Как истинный джентльмен - Эйлин Драйер

Его губы коснулись ее плеча, спины, шеи.

— И снова, дорогая моя, — произнес он, и его руки скользнули вниз по ее бокам, — я не согласен. Все подтвердят, что тело наездницы особенное. В конце концов, не всякий мужчина оценит истинную прелесть маленькой груди, которую можно обхватить одной рукой.

И его длинные пальцы тут же коснулись ее груди. Грейс задрожала от пронзившего ее тело наслаждения.

— Слишком маленькие…

— Грейс, — вздохнул он, и она едва удержалась от улыбки. — Скажи, разве в свете меня не знают, как человека с исключительным вкусом?

Она улыбнулась:

— Биддл в этом уверен.

Его рука медленно опустилась на ее бедро, коснулась живота.

— Верно. Значит, если я нахожу что-то красивым, ты не должна спорить со мной.

Грейс вся пылала. Его дыхание щекотало ей шею, пальцы касались завитков волос внизу живота. Ее грудь внезапно напряглась и стала чувствительной, а ноги так дрожали, что она чуть не упала на пол.

— Открой глаза, Грейс, — приказал Диккан.

Она повиновалась. И в его глазах, потемневших от возбуждения, она увидела восторг и нежность. Нет, она не могла даже на это надеяться…

— Я люблю твое тело, Грейс, — сказал он, словно прочел ее мысли. — Последние несколько недель мне его ужасно недоставало. Я не могу забыть твой вкус, забыть твой крик наслаждения. Я хочу обнимать тебя, когда ты засыпаешь, и заниматься с тобой любовью по утрам. Хочу увидеть, что ты собираешься делать с этими огромными камнями, выложенными во дворе конюшни, и осмотреть каждую украшенную тобой комнату. — Он прикрыл глаза и прижался лицом к ее шее. — Хочу воплотить в жизнь каждую картину на стене.

Грейс хихикнула:

— На это уйдет очень много времени!

Он лизнул мочку ее уха, и она чуть слышно вскрикнула.

— Не очень. Их ведь у тебя штук тридцать, верно? Займет всего неделю.

Все тело Грейс охватил жар, и она тяжело дышала.

— Есть еще в кладовой.

Диккан прикусил ее шею.

— Много?

Опустив голову ему на грудь, она усмехнулась:

— На их осмотр уйдут годы.

Он усмехнулся в ответ:

— Шалунья. Прошу, Грейс, выходи за меня замуж, чтобы мы могли делать это каждый день. Дважды в день.

— Ты уверен, что не подчиняешься чувству долга? Ведь на самом деле я тебе не нужна.

Диккан замер.

— Ошибаешься. Очень нужна. Я люблю тебя. Внезапно я стал представлять маленьких девочек с рыжими волосами и серыми глазами. — Он тихо поднялся, почти невидимый в темноте. Его глаза были взволнованными, искренними и блестящими. — Давай заведем детей, чтобы в этом доме стало шумно. Давай разводить лошадей и воспитывать детей. Мы будем самой пасторальной парой во всей Англии.

«Боже мой! — подумала Грейс, не веря своим ушам. — Он действительно говорит правду. Он любит меня».

— А как же твоя карьера?

— Как тебе сказать? Мне предложили пост в Калькутте. Не думаю, что ты хотела бы снова там оказаться.

Грейс вскинула голову.

— Правда? В Индии?

Он усмехнулся:

— Значит, лошадям придется подождать. Если только ты не решишь взять их с собой. Я слышал, в Калькутте есть прекрасный ипподром.

Грейс кивнула:

— Верно.

— Тогда выходи за меня. Сделай меня самым счастливым человеком на свете.

— Да, — ответила она, прежде чем храбрость покинула ее и она не сумела бы спросить о том, что действительно хочет знать. Об этом они поговорят позже, потому что мелочи не имеют значения. — Я люблю тебя. Я выйду за тебя замуж.

Кажется, у него перехватило дух.

— Правда?

Впервые за все время она взглянула ему прямо в глаза, и ее сердце трепетало в груди.

— Я люблю тебя всем сердцем.

Диккан внезапно ослабел, как будто был готов скорее к ее отказу. Это было так странно, что Грейс почувствовала, как ее любовь стала еще сильнее. К счастью, она сумела выразить свои чувства. Диккан повернул ее лицом к себе, заключил в объятия и жадно поцеловал.

В глазах Грейс стояли слезы радости.

— Диккан…

Казалось, ее голос вывел его из забытья.

— Да?

Она улыбнулась.

— Теперь, когда мы обсудили все самое важное, ты видишь ту первую картину над моим туалетным столиком?

Он поднял голову, и его глаза потемнели.

— Да.

— Как думаешь, мы сможем воплотить это сегодня ночью?

Диккан подхватил Грейс на руки, и они упали на подушки.

— Конечно. Об этом я и мечтаю.

Вторая свадебная церемония Диккана и Грейс проходила в маленькой каменной церкви в деревне Лонгбридж. Ее проводил местный викарий, добродушный молодой человек по имени Шарп, а жившие по соседству женщины принесли цветы. Гостей не было, только слуги Грейс во главе с четой Харперов. Первая свадьба была устроена для других. Но эта принадлежала лишь им одним.

Диккан не мог в это поверить, но волосы Грейс казались теперь еще более ярко-рыжими, и он видел перед собой солнце, огонь маяка, бушующий пожар. Вместе с волосами сияла и сама Грейс. Она была словно цветок, высаженный в благодатную почву, который тут же расцвел. Теперь ее уже нельзя было принять за ту серьезную старую деву в сером платье.

— Ну, что вы об этом думаете? — пробормотал Харпер.

Диккан повернулся. Его глаза были прикованы ко входу в церковь. У него перехватило дыхание.

— Наивный я человек, — усмехнулся он, — полагал, что мне удастся ее удивить.

Ему следовало это предвидеть. Разве Грейс позволила бы ему победить? Правда, Диккан думал, что найденный им турецкий свадебный костюм, состоявший из бело-золотой парчовой рубашки с поясом и шаровар, произведет на нее впечатление. Он надел огромный белый тюрбан, украшенный двумя перьями цапли, и туфли из лайковой кожи с причудливыми узорами. На поясе висел нож, весь в драгоценных камнях. Какое наслаждение сбросить черно-белый костюм и облачиться в золото! Как это было удобно. Его наряд был таким пышным.

Но не настолько пышным, как у его невесты.

Грейс легко скользила по проходу в алом сари, вышитом золотом, ее руки украшали красные и белые браслеты, на пальцах ног, обутых в сандалии, виднелись кольца, вокруг шеи было обернуто не менее трех свадебных ожерелий из бесценных камней и двадцатидвухкаратного золота. Голову украшал свадебный индийский убор из золота, сапфиров и рубинов, а в ушах покачивались так же украшенные длинные серьги. На ее руках Диккан заметил причудливые узоры из хны. Она была великолепна.

Наконец Грейс подняла скромно опущенные глаза, взглянула на него и рассмеялась.

— Что ж, — обратился к ним мистер Шарп, блестя глазами, — такие наряды в нашей церкви впервые.