Львы Сицилии. Закат империи - Стефания Аучи

Затем подзывает Нино:

– Я велела, чтобы корзинки с бонбоньерками для праздника были украшены лилиями из оранжереи. Вы позаботились об этом?

Мажордом кивает:

– Так и было сделано, донна Франка. Мы отнесли цветы в ледяную комнату, чтобы они не завяли, а перед подачей мы разложим их в корзинки вместе с подарками для ваших гостей.

– Хорошо. Как только зал заполнится наполовину, начинайте разносить шампанское. Хочу, чтобы гости сразу начали веселиться и танцевать.

Она отходит от мажордома, затем проходит через анфиладу комнат, доходит до ярко-красного зала, где по договоренности с Иньяцио она распорядилась подготовить игровые столы и внушительное количество тосканских сигар. Лакей расставляет бутылки бренди и коньяка Флорио на винном столике, инкрустированном черепашьим панцирем, слоновой костью и перламутром, над которым висит картина Антонио Лето с изображением парусной лодки.

Рядом уже приготовлен зал для дам: в вазах из китайского и японского фарфора на этажерках стоят пышные букеты садовых цветов, лампы в плафонах из восточного набивного шелка льют мягкий свет на великолепные картины, среди которых произведения Франческо де Мура, Маттиа Прети и Франческо Солимены, которые Франка специально отобрала для этой комнаты.

Именно там, в полумраке, на канапе сидит Джованна, черный силуэт которой выделяется на красном бархате. Свекровь смотрит на Франку снизу вверх, улыбается ей.

– Ты все сделала правильно, – говорит она и протягивает ей руку.

Изумленная Франка сжимает ее и присаживается рядом.

– Ты вернула меня во времена, когда мой Иньяцио был жив. Когда комнаты были украшены и в залах танцевали многочисленные гости. – Джованна улыбается. – Моя тетя, княгиня ди Сант-Элия, говорила, что никакой праздник не мог сравниться с нашим. – Приятные воспоминания о прошлом смягчают ее взгляд, она убирает руку. – Иди принимай своих гостей, время пришло.

Проходя через последний зал, Франка приостанавливается перед зеркалом и поправляет прядь волос. Декольтированное атласное платье персикового цвета, украшенное светлым кружевом, сшито для нее Уортом. Пальцами в золотых кольцах она держит веер с перламутровыми вставками. На шее – ее любимый жемчуг.

Да. Все готово.

Семья Таска ди Куто – среди первых прибывших: Джулия, близкая подруга Франки, в сопровождении Алессандро, молодого наследника, и младшей сестры Марии. Таска ди Куто чувствуют себя в Оливуцце как дома, и они одни из немногих, кого Джованна принимает с удовольствием, в память о дружбе, связывающей ее с матерью Джулии, княгиней Джованной Николеттой Филанджери, скончавшейся незадолго до Иньяцио.

Франка приветствует всех, затем берет под руку Джулию:

– Дорогая, а где Ромуальдо?

Джулия неопределенно поводит рукой.

– Мой будущий супруг с Иньяцио встречает Биче и ее супруга Джулио. – Она досадливо морщится. – Ты же знаешь: как только появляется моя сестра, все падают к ее ногам.

Франка не отвечает, но в ее глазах мелькает понимание: даже Иньяцио не может устоять перед очарованием Беатриче Таска ди Куто, супруги Джулио Томази, герцога ди Пальма и будущего князя ди Лампедуза. Еще и потому, что, как говорят, Биче прекрасно умеет «пользоваться своим обаянием».

Но Джулия, прагматичная по характеру, не углубляется в подобные размышления.

– Я бы хотела твоего совета по поводу свадебного платья… Ты не могла бы сходить со мной завтра к швее? Я доверяю только тебе и твоему вкусу.

Франка кивает и пожимает ей руки.

– Но сейчас мне надо передать привет донне Джованне от отца. Не видела ее?

– Она в дамской гостиной. Иди, позже поговорим.

Франка провожает взглядом Джулию, уходящую через двери, обитые стеганым бархатом, после чего приветствует других гостей: сначала свою золовку Джулию и ее супруга Пьетро, затем еще одну дорогую подругу, Стефанину Спадафору, которая, осмотрев ее с ног до головы, не удержалась от возгласа восхищения.

Франка снова улыбается. Ее улыбка, платье и драгоценности – броня, защищающая от страхов, сплетен и зависти. И этим вечером она как никогда крепка. Поэтому первый танец палермского сезона должен стать незабываемым.

* * *

– Что с тобой, дружище? Нет настроения? – спрашивает Ромуальдо Тригона, присаживаясь рядом с кузеном.

Тот пожимает плечами:

– Неприятности в делах, сам знаешь.

– Посмотри-ка туда… наши дамы собрались вместе. По-моему, они разбирают нас по косточкам, – посмеивается Ромуальдо и хватает с подноса у проходящего лакея бокал шампанского. Делает глоток, закрывая глаза. А когда их открывает, перед ним стоит Пьетро Ланца ди Трабиа и улыбается, разглядывая его.

– Температура – идеальная! Сколько же телег со льдом ты заказал из Мадоние, Иньяцио?

Но тот даже не слышит его. Задумался, на лбу собрались морщины.

– Иньяцио, только не говори, что тебе перестало нравиться «Перрье-Жуэ»! – смеется Пьетро, и Ромуальдо вслед за ним. – Кажется, я догадался! Тебе не до веселья, потому что ты не можешь флиртовать с другими женщинами при жене, – добавляет он.

Наконец Иньяцио выходит из задумчивости.

– Нет, вовсе нет. – Делает паузу, затем продолжает: – Не могу выбросить из головы эту историю с Лагана и его сыном.

Внезапно посерьезнев, Пьетро обводит взглядом зал. Пары танцуют в быстром темпе мазурку, стук каблуков по паркетному полу такой звонкий, что почти заглушает музыку.

– Не здесь. Пойдем выйдем.

Они выходят на большой балкон, откуда виден сад, где стоят столы с десертом и мороженым. Парк в Оливуцце похож на темное море, усеянное десятками маленьких фонариков, расставленных вдоль дорожек. Тут и там можно различить гуляющие пары в сопровождении дуэний.

– Он выдвинул кандидатом в депутаты сына Аугусто и пытается добиться для себя места в сенате, – разъясняет Иньяцио, когда их никто не слышит. – Хочет пролезть в политику, имеет, мол, на это право, потому что служил дому Флорио и стране. – В его голосе смешиваются горечь и раздражение. – А потом с наглым видом приходит ко мне просить денег, которые я ему должен.

Пьетро смотрит сначала на него, потом на Ромуальдо.

– Подожди-ка, я этого не знал. Что это за история с сенатом?

Ромуальдо ощупывает сюртук, ищет портсигар со спичками.

– Последствие скандала, который устроил твой зять, уволив Лагана, точнее, когда он вышвырнул его из «Генерального пароходства». А теперь Лагана хочет отомстить. – Ромуальдо проводит ладонью по губам. – Он затеял расправу – вот как это называется. – Ромуальдо затягивается, смотрит на небо. – Самую настоящую расправу.

– Хочет денег и устраивает заварушку, – раздраженно добавляет Иньяцио.

Ромуальдо заглядывает в пустой бокал, подает знак лакею, ожидающему в дверях, принести еще.

Пьетро недовольно морщится. Последнее время Ромуальдо слишком много пьет и ведет себя соответствующим образом.

– Он связался с несколькими депутатами, которые потом завалили меня письмами, советуя действовать осторожно. Нет, вы только подумайте, он еще указывает, что мне делать?! Я обещал и выплачу все до гроша, но прежде ему придется попотеть. Впрочем, у меня в кассе