Далеко ли до Чукотки? - Ирина Евгеньевна Ракша

по красоте такой ездила, — девчонка смотрела вдаль и не могла насмотреться.

Нюська насупилась:

— А сейчас ты что, за деньги едешь?

Та притихла.

— И вообще повезло тебе, — тряхнула головой Нюська. — Все же я тут командую, старший кондуктор.

Девчонка с почтением покосилась:

— А младший кто?

— Нету младшего, — усмехнулась Нюська и вздохнула. — Одна я. Совсем одна.

— А дом далеко? — осторожно спросила девчонка.

— Тут рядом. За Байкалом. А толку-то что. — Нюська дернула плечами. — Неделями не бываю. Мать уж по мне извелась вся.

— А на другую работу нельзя разве? — сочувствовала девчонка.

— Чудная ты. Какой мне резон уходить? — Нюська вскинула брови. — Где столько заработаешь? А так нам с матерью, слава богу, хватает. Да и остается еще.

Она оживилась. Сняла с гвоздя большую лоскутную сумку. Стала быстро выкладывать на колени пакеты, свертки, бутыль с молоком. Наконец достала со дна красивую обувную коробку:

— Вот. В Красноярске купила. Подарок к празднику.

Девчонка открыла крышку и замерла. Тонкие лаковые туфельки! С перепонками! Самые модные!

— Прелесть, — сказала она. — Это кому же?

— Себе, конечно. — Нюська невесело усмехнулась. — Сама не подаришь — никто не подарит… Да эти еще что, — она стала укладывать все обратно. — В прошлый месяц я белые купила. Вот те правда мировые. Тоже модельные.

Девчонка смотрела на темные, обветренные Нюськины руки — заметила кольцо. Обручальное кольцо. С любопытством спросила:

— У вас муж есть?

— Муж? — не поняла Нюська. — У меня? — Но догадалась — А-а-а, кольцо… Нет, это я так. Нарочно. Чтоб меньше приставали, — она повертела кольцо на пальце. — А вообще красиво, правда? Золотое. Тоже сама купила.

Они помолчали. Где-то впереди загудел электровоз. И состав постепенно начал сбавлять ход.

Нюська поднялась, подошла к краю площадки. Далеко впереди у разъезда горел желтый сигнал светофора.

— Теперь встречного ждать, — недовольно сказала она.

Состав шел все медленней. И уже в сплошной полосе шиповника можно было различить отдельные кусты.

Девчонка прошла на другой край площадки. Посмотрела вниз. Шпалы мелькали реже и реже. И вот весь состав, лязгая сцепкой, замер.

Во внезапной тишине все словно остановилось. И алые цветы шиповника, и полынь у самых шпал, и травы на откосе.

— Ух, черт, — буркнула Нюська, — из графика бы не выбиться.

— Слушайте! — сказала вдруг девчонка. (Свой голос в этой тишине показался ей громким, чужим.) — Слышите? Жаворонок! — она запрокинула голову.

И правда, в жарком небе звенящей точкой висел жаворонок. Кругом неумолчно трещали сверчки, кузнечики, пахло сеном, цветами, от вагонов тянуло свежей смолой.

— Здорово как! — Девчонка раскинула руки и спрыгнула вниз, на полотно. Под ногами зашуршал гравий. Она шагнула к краю откоса и огляделась.

Мелкий лесок подступал к насыпи, оставив широкую луговину со стогами сена. По краю леса мальчишка гнал телят. Они разбрелись по кустам, их рыжие и белые бока мелькали среди зелени.

Девчонка спустилась вниз по откосу в высокую траву. Видно, недавно здесь прошел дождь, потому что трава и цветы были еще мокры. И колокольчики, и ромашки, и какие-то красные звездочки, и белые лилии пахли необычно и удивительно. Девчонка быстро сорвала цветок. Потом другой, третий…

— Не очень-то разгуливай там, — предупредил сверху Нюськин голос.

А девчонка рвала еще и еще. И уже целый букет этих мокрых, свежих цветов благоухал сладко и пряно. Среди травы она наткнулась на фарфоровую, с отбитым краем чашку электроизолятора, полную дождевой воды. Присела и напилась.

— Скорее давай! — крикнула сверху Нюська. — Встречный идет.

Из-за поворота цепочкой темных бус выползал поезд.

С букетом в руках девчонка быстро поднялась на полотно. Забралась к Нюське на площадку.

Впереди опять загудел электровоз. И тотчас ему отозвался встречный. Состав с лесом лязгнул и тронулся. Сперва медленно, потом все быстрей и быстрей.

И опять поплыли опоры. И опять придорожный шиповник слился в одну сплошную зеленую полосу.

Девчонка держала букет у груди.

— Не знаете, как вот эти называются? — она показала на красные большие цветы.

Нюська усмехнулась:

— Что мне, делать нечего? Я вообще их не люблю. У меня от них голова болит. — И ушла на край площадки.

Ветер привычно хлестнул ей в лицо. Рванул концы косынки. Задрожали, зазвенели в ушах стеклянные, как маленькие люстры, сережки. Нюська сощурилась, поглядела вперед. Навстречу медленно шел тяжелый состав с нефтью. Его электровоз приближался, не переставая гудеть. И вот уже, стуча и громыхая, замелькали мимо темные пятидесятитонные цистерны. Пахнуло нефтью.

Девчонка с восторгом и страхом смотрела на Нюську, а та неторопливо достала из-за голенища желтый флажок и, держа его в вытянутой руке, встала на самый край площадки. И ветер трепал по ногам ее нескладные брюки, пузырем надувал куртку.

Когда же прогромыхал мимо последний вагон, на тормозной площадке встречного парень-кондуктор в брезентовом плаще махнул девчонкам рукой.

Нюська засмеялась:

— Ишь фрайер! — и тоже помахала.

Тогда кондуктор, уже издалека, послал воздушный поцелуй. Нюська усмехнулась:

— А все же негодяи парни. Ненавижу их всех.

Девчонка вскинула голову.

— Им чуть улыбнись, — продолжала Нюська, — они и рады. С поцелуями лезут. А мы, дуры, верим. Думаем — любит… Нельзя верить!

— А если правда любит? — девчонка тревожно смотрела на Нюську.

— Ну как же, лю-у-бит, — передразнила та и с силой хлопнула флажком по брюкам. — Где ты видела ее? Любовь-то? В книжках небось?

— Ну что вы! — девчонка недоверчиво улыбнулась. Отошла к барьеру. — Как же без любви? Тогда и жить нельзя.

— Чего-о-о? — Нюська расхохоталась, потом с вызовом вскинула голову: — По-твоему, я не живу, что ли? Или вон мать моя? Ее отец мой бросил, когда ей двадцать было, а мне — полтора. Так и живем вдвоем. — Она вздохнула: — Зелень ты еще неполотая, вот кто. Жизни не знаешь.

Но девчонка молчала. И в глазах ее, открытых, светлых глазах плыли холмистые поля, стайки кипучих берез, неведомые сосняки и веселое небо — все в солнце и облаках.

— А я вот к нему в гости еду, — задумчиво улыбнулась она, разглядывая цветы. — А может, и насовсем.

— Что? К парню едешь?! — Нюська оторопела. И громче: — Сама? К парню?

— Ага, — тихо кивнула девчонка.

Состав, громыхая длинной, подвижной лентой вагонов, вполз на мост. Вагон затрясло на стыках.

Нюська схватила девчонку за плечо, закричала:

— Ты сумасшедшая! Ехать к чужому! А вдруг обманет?!

По сторонам и над их головами проносились чугунные балки. Под вагоном стучало. Цветы в руках подрагивали.

— Нет, — сказала девчонка.

«Не-е-ет!!!» — повторил гул по мосту.

— А ты, дура, веришь?! — смотрела ей в глаза Нюська. — Веришь?

— Верю, — улыбнулась девчонка.

«Ве-е-ерю!!!» — загрохотало и раздробилось