Интервенция - Алексей Щербаков

– Джекоб.

– Это как по-нашему-то?

– Яков.

– Ну, будь здоров, Яшка. У меня друг был, тоже Яшка. Душевный парень. Тоже из ваших. Он-то сдернул за бугор. В самую последний момент успел… А вообще я так тебе скажу: некоторые ваших не любят, а я так очень уважаю. Хоть русских, хоть американских. Потому как вы умные и устраиваться умеете.

Джекоб не сразу сообразил, о каких «ваших» идет речь, и лишь секунду спустя просек. И не стал говорить, что в далеком детстве фамилия у него была не Абрамс, а Абрамзон. Кто знает, как они тут относятся к эмигрантам… Вместо этого он спросил:

– Слушай, а как тебе новая власть? Только честно. Можешь говорить что думаешь, мы ведь за свободу слова…

Мужик засмеялся:

– А у меня всегда была свобода слова! И при коммунистах, и при демократах. Вон, видишь – там за углом была пивная. Так в этой пивной всегда что хотели, то и говорили. И плевать на всех при этом хотели. А если про твоих американцев разговор зашел… Я так скажу: мне по барабану. Жратву и одежду стали раздавать – спасибо, дело хорошее. Я вот уже три комплекта на Сенную сволок. Там за куртку две пол-литры самогона дают. А за ботинки – и вовсе три. Такой подход мне очень даже нравится. А то, что над Смольным теперь флаг с полосками и звездочками, – так мне-то что! Был красный, потом трехцветный, кому какое дело! А то, что говорят: мы хорошо теперь жить будем, я в такую байду не шибко верю… Ерунда все это. Никогда мы не жили хорошо, никогда и не будем. Не рождены русские для того, чтобы хорошо жить. Вон сколько лет нам втюхивали по ящику всякие хренососы: погодите, наступит, блин, экономический подъем. Инвестиции, хрениции, скоро жизнь наладится. Ну да, наладилась. Всё снова рухнуло, все снова в заднице. Как всегда. Вот вам и демократия, вот вам и реформы. Ну их всех! Но, с другой-то стороны, если вдуматься – а на фиг это «хорошо» нам нужно? И вообще. Если где и хорошо – так это на Петроградской. Там, говорят, стоят французы, так они каждый день вместе со жратвой раздают по два литра вина. Вот это называется – понимающие люди. Правда, вино слабенькое, кислое. Но если стакан самогонки влить – очень даже ничего выходит.

В глубине улицы показались инженерная и санитарная машины. Джекоб отдал остатки виски Толяну, а сам взялся за выполнение своих прямых обязанностей.

…Завал разбирали долго. Когда наконец сумели добраться до солдат, под обломками оказались только мертвые.

– Эх, не повезло парням, – покачал головой доктор.

– Да уж, в этом городе не стоит гулять вдоль стен, – согласился Джекоб.

– Да не в этом дело, вдоль стен они ходили или поперек, – усмехнулся доктор, очкастый мужик лет под сорок, в глазах которого читался профессиональный цинизм. – Вон глядите – обломки-то небольшие. А тут – одного в висок, другому череп раскроило аж напополам. Третьему вшивенькая железка рассекла артерию. И так далее, и тому подобное.

– Редкое невезение, – согласился Джекоб.

– Не такое уж… – Доктор оглянулся. – Ладно, вам я могу кое-что сказать. Я читал ваши репортажи из Узбекистана и Ирана. Пока этой рыжей стервы рядом нет, слушайте… Все равно журналисты пронюхают, так лучше пусть вы первый. Так вот. Дело в том, что как-то не везет нашим солдатам в Петербурге. Вчера там, за рекой, этой… как ее… Фонтанка, такой случай был. Проверяли дом, обрушилась лестница. Семь человек насмерть. А высота – только ноги поломать. Грузовик с солдатами столкнулся с другим на мосту – оба упали в воду. Не в Неву, в одну из этих речек. Глубина там – не больше двух метров. Из двадцати человек в кузове никого не спасли. Как они могли захлебнуться? В люки патрульные падают… Вот один недавно – на какую-то железку напоролся, как на кол…

– И почему это происходит, как вы считаете? – заинтересовался Джекоб. Ему уже приходилось слышать о разных подобных происшествиях. Потому-то он и примчался сюда на звонок Речел. Но вот то, что это тенденция, – он не догадывался.

– А что тут удивляться? Солдаты, чтобы их!.. Набрали в корпус кого попало, каких-то недоделанных бойскаутов. Вот такие идиотки, как эта рыжая, и такие же дебилы из Голливуда внушили парням, что армия – это бесплатная турпоездка в экзотические страны, что они два года по контракту отслужат, денег заработают и льготы свои получат. А про трудности службы – ни слова. Вот и приходят раздолбаи. Ладно, заболтался я. Работать надо.

* * *

Обратно Джекоб возвращался в некоторой задумчивости. До этой командировки он работал в Узбекистане. Там было веселее. Мусульманские фанатики стали стрелять в спины чуть ли не с первого дня. Потом начались разборки между различными феодальными бандами, которые для красоты называли себя политическими партиями. Одни поддерживали американцев, другие не поддерживали. Впрочем, те, кто поддерживал, тоже лихо разбирались друг с другом.

В итоге доставалось всем, в том числе и солдатам НАТО. А потом и вовсе началась кровавая каша, из которой до сих пор не знают, как вылезти. Но в люки там не падали. Возможно, на этот раз и в самом деле набрали абы кого. Воевать тут никто не предполагал. Собственно, и сам Джекоб, получив в Ташкенте пулю в плечо, решил, что стоит немного передохнуть. Поэтому он, воспользовавшись своим знанием русского языка, и добился командировки в Петербург.

Джекоб внезапно вспомнил своего недавнего собеседника, Толяна, в голову ему заползла нехорошая мысль. Он подумал: а если представить, что в его родной Бостон пришли чужаки? Ну, допустим, инопланетяне. И не стали, как в голливудских фильмах, крушить все, на что глаз упал, а оставили как есть, только посадили наверху своих людей. Стал бы кто-нибудь сражаться против них? Ни черта не стал бы! Приспособились бы. Так что от Толяна его соотечественники отличались только уровнем потребностей. И ничем больше.

Пока он добирался до Смольного, на город упал туман. Густой – как молоко. Город, и прежде производивший сюрреалистическое впечатление, стал совсем загадочным, призрачным. Продвигаться приходилось черепашьим ходом. Дома выступали из тумана, как скалы какой-то заколдованной страны. От всего этого в голову лезли нехорошие мысли.

И на тебе – пришло им подтверждение. Пискнула рация. На связи оказался Риккардо, которого Джекоб оставил в пресс-службе – мало ли что. И не прогадал.

– Шеф, вы где? Приезжайте быстрее. Тут такое… Тут такое…

Быстрее, правда, не вышло. Увеличивать скорость – значит рисковать напороться на какие-нибудь обломки, которые во множестве валялись по улицам. За очистку их никто и не принимался. И, судя по деловым качествам местной администрации, которым поручили это дело, примутся еще не скоро. Но в конце концов в тумане показался Смольный.

…В штабе царил полный бардак, а пресс-служба превратилась в дурдом. Армейские чины, отвечающие за связь с общественностью, бегали с растерянным видом, что-то неопределенно блеяли в ответ на настойчивые вопросы журналистов и норовили укрыться в своих кабинетах.

– Пожар в бардаке, – прокомментировал ситуацию один из коллег Джекоба.

Больше всех знал Риккардо. Этот парень пообтерся, крутясь вокруг журналистов, и прекрасно понял, что такая служба куда приятнее строевой. К тому же, как подозревал Джекоб, Риккардо научился извлекать из своего положения кое-какие мелкие финансовые выгоды. В итоге он держался за свою нынешнюю должность, а потому старался быть полезным своему шефу. Получалось это у него неплохо. Будучи обаятельным, нежадным и общительным, Риккардо завел обширнейшие связи среди латиносов, которых в корпусе было немало, и теперь мог разузнать очень многое раньше, чем это становилось известным другим журналистам. Вот и теперь он знал больше всех.

А происшествие оказалось и в самом деле какое-то дикое. Колонна из десяти грузовиков с солдатами двигалась по Троицкому мосту через Неву. Черт знает, зачем их туда понесло, но теперь это уже не имело никакого значения. Надо же так случиться, что именно на подъезде к переправе их настиг туман. Машины дошли до середины моста – и тут по какой-то причине бронетранспортер, двигавшийся впереди колонны, свернул в сторону, пробил ограждение и рухнул в реку. Мало того, вслед за ним один за другим нырнули все десять грузовиков. Как могло такое случиться, никто понять не мог. Спрашивать было не с кого. Не выбрался ни один человек. А для подъема машин и трупов из этой долбаной речки требовалось неизвестно сколько времени. Точнее, никто не знал – возможно ли вообще их поднять. В корпусе не имелось нужного оборудования, чтобы лезть в глубокую и очень быструю реку. Так что более двухсот трупов лежали пока на дне – и будут лежать, пока не найдут оборудование на месте. Доктор был прав. Миротворческому контингенту НАТО в этом городе и в самом деле не везло.

Здесь веселые встречи случаются

Дело было закончено. Солдаты из разведвзвода батальона морской пехоты выталкивали по одному арестованных в наручниках из подъезда и строили в ряд во дворе. Хотя если уж говорить точно, то это были не «арестованные», а «пойманные». Потому что зачитывать им права и баловаться прочей демократией никто не собирался.