачивалась лихорадочная деятельность – но не летом. Первые горожане начнут вставать лишь через полчаса – булочник, начальница почты, кротолов, и пока все. Я направился к статуе Нашего Манселла и стал ожидать Карлоса Фанданго и «форд». Ждать пришлось недолго – вскоре из-за угла ратуши появился кто-то с растрепанными волосами. Он завязывал шнурки на бегу – впечатляющее зрелище. Это был Томмо. Я нахмурился – не из-за того, что это был Томмо, а из-за того, что он был в походной одежде № 9.

– Привет, Эд! – воскликнул он с непривычным радушием. – Готов к большому приключению? Доброе утро, Кортленд.

Я обернулся – и действительно увидел Кортленда, тоже одетого по-походному. Я ничего не понимал. Если кого-то в городе не нужно было посылать в Верхний Шафран, то именно Кортленда.

– План изменился, – объявил он. – Томмо и я идем с тобой.

– Смородини знает?

– Нет еще.

– Члены Совета будут в ярости, когда узнают, что ты подрядился добровольцем, – подозрительно заметил я. – С чего вдруг