Жизнь длиною в обойму - Александр Афанасьев

Во время войны это село было перевалочным пунктом для доставляемого УЧК вооружения, и здесь же был локальный штаб бандитов. Сейчас тут место для контрабанды, как в некоторых дагестанских селах, у многих домов стоят грузовые машины, только в Дагестане это «КамАЗы», а тут – «Мерседесы» и «Маны»…

Само село чем похоже на украинское, так это тем, что дома беленые. Сами дома побогаче – обычно они двухэтажные. Первый этаж сложен из камня, небеленый, там может быть все что угодно – от скотного двора до гаража и летней кухни. Второй этаж – жилой, беленый, крыши – из черепицы, как и положено в Европе. Крыльцо на обратной стороне дома с лестницей, сразу ведущее на второй этаж. Земельные наделы примерно как у нас, по десять-пятнадцать соток, аккуратные, ухоженные, отгороженные заборами из сетки-рабицы по пояс. Садов с плодовыми деревьями не видать, наверное, не принято тут выращивать. Деревянные скворечники туалетов на каждом участке, дорога не асфальтированная, а вымощена камнем. Куда прочнее асфальта. У некоторых домов видать машины, «Мерседесы» и сильно подержанные внедорожники, увидел даже одну белую «Ниву» – тут они до сих пор популярны. Еще трактора – маленькие, меньше «Беларуся», с открытой кабиной и такие же синие или коричневые…

Мы достали снаряжение и разобрали его. Себе я взял обычный автомат FNC. В горах надо будет пристрелять, как только подальше отойдем. Сам автомат тяжелый – но сразу видно: вещь. Бельгийцы плохо делать не умеют. У него система запирания – тот же «калашников», так что проблем с этим не будет. Автомат этот производился по лицензии, его выбрали шведы (там он обошел Галиль) и индонезийцы. И там и там он до сих пор на вооружении, что и не удивительно для схемы «калашникова».

Попрыгали…

– Тихо…

– Отлично. Снайпер в голову, пулемет в хвост. Я иду вторым.

Это было нарушение: в боевом порядке командир группы идет третьим или четвертым. Но здесь не война, и может быть, придется с кем-то вести переговоры. Для этого и нужен я. Ну и Абаль…

– Без нужды не стрелять. Если столкнемся с кем-то – попробуем развести на пальцах. Хоп?

– Хоп.

– Режим молчания. По-русски ни слова.

…

– Пошли…

Пока все шло гладко…

Я опасался, что на тропе будут контрабандисты или боевики, но их не было. Потом понял почему: какой смысл переть что-то на горбу или на осле, если можно просто проехать через границу. Граница между Албанией и албанским Косово – я вас умоляю. Ее просто нет. Весь вопрос лишь в сумме. И всё.

Вопрос: как мы будем уходить, если что? Если тихо не получится. Варианта два, по сути. Через Албанию мы не пройдем. Значит, либо в Сербию, либо в Черногорию, либо в Македонию, небольшое горное государство совсем недалеко отсюда. И там и там албанцев любят примерно так же, как тараканы любят дихлофос. Но туда еще надо дойти…

Интересно, есть ли беспилотники на границе? Могли и повесить – за счет ЕС. С другой стороны – они же себе не враги. Наркотой и контрабандой живут – какая граница, какие беспилотники…

Идти было… не столько опасно, сколько тяжело. Горная тропа – не то что пластилин, как в Чечне, – но все равно нелегко. То вниз, то вверх. Камни едва слышно шуршат под подошвами. И в любой момент ждешь неприятностей…

На ночь остановились уже на той стороне границы. Палатку ставить не стали – да и не было ее у нас. Расстелили карематы[15], костер я тоже жечь не стал – не холодно, градусов двадцать пять сейчас тут. Поели сублимированную пищу, я назначил дозоры. Хорошо, что попался недалеко ручей, – я разрешил попить и набрать фляги. В пути лучше не пить вообще, только губы смачивать. Если начал пить – то уже не остановишься. И от воды человек грузнеет…

Моя вахта приходилась на самое хреновое время – с двух до четырех часов. Но делать было нечего – я проснулся от толчка в плечо, принял тяжелую снайперскую винтовку с ночным прицелом и пошел на позицию. Чтобы не спать – закинул в рот два леденца «Холлс», черных. Если идете на такое дело, на какое иду я, – покупайте сразу несколько упаковок. Они и жажду отбивают, и ночью не дают уснуть…

Позиция наблюдателя была на выступе, очень удобном, – тут дерево от ветра упало, и получилось и естественное укрытие, и защита. Тропа делает поворот, она двадцатью метрами ниже, и можно видеть метров двадцать тропы. Я устроился поудобнее, потом – наоборот, сел на ногу. Если нога затекает – не заснешь…

Тишина…

Вроде похоже на то, что у нас, – лес, горы, холмы – но нет. Не свое. Чувствуется, что это чужой лес. Поговорка «Дома и стены помогают» – над ней смеются, а напрасно…

Со стороны лагеря донесся шорох, я моментально прицелился туда…

Черт, Абаль…

Женщина не может без общения. Ей надо или поговорить, или…

Может, отодрать ее, чтобы успокоилась…

– Алекс?

– Тихо…

…

– Идите спать. Вам тут делать нечего.

– Можно, я тут посижу.

– Черт с вами, сидите. Только тихо…

Она устроилась рядом, на земле – как кошка. Просто удивительно, насколько женщины хорошо умеют искать свой уголок и вписываться в него.

– Алекс…

– Я же сказал – тихо! Молчать.

– Я сказала вам неправду. Про Сану Ахмед.

Почему я не удивлен…

– Она агент спецслужбы?

– Нет… Просто… это я ее завербовала. И отправила сюда. Она даже не знала про маячки. Но это не всё…

Абаль помолчала и добавила:

– Мы с Саной были не просто друзьями. Мы собирались пожениться…

Мда-а-а-а…

Мы с Тамарой ходим парой.

Лесбиянки мы с Тамарой…

В общем-то – ничего особенно ужасного в этом нет, живя в Швеции, я и не такое повидал. Слышали последнюю новость? Активисты шведских гей-организаций предложили за свой счет установить по берегу плакаты с надписями «Швеция. Страна, толерантная к геям с 1949 года». Это для русских моряков с проплывающих подлодок. Не знаю, то ли они их отпугнуть так решили, то ли это завуалированное приглашение…[16]

Говорят, что в Скандинавии среди молодежи гомосексуалист каждый четвертый, а в крупных городах – каждый третий. Интересно, какое будущее может быть у общества, полного извращенцев…

– Я знаю, что в России к этому очень плохо относятся, но…

– Дело не в России, Абаль. Дело в том, что ты отправила в западню своего любимого человека. И теперь тебе с этим жить.

Абаль горько усмехнулась.

– Спасибо за понимание.

– Пожалуйста. За пониманием – в церковь. Я не отпускаю грехи.

– Я не знаю…

– Тихо!

– Что?

Вместо ответа я прижал Абаль к земле.

Послышалось или нет?

Нет, не послышалось. Тот же звук.

Я положил винтовку на бревно, надвинул камуфляжную сеть и прицелился. С предохранителя она уже давно была снята и патрон дослан в патронник – лязгать ночью идиотов нет.

Сначала на тропе появился головной дозор. Пять человек, два пулемета Калашникова – с двумя пулеметами они могут принять бой с усиленным отделением. Потом, через какое-то время, пошли остальные. Идут по двое, удаление – в пределах видимости, некоторые несут пулеметы и снайперские винтовки, некоторые – минометы.

Пятьдесят… шестьдесят… семьдесят…

Я не мог даже вымолвить ни слова – не исключено, что кто-то из тех, на тропе, одет в специальные наушники, усиливающие звук, соответствующий человеческому голосу и отсекающий посторонние шумы. Только слово скажи – и хана.

Под сотню уже…

Ага… все – кажется…

Прошли.

Кто это такие, на хрен?

Я начал вспоминать. Албанцев утихомирили еще в две тысячи первом. После Косово они попытались взять еще одну область Южной Сербии, точнее, три области – Прешево, Медведжи и Буяновац, но по ним те же силы НАТО, что помогали месяцем раньше в Косово, отработали с вертолетов «Апач». Они все поняли и удовольствовались тем, что есть, – тем более что США пришлось приложить немало сил, чтобы хоть как-то легализовать Косово. Многие, в том числе Россия, Косово как государство не признали. Но проблема в том, что в Сербии действительно есть южные районы, которые населены преимущественно мусульманами или в которых есть значительное количество мусульман. Есть даже сербы, принявшие ислам, а если сербы принимают ислам – то принимают радикальный его вариант. Как после Косова живется мусульманам на территории Сербии, рассказывать не надо, думаю, и сами понимаете. Албанцы тоже выезжали и в Ливию, и в Сирию, познали практический ислам. В Ливии – я это точно знаю – были албанские наемники, в основном снайперы. Они были дешевы и ближе всего к зоне конфликта. На стороне Каддафи были хорватские, итальянские, сербские наемники, а на стороне боевиков – египетские, катарские и албанские…

А сейчас время такое, что каждый норовит выложить карты на стол. Потому что почувствовали кровь. Мир после начала девяностых был для многих несправедлив, но то, что он был сытный, многие стали жить лучше, – с этим смирились. А после 2008 года, кризиса из которого так толком и не вышли, – тарелки опустели. И многие решили, что дальше с несправедливостью мириться нельзя…