Жизнь длиною в обойму - Александр Афанасьев

Этого только не хватало…

– Трактор.

– Плюс. Вижу тебя.

– Давай сюда медика, срочно…

– Неслабо тут буцкались…

По моим прикидкам – отстреляно не меньше трех сотен патронов из «калашникова». Нашли как минимум семь мест со следами крови и волочения. Все они вели в одну сторону. На палатках тоже следы пуль, в одной и кровь.

Судя по следам – по дороге сюда подъехали сразу три машины. Стрелять, если смотреть на россыпи гильз, начали не сразу – те, кто приехал, сошли с машин. Судя по следам крови – они сошлись в центре поговорить, а потом и стрелять начали. Но была еще одна группа. Она стреляла с холма, то есть с того же направления, откуда мы пришли. В кого они стреляли? В одну группу или в обе? Судя по тому, что кто-то остался и угнал машины, – в одну.

Кто это был? Сильные у меня подозрения, что это были американцы. Потому что гильза, которую я нашел, – она от хорошо известного мне патрона. Хорнади 223 ТАП, пуля весом в семьдесят пять грейн, очень тяжелая, ее придумали для того, чтобы протолкнуть двести двадцать третьи карабины в мажорный фактор мощности[17]. Потом – в две тысячи первом – американские морские котики в Афганистане обнаружили, что этот патрон лучше любого другого подходит для перестрелок на пятьсот-семьсот метров, какие характерны для Афганистана. Есть информация, что в две тысячи первом снайперская группа котиков, имевшая только карабины «М4» с этими коммерческими пулями, правильно выбрав позицию, в одном бою ликвидировала девяносто талибов…[18]

Значит, американцы. И если те, кто приехал сюда на машинах, разобрались, сделали, что надо, и отвалили – то вот американцы все еще могут быть поблизости. А мне совсем не хочется вступать в бой впятером при том, что мы стоим в этой долине, на открытом месте, все равно что голые…

– Брат – Шефу.

– Плюс.

– Есть новости.

– Иду.

– Плюс…

Штатным санитаром у нас был Студент, он и в самом деле недоучившийся студент-медик, но проблема в том, что он был еще и лучшим из нас стрелком и разорваться не мог. Потому он так и сидел на позиции с винтовкой, а роль медика исполнял Шпиц. Они уже все сертифицированные частные охранники, а каждый частный охранник в обязательном порядке проходит краткий курс полевой медицины – по крайней мере, на уровне наложения турникетов, Целокса[19], отравлений, солнечных ударов и обморожений. Я не поскупился на хорошие аптечки армейского образца с израильскими пакетами и по три большие дозы Целокса в каждой, и плюс была еще расширенная аптечка – ее надо брать, если ты освобождаешь заложника силой. Так что тот, кто стрелял в меня и кого подстрелил Студент, получил хорошую, качественную медицинскую помощь.

Точнее, получила.

Первое, что я заметил, – это лицо. Нос с горбинкой, кожа темнее, чем в Европе, как у итальянки, диковатая такая красота – но отнюдь не уродство. Женщина лежала на боку, Шпиц закончил оказывать ей помощь. Она не сопротивлялась…

Глаза… в женщине обычно запоминаешь глаза. У нее глаза были огромные…

Кто она? Как она тут оказалась?

– Шпиц, что?

– Одна пуля в ногу. Огнестрельный перелом ноги, но я замотал и шину хорошую наложил. Еще одна в руку – вырвала кусок мяса из руки, потом прошла по корпусу, но краем. Сквозное, кости целы, органы тоже. Целоксом засыпал и замотал. Кровотечения больше нет.

– Идти она сможет?

– Вряд ли…

Здорово.

– Кто она, как думаешь?

– Не знаю. Психопатка какая-то. Пыталась укусить. Потом поняла, что я ей помогаю, и успокоилась.

Психопатка…

– Смотри по сторонам. В любой момент могут появиться гости.

– Есть.

Я посмотрел на Абаль, она побледнела, но держалась. Даже не блевала.

– Абаль, переводи. Спроси, кто она и зачем в меня стреляла?

Абаль спросила. В ответ – ноль понимания, максимум презрения.

– Спроси, она понимает по-английски?

…

– Спроси, она знает, кто я? Зачем она стреляла в меня?

…

Мне это надоело – и потому я поднял автомат и выстрелил. Выстрелил хорошо – пуля чиркнула по руке, она вскрикнула, и Абаль вскрикнула вместе с ней.

– Ты что делаешь?

– Скажи, что я ее сейчас убью, – потребовал я, – она пыталась убить меня, а я убью ее. Кровная месть…

Она посмотрела на меня, когда я упер глушитель в ее руку, что-то быстро сказала.

– Она говорит, что ты жив, здесь не может быть кровной мести. Так нечестно, – перевела Абаль.

Я постучал по кэрриеру.

– Если бы не это, я был бы мертв, так что все честно. Как ее зовут?

– …Рокси.

– Это ее имя? Настоящее имя?

– …Она говорит, что да.

– Спроси ее, она албанка или сербка? Кто она?

– …Она раньше жила в Македонии. Говорит, что ее отец нам хорошо заплатит, если ты оставишь ее в живых.

Рваный рукав медленно темнел.

– Скажи, что это надо заслужить. Спроси, она знает, что тут произошло? Пусть расскажет, что видела.

Раненая помолчала, смотря на меня своими ведьмиными глазищами, потом заговорила.

– …Она говорит, что сюда приехали люди. Какого-то Бойко Дрыжака. На двух машинах. Бесник вышел к ним и пытался поговорить с ними – но тут они начали стрелять. Она сама все это видела…

– Спроси, как ей удалось остаться в живых?

– …Она поссорилась с Бесником и ушла от него, заняла пустую палатку на самом краю леса. Только поэтому ей удалось остаться в живых.

– Спроси, кто ей был Бесник.

– …Он был муж.

– Спроси, она его любила?

– …Да, очень любила.

– Спроси, кто такой Бойко Дрыжак и что она с ним сделает, когда встретит его?

– …Она зарежет его и надругается над могилами его родных. А его самого не разрешит похоронить, и пусть собаки съедят его тело.

Мда-а-а-а… А ведь когда-то живущие рядом бошняки, то есть боснийские мусульмане, были предельно толерантным по тем временам народом. То ли в 1911-м, то ли в 1913 году они поставили в Сараево первый в мире памятник Л. Н. Толстому. И куда все подевалось…

– Скажи, она видела европейскую женщину здесь?

– …Да, видела. Бесник похитил ее.

– Спроси, зачем он похитил ее.

– …Потому что задавала лишние вопросы.

– Спроси, знает ли она, где эта женщина?

Абаль спросила, выслушала ответ и расплакалась. Я сначала не понял, о чем был ответ, – думал, что Дрыжак увез ее и теперь придется иметь дело с этим.

– Абаль… в чем дело?

– Они убили ее … – медленно сказала раненая по-английски, – они убили ее и закопали. А теперь перевяжи мне руку, ублюдок.

– Кто убил европейскую женщину? – спросил я на английском.

Ответ словно окатил меня холодным душем.

– Американцы. Здесь были американцы. Американцы убили всех.

Саперная лопатка с хрустом вошла в свежеперекопанную и притоптанную землю и сразу напоролась на что-то мягкое…

– Здесь… – сказал Брат.

– Копай…

Брат копал еще какое-то время. Потом не выдержал, его вырвало прямо на свежевыкопанную землю, он встал на ноги и, шатаясь, пошел к деревьям. Я занял его место у лопаты…

Примерно через час мы выкопали тридцать шесть трупов…

У Абаль в телефоне был прибор, наводящий на жучки, у одного из трупов он показал ровную линию. Здесь. Я обкопал этот труп и вытащил его. Как смог, очистил лицо, сделал несколько снимков на телефон, потом ножом срезал часть волос и пару ногтей, упаковал это в презерватив, который завязал узелком, и сунул в карман. Отправлю на экспертизу ДНК, когда вернемся…

Если вернемся…

Вот так вот… Сана Ахмад. Александра Ахмадова. Сколько тебе было? Поди, и тридцати не было?

Мне почему-то вспомнился случай с жирафом Мариусом. Он произошел в Дании, в зоопарке. Молодому жирафу Мариусу по всей Европе не могли подобрать самку для скрещивания: компьютер показывал, что все они – близкие или дальние родственники Мариуса. И чтобы не причинять Мариусу страданий из-за невозможности продолжения рода, датчане его… убили. Застрелили из строительного пистолета, расчленили и бросили львам.

Через год на одном из танков непризнанной Донецкой народной республики танкисты сделали надпись «За жирафа Мариуса». И пошли с этой надписью в бой.

Случай с жирафом Мариусом показывает глубочайший цивилизационный разлом между Россией и Европой. Датчане пожалели жирафа и… убили его. Никогда русскому и в голову не придет так поступить – убить совершенно здоровое животное из жалости. Никогда русский не сможет нормально жить в месте, где происходит такое, – потому что это противно самой сути русскости. Вот и Абаль отправила свою подружку на смерть.

Бог ей судья…

– Абаль…

Она посмотрела на меня.

– Отойдем.

Мы отошли, она была сильно не в себе, но держалась. Я протянул ей патрон.

– Как думаешь – это что?

…

– Хорнади двести двадцать три ТАП, семьдесят пять грейн. Коммерческая версия патрона, которым пользуется американский спецназ в Афганистане. Я ее нашел на склоне, там была позиция снайпера.