Жизнь длиною в обойму - Александр Афанасьев

Второе – это до боли родная застройка хрущобами, разбавленная стрелами минаретов. Прибавить к этому разбитые в хлам дороги, и ты получаешь полное ощущение дежавю. Где же это ты? Ах, да… Кавказ… скорее всего, Махачкала. Того и гляди – проскочит «Приора» с заниженной подвеской и бухающим на басах исламским рэпом. Или – подойдет к тебе местный мэн, примет за своего, обнимет и задушевно так спросит – ну чо, братан? Движения не движения?[13]

Еще были пристройки. Когда-то давно Тирана была унылым, застроенным панельками городом – но сейчас свобода и демократия сделали свое дело. За двадцать пять лет демократии дома обросли всевозможными пристроями, надстроями, гаражами, загонами, садами – чего только не понастроили. Некоторые пятиэтажки соединялись углами, и углы были застроены от балконов большими треугольными комнатами. Кто жил на последнем этаже, разбирал крышу и пристраивал себе один, два, а то и три этажа. Само собой строили во дворе гараж, чтобы не ходить далеко за машиной, а то и пристраивали его к дому вместе с верандой. В Махачкале тоже самостроя полно, но албанские самостройщики переплюнули всех на свете. Некоторые дома можно показывать на выставке как шедевры самостроя.

И все же это была Тирана, коренным отличием которой от Махачкалы и всех до этого виденных мною городов была уличная торговля.

В Тиране торгуют везде. Витрины и веревки с нанизанным на них дешевым ширпотребом можно встретить везде: на улицах, во дворах, в подъездах. Торгуют все и всем, прежде всего – китайщиной и поделками из Северной Африки. Примут любую валюту. Господи… китайские дешевые шлепки, полотенца с тиграми, голыми бабами и химическим запахом… так вот откуда это все берется на лотках цыган в российских городах. Вся контрабанда делается в Одессе на Малой Арнаутской, сударь. Кстати, арнаутами как раз и называли албанцев – а вы не знали?

В порту я дал знак пастись пока у сухогруза, поймал за рукав первого подходящего человека, дал ему салам и один евро. Он указал мне на другого человека – толстого, лысого с глазами навыкате, и он позвонил при мне какому-то своему то ли приятелю, то ли родственнику. Тот обещал прибыть не задерживаясь…

Пока он эмоционально переговаривался, я смотрел по сторонам. Обязательный кондишн безвестной китайской марки, какие-то наклейки и большой постер с чемпионата мира по футболу. На котором наши в очередной раз безбожно продули, а победили… немцы, кажется. Или аргентинцы?

Нет, по-моему, немцы…

– Пива хочешь?

Я посмотрел на бутылку в лапе толстяка.

– Рахмат, не могу.

– Зря…

На хрен мне его пиво. Мне машина нужна.

Друг или родственник толстяка оказался полной противоположностью первому – он был тощ, небрит, усат и напоминал таракана. Одет был в джинсы и вызывающе красную рубаху. Он прибыл в фургончике «Пежо Боксер», с короткой базой светло-серого цвета.

– Э… не пойдет, – разочарованно заявил я, – надо джип.

– Мистер, посмотрите, это джип. Лучше джипа…

Я заметил неприметный лейбл справа. Уже интересно.

Сунулся за руль, запустил мотор, послушал. Потом – не заботясь о чистоте одежды – лег прямо на грязный асфальт, подлез вниз. Да… и в самом деле.

Это не «Пежо», это «Данжель». Малоизвестная французская мануфактура, она занималась мелкосерийным производством полноприводных автомобилей для французских колоний Африки. Ее звездным часом был легендарный «Пежо-504» – машина столь неубиваемая, что ее кое-где производили до конца девяностых, некий аналог нашей двадцать четвертой «Волги». Данжель делал на ее основе полноприводные универсалы и пикапы, они были известны тогда не меньше, чем сейчас те же «Субару». Делал он и делает и вот такие вот полноприводные фургоны, прежде всего по государственным заказам. Машина хорошая – не может она не быть хорошей, если у фирмы больше семидесяти лет стажа по полному приводу.

– Надо прокатиться…

Хозяин полез на пассажирское, я сел на водительское. Поехали. В порту – обычный цыганский бардак и грязь, сам по себе порт – ворота контрабанды в Европу. Везде китайские вонючие грузовики, с голыми платформами и нагруженные контейнерами.

Погазовал, попереключал, снова погазовал – неплохо, без рывка и стуков. Заметил дыры на приборке.

– А это что?

– Предыдущий хозяин повредил.

– Который был в форме?

Хозяин лицемерно вздохнул.

– Ну как бывает, мистер. Ехали-ехали, да и сорвались с дороги. Сами выпрыгнуть успели. А вот машина и все, что везли… Пропасти у нас – сами потом увидите. Иногда такие, что машину оттуда и не достанешь. Армейский товар – хороший товар. Я же не спрашиваю, откуда у вас деньги…

Это верно…

Забросав в машину все наши припасы, включая и пулемет с патронами, мы тронулись из города. Сама Тирана подкупала широкими, по-коммунистически широкими проспектами, обсаженными деревьями. Никаких нормальных указателей не было, но сейчас это не проблема – Гугл вам в помощь. Автобусов немного, все китайские, зато полно набитых людьми микроавтобусов и грузовых пикапов – это, видимо, маршрутки.

Кавказ… Кавказ…

Трактор сидел за рулем, я рядом, а остальные сзади. Наслаждались жарой, духотой и толчками в пятую точку.

Звонок…

– Это Абаль. Вы прибыли?

– Да. Центральная автостанция…

Центральная автостанция – была обычным грязным бардаком, ни больше ни меньше. Запомнилась двумя вещами – полицейским автомобильчиком «Рено-4», который не выпускают уже лет пятьдесят, да живым козлом, которого, упираясь, вел на веревке какой-то старик. Видимо, купил на базаре…

Я заметил Абаль. Она переоделась в бундесовский камок и стояла с рюкзаком на одной из остановок. Я подошел к ней со стороны толпы, ткнул сложенными «пистолетом» пальцами.

– Что…

– Где она?

– Где ваша машина?

– Вы обещали дать точную наводку на цель. Где она?

– Я поеду с вами. В дороге покажу.

– Исключено.

– Это не обсуждается.

Я молча повернулся и пошел к машине. Заметил Брата в толпе – молодцы, отслеживают.

– Постойте.

Я вырвал руку.

– Да постойте же!

На нас уже смотрели. Абаль что-то сказала местным гортанно и резко, они, ухмыляясь, отвернулись.

– Постойте.

– Когда мне ставят условия, я встаю и ухожу. Женщине там не место.

– Я должна быть там. Сана Ахмад знает меня в лицо.

– Это не повод.

– Поймите, она не знает вас и испугается.

– Абаль, это военная операция. Крепость цепи равна крепости самого слабого ее звена. Мы не сможем идти быстрее, чем вы. Мы не сможем идти тише, чем вы. Если вы демаскируете нас, мы все погибнем – только и всего.

– Как вы обойдетесь без переводчика?

– Как-нибудь.

Про себя я подумал, что понты кидать не стоит. Я не мальчик. Те времена, когда я мог по горам горным козлом скакать, давно прошли. Так что еще неизвестно, у кого больше шансов облажаться и выдать группу – у нее или…

– Да постойте же…

Абаль буквально остановила меня силой (кстати, она сильная, вот бы не подумал), силой всучила мне свой смартфон.

– Вот. Смотрите.

…

– Она здесь, в этом самом месте.

– Что это?

– Горы, южнее Урочеваца. Самая граница. Район контролируют банды полевого командира Шукри Бужи[14]. Здесь есть горная местность, вот тут у них лагерь.

– Откуда вы это знаете?

…

– Абаль, откуда вы это знаете? Не время для тайн.

– В одежду и кое-какие вещи Саны Ахмад вмонтированы маяки. Они работают, мы знаем, где она. Но для нас она все равно что на другой планете…

…

– Я очень прошу вас, мне нужно пойти. Я ходила в походы и знаю, что это. Я ходила в горы в Швеции. Я неприхотливая, ни на что не жалуюсь, умею разводить костер, знаю языки. Я смогу идти наравне со всеми вами.

– Не сможете, Абаль.

– Но я готова! Посмотрите, я готова!

Я скептически осмотрел ее.

– Ждите здесь.

– Короче, тема, пацаны, – сказал я, садясь обратно в машину, – тут с нами дама очень рвется пойти.

– Какая? – скептически сказал Трактор. – Вон та?

– Ага.

– Не, ну а чо? – засмеялся Карлик. – В походе баба самое то.

– Ага. Думаешь не тем местом, – мрачно сказал Студент, – мне ее тащить на горбу не улыбается.

– Говорит, что ходила в походы, – сказал я, – знает языки, скорее всего, не врет. Очень просилась.

…

– Я так думаю, мужики, она – представитель заказчика. Мало ли что? Мы кто такие – нас оторви и выбрось, и не вспоминай, как зовут. А она…

…

– Короче, голосуем.

Большинство голосов оказалось «за». Я открыл дверь машины и помахал Абаль, та подхватила рюкзак и побежала к нам. Студент хмыкнул, рассмотрев ее вблизи.

Ох, не к добру всё…

Переходить границу легально мы так и не решились, хотя она тут – как решето. Для машины мы нашли место в районе за Вратницей, небольшим, чем-то похожим на украинские села поселением. В нескольких километрах отсюда – граница с не всеми признанным Косово. Спрятать машину было легко, горы тут покрыты зеленью, как в Чечне, не лысые, невысокие – то ли горы, то ли холмы. Только в Чечне в горах орехи растут и черемша, а тут… будем посмотреть.