Рождественское проклятие - Барбара Мецгер

Амелия тоже не так уж спешила вернуться в Ростенд-Холл. Здесь она чувствовала себя нужной и могла видеть плоды своего труда в удивительном старом замке. В самом деле, она почти ожидала, что за каждым углом наткнется на единорога, настолько это место было наполнено волшебством. Вдобавок, никто не отдавал ей приказов, для разнообразия. Когда лорд Уорт запротестовал, что он пригласил ее в свой дом не для того, чтобы работать служанкой, Амелия только рассмеялась.

– Неужели вы думаете, что в доме моей тети я жила как леди-лентяйка? Тетя Вивека весьма решительно показала мне, где находится место бедной родственницы. Для меня это – каникулы, уверяю вас. Кроме того, я наслаждаюсь тем, что занята, и мне нравится открывать сокровища, которыми вы владеете, когда мы с миссис Солтер снимаем чехлы из голландского полотна. А мисс Шарлотта и мисс Генриетта такие милые, настолько благодарны за каждую маленькую услугу. – В отличие от ее тетки, хотя Амелия не стала говорить об этом. – Я должна поблагодарить вас за этот праздник.

По настоянию Ника они обедали вместе.

– Я не стану терпеть, если вы доведете себя до истощения, мадам, питаясь говяжьим бульоном и заливным из телячьих ножек в комнате больных.

– Не стоит этого бояться, – смеясь, заявила она, накладывая себе еще одну порцию свиных котлет с блюда, предложенного Солтером. – Я же не хрупкий оранжерейный цветок, который с легкостью вянет, милорд.

– Нет, вы роза в моем саду с терниями, так что мне нужно убедиться в вашем добром здравии. Одному Богу ведомо, как бы мы справились без вас и вашей горничной. – Барон поднял бокал с вином, показывая Амелии, что пьет за нее, а Солтер вторил ему: – Верно, верно, – перед тем, как попятится из комнаты.

Приподняв одну темную бровь, Ник сказал ей:

– Видите? Даже старик Солтер признает, в каком долгу мы перед вами.

Смутившись, Амелия склонилась над тарелкой, но тепло, которое она ощутила, имело больше отношения к его словам, чем к выпитому вину.

После ужина миссис Мерриот отправилась выгулять свою собачку, ничем не примечательного коричневого терьера неряшливого вида, с густой бородой и смешными бровями. Сэр Дигби был больше в длину, чем в высоту и такой же упитанный, как раздутая сосиска.

– Я предполагаю, вы назвали его в честь какого-то сельского сквайра? – спросил Ник, следуя за вдовой и ее собакой вдоль стен сада, где они были защищены от зимнего ветра.

– Хм, не совсем, – ответила она, потянув за поводок маленького терьера, когда тот остановился у розового куста с голыми веточками, затаскивая его за рододендрон ради уединения. – Вот здесь место получше, сэр Дигби.

Маленькая собачка немедленно вернулась к розовому кусту, помахивая обрубком хвоста и прижав нос к земле.

– Нет, сэр, мы гуляем, а не исследуем место, где мог пробегать кролик. Пойдем, сэр Дигби.

Но у терьера были другие соображения и он начал рыть лапами землю.

Ник отступил назад, но не слишком быстро и на его брюки попала летящая грязь.

– Ах, теперь я понимаю, почему ему дали такое имя [8].

В смущении Амелия быстро подняла животное, вместе с грязными лапами и всем прочим.

– Мы здесь гости, плохая ты собака. Ты не можешь раскапывать розовые кусты! Приношу свои извинения, лорд Уорт. Я буду держать его…

Удар грома раздался в ночной тишине. Ник взял ее под руку.

– Вы слышали это? Нам лучше пойти в дом перед тем, как разразится буря.

Миссис Мерриот и ее горничная по очереди сидели с больными по ночам. Ника вовсе не радовало такое положение дел, потому что обе женщины слишком усердно работали в течение дня. Им был нужен ночной отдых, но у него не было выбора, так как в замке все еще не было горничных. На вторую ночь он предложил составить миссис Мерриот компанию во время ее дежурства.

– Таким образом, я смогу принести больше горячей воды или бульона, если это понадобится, так что вам не придется покидать леди или будить слуг. Мой камердинер Хопкинс может быть полезен во время дежурства Стоффард.

– О, нет, я уверена, что в этом не будет необходимости. Головные боли мисс Генриетты уже почти прошли, а мисс Шарлотта со вчерашнего дня не страдала от нервных припадков. Не стоит и вам тоже отказываться от сна.

Барон приподнял одну бровь.

– Но нет и причины, чтобы вы сидели здесь одна, когда я предлагаю свою компанию. Если только вы не находите мое общество обременительным?

– Конечно, нет, милорд. Вы были очень любезны. Но я боюсь… то есть, моя тетя…

– Вы беспокоитесь о своей репутации?

Амелия изучала бахрому своей шали.

– Я должна считаться с соседями, милорд.

Ник был вынужден рассмеяться в ответ на эти слова. Миссис Мерриот больше пугали сплетники, чем призраки.

– Уничтожить вашу репутацию было бы плохой наградой за вашу помощь, не так ли? Однако уверяю вас, что ни один слуга не отважится появиться на втором этаже, за исключением Хопкинса, а он так же надежен, как и ваша Стоффард, так что никому не нужно об этом знать. За исключением сестер Манди, если они случайно проснутся, конечно, но думаю, что вы не могли бы найти лучших компаньонок, чем эти двое. Естественно, мы оставим дверь открытой.

Она все еще сомневалась, так что Ник добавил:

– В самом деле, мадам, я не собираюсь покушаться на вашу добродетель, а делаю это только ради вашего удобства.

Любезность лорда Уорта заставила Амелию испытывать неловкость, а также чуточку разочарования, если она будет честна сама с собой. Однако она кивнула.

– Тогда я принимаю ваше великодушное предложение.

Барон читал вслух, в то время как миссис Мерриот занималась шитьем, затем они сыграли партию в шахматы, а затем – в пикет. Ник спустился вниз в кухню и принес поднос с чаем и печеньем. Но главным образом они разговаривали. Уютное тепло небольшой гостиной и необходимость говорить приглушенным голосом, казалось, вдохновляли на товарищескую беседу, на обмен воспоминаниями и доверием. Вскоре они называли друг друга Уорт и Амелия, а потом – Ник и Эми. В конечном счете, барон почувствовал, что они уже настолько хорошо познакомились – или возобновили знакомство – что он смог спросить:

– Почему вы все же согласились приехать сюда, в это Богом забытое древнее место?

– Как почему – чтобы досадить тете Вивеке, конечно же.

Она улыбнулась ему поверх чайной чашки, и Ник подумал, что ее мужу, должно быть, страшно повезло – ведь пока он был жив, то мог видеть эту улыбку за столом для завтрака каждое утро.

– И потому, что сейчас Рождество, – продолжила Амелия, – и потому, что вы попросили. – Затем она оставила чашку в сторону и уставилась на догорающий огонь в камине. – И потому, что я знаю, как должны были чувствовать себя сестры Манди, одинокие и напуганные.