В огненном плену - Карен Монинг

Мы те, кто мы есть. Говорят действия.

Бэрронс интуитивно читает мои мысли, даже не видя моего лица.

— Да. Говорят действия. Проанализируйте мои действия. Вскоре после того, как я использовал Глас и отнял у вас воспоминания о той ночи, я начал учить вас Гласу, зная, что таким образом у вас навсегда возникнет иммунитет к моему внушению. Я уравнял наши шансы на поле. В суде подобное могли бы назвать компенсацией за… — он коротко смеется, — преступление на почве страсти. И это, моя дорогая, офигительно сложная мисс Лейн, наиболее близко к извинению того, кто никогда ни перед кем не извиняется. Смиритесь или свалите.

Бэрронс встает, проходит мимо меня и скрывается за дверью прежде, чем я успеваю ответить.

Глава 31

Как солдаты, гибнущие один за другим[55].Мак

Факт: невозможно полностью понять другого человека.

Факт: мы рождаемся в одиночку и умираем в одиночку.

Факт: не существует такого понятия, как безопасность. Только бдительность, решимость выжить и готовность быть безжалостным ради этого.

Факт: любовь неидеальна.

Факт: я тоже.

Эти пять фактов являются желчью, с помощью которой я перевариваю события прошедшего дня.

Растянувшись на мягком диване перед своим любимым газовым камином в глубине книжного магазина, я восхищаюсь тем, как очистился мой мозг. Раньше между мысленной точкой старта и конечными пунктами назначения было множество пит-стопов и кружных путей, теперь же процесс идет примерно так: я его люблю? Да. Он идеален? Нет. А я? Тоже нет. Я его брошу? Нет. Все, разобрались. Можно поспать.

***

Я просыпаюсь, когда звенит дверной колокольчик, перекатываюсь, тру глаза и убираю волосы с лица. Спала я крепко. Я вспоминаю, что не вешала колокольчик обратно после того, как Риодан сорвал его с крепления. Наверное, Бэрронс все починил.

Первым делом, открыв глаза, я смотрю на свою руку. Ага. Я все еще невидима. Замечательно! Я не тороплюсь от этого избавляться. К тому же я чувствую глубокие вмятины на правом боку, от руки до щеки. Оставленные обивкой дивана. Терпеть не могу разгуливать с отметинами после сна, а сейчас у меня вся щека «украшена» похожими на сфинктер отметинами.

Я чувствую, как у меня в животе начинает гореть, и тут же вскакиваю на ноги, выгибая спину, сдерживая рычание.

Я чую присутствие Темных Принцев.

Я пригибаюсь, чтобы скрыться за диваном, и начинаю понемногу пятиться в сторону жилой половины магазина, и только потом вспоминаю, что они не могут меня видеть. Ха.

Выпрямившись, я вглядываюсь в полумрак, размышляя, какого дьявола мои насильники делают у меня дома.

И моргаю. Они стоят у входа вместе с Фейдом, Дэйгисом и Драстеном МакКелтарами и Р’йаном, который притащил недавно одобренного Риоданом советника из Светлых.

Колокольчик звенит еще дважды, почти без перерыва, и входят Бэрронс и Джейда, отряхивая с плеч дождевые капли.

Какого черта?

— Зачем ты попросил меня прийти? — спрашивает Джейда у Бэрронса. — И что они здесь делают?

Она суживает глаза на Принцев, которые шипят и принимают агрессивные позы.

— Я не просил.

— Я получила твое сообщение.

— Я его не посылал.

Джейда разворачивается, чтобы уйти. Бэрронс кладет руку ей на плечо, она медленно оборачивается и поднимает на него глаза.

— Я предпочел бы, чтобы ты осталась, — говорит он.

Я щурюсь. Что он задумал?

Джейда смотрит на него некоторое время, затем говорит:

— Я удовлетворю твой запрос. Единожды. В будущем ты удовлетворишь мой.

— Простой запрос на присутствие. Не более.

Она склоняет голову.

Отлично, с Бэрронсом она мила, со мной нет.

Мне нравится Джейда. Она сильная. Умная. Смертоносная. Жаль, что раньше она была Дэни. Очень жаль, что у нее нет сердца. Я хочу вернуть Дэни. Но я была бы не против оставить и Джейду, как только у нее в голове появится программа: «Мак хорошая, не убивай ее». К слову о том, почему она на меня ополчилась: какого черта пропала «Синсар Дабх»? Трое Принцев стоят в магазине, а я не слышу ни единого предложения рвануть вперед и всех поубивать. Книга ведет себя настолько тихо, что я начинаю нервничать.

Затем оба Темных Принца спрашивают, почему Бэрронс отправил им сообщение, угрожая отобрать у них места в совете, если они сюда не явятся, а Р’йан начинает рычать об обещании горца лишить его протекции, если он не придет, и я чую во всем этом руку Риодана даже раньше, чем вижу, как тот приближается сквозь дождь за ромбами стекла на входной двери.

Когда владелец «Честерса» входит, обвинения набирают обороты, переключаясь на него и его манипуляции.

— Если бы вас вызвал я, вы бы не появились, — говорит Риодан Рэту, а затем рявкает: — Наверх, за стол. Все вы.

Ага, ну да. Он только что попытался командовать девятью самыми неуступчивыми существами из всех, кого я знаю, и велел им двигаться всем вместе. Черта с два у него что-нибудь выйдет.

Все снова начинают рычать и спорить. Риодан исчезает. Затем исчезает новый советник Р’йана.

Несколько долгих секунд Р’йан в бешенстве озирается.

Еще через тридцать секунд Риодан появляется снова и бросает тело нового Светлого советника Р’йану под ноги. Советник мертв. Я едва не рассмеялась при виде изумления на лице Р’йана.

Светлый Принц рычит:

— Ты прекратишь это делать! Ты убил нашего чертова советника! Ты уже дважды оскорбил нас…

— Нет смысла изобретать новые тактики, когда старые еще работают. Вытащи голову из задницы, сообрази, что будет. Следующим умрешь ты, затем Рэт. Наверх, чтоб вас.

Джейда движется к двери.

Бэрронс говорит:

— Ты останешься. Сдержишь свое слово.

У нее на щеке дергается мускул, но она медленно разворачивается.

— У тебя пять минут моего времени.

— Пяти минут мне достаточно, — говорит Риодан.

Джейда холодно ему улыбается:

— Да, я слышала.

Я ухмыляюсь.

Риодан открывает рот для ответа и удивляет меня, закрыв его. Я была готова к одной из его откровенно сексуальных реплик. Я даже почти с нетерпением ждала ее. Такой посыл заслуживал ответа. Судя по лицу Джейды, она тоже предвкушала ответ.

Он ничего не говорит. Интересно. Это потому, что она Дэни? Или потому, что она совершенно не Дэни?

— Так, вы все, шевелите задницами, — приказывает Фейд.

Когда они поднимаются, рыча и скалясь на ходу, я торопливо пристраиваюсь в хвост процессии, чтобы их шаги заглушили поскрипывания ступенек под моим весом, способные выдать меня, если я подожду, пока все поднимутся.