Великий мертвый - Андрей Степаненко

— Зачем нам рисковать? — резонно выразил то, что думали остальные, Гонсало де Сандоваль. — Золото они наверняка припрятали; так что нам и десяти песо на солдатский пай не взять.

— Но мне бросили вызов, — напомнил капитанам Кортес.

— Тебе бросили, ты и принимай, — насмешливо отозвался Альварадо.

— Верно, — поддержал его бывший губернаторский мажордом Диего де Ордас. — Веласкес не поручал нам ввязываться в драки без серьезного повода.

Кортес стиснул челюсти. Капитаны определенно не считали его пострадавшую честь достаточно серьезным поводом для «бесплатного» боя. И это было то же, что и «шуточки» оставшегося без языка матроса.

— Хорошо, — решительно кивнул он. — Я пойду сам.

Капитаны иронично переглянулись.

— И не из-за своей чести…

Капитаны тут же насторожились. Они еще не понимали, куда клонит Кортес, но опасность уже почуяли.

— Я пойду, чтобы никто в этой земле не смел даже думать, что кастильца можно испугать.

Капитаны зашумели. Намек на их трусость был слишком прозрачен.

— Ты за языком-то следи, Эрнан, — на глазах свирепея, одернул его огромный рыжий Альварадо. — А то… как бы беды не вышло.

Всегда помогающий Кортесу Кристобаль де Олид перехватил взгляд гиганта и демонстративно положил руку на рукоять меча.

— Я пойду, чтобы нигде более на этом берегу нас не встречали с оружием, — не обращая на них внимания, закончил Кортес.

Воцарилась тишина. Капитаны уже видели, что Кортес их уел. Потому что главное правило конкистадора «не отступать» родилось вовсе не из амбиций, а из понимания простого факта: испугайся дикаря хотя бы один раз, и тебя начнут бить на каждой стоянке.

— Но мне нужна поддержка. По меньшей мере, человек сто.

Капитаны молчали. Нет, опытные воины глаз не отводили, но, даже понимая всю правоту Кортеса, плясать под его дудочку здесь никто не собирался.

* * *

Кортеса, вошедшего в реку на суденышке Гинеса Нортеса — самом маленьком, а потому самом проворном из всех, берега встретили ревом раковин и труб и грохотом барабанов.

— Диего! — нервно позвал Кортес. — Диего де Годой!

Никто не отзывался.

Кортес разъяренно огляделся по сторонам, нашел королевского нотариуса лежащим на палубе под защитой массивного деревянного борта и едва удержался, чтобы не вытащить его за шиворот.

— Диего де Годой! — распрямившись и стараясь выглядеть в глазах врага неколебимым, сквозь зубы процедил Кортес. — Немедленно идите сюда!

Нотариус прижался к борту еще отчаяннее.

— Они всех нас убьют!

Кортес распрямился еще сильнее.

— Вы хотите, чтобы я сообщил в Королевскую Аудьенсию, что вы отказались исполнить свой долг?

Королевский нотариус всхлипнул, заворошился и, проклиная все на свете, покинул убежище. Кое-как встал рядом, трясущимися руками развернул загодя подготовленный текст и, бросив на Кортеса затравленный взгляд, начал:

— Мы, подданные Их Высочеств доньи Хуаны и ее благородного сына дона Карлоса… никогда и никем непобежденных… усмирителей варваров…

— Хватит! — остановил его Кортес и развернулся к Агиляру. — Переводи!

Агиляр торопливо, надрывая голос, что-то зашепелявил, а Кортес пересчитывал нахлынувших мавров. Их действительно было порядка двух тысяч, но против двух сотен обученных войне с дикарями солдат им было не устоять.

«Вопрос потерь… — подумал он. — Все это вопрос потерь времени… и если я не успею обойти все побережье до того, как Веласкес пришлет мне замену по всем правилам, все пропало!»

— … и если вы не позволите нам сойти на берег и набрать воды, а напротив, неразумно атакуете, вина за убийство падет на вас… — выдохнул нотариус. — Подпись: Эрнан Кортес.

— Все? — развернулся к нему Кортес.

— Все.

Кортес махнул рукой штурману, тот отдал короткое распоряжение матросу, и над суденышком взвился флаг «Всем причалить». Моряки принялись ловить ветер, в идущих за ними на буксирах набитых солдатами шлюпках отпустили канаты, и берега буквально взорвались барабанным грохотом.

Кортес быстро стащил сапоги, обул плетеные альпаргаты[13], подбежал к борту и, дождавшись, когда аркебузы дадут первый залп, спрыгнул в воду.

* * *

Что такое воевать без поддержки конницы, они ощутили мгновенно.

— Сантьяго Матаморос! — орали конкистадоры, призывая на помощь главного покровителя своей далекой земли.

— Сантьяго Матаморос! — кашляя и сплевывая воду, орал и сам Кортес.

Но их сбрасывали и сбрасывали обратно в реку, и, до тех пор, пока стоящие на палубе стрелки из аркебуз не сделали добрый десяток залпов, на сушу выбраться не удавалось. И лишь когда все они встали на земле обеими ногами, мавры неспешно отступили к лесу, — как оказалось, в засеки.

— Эрнан! Что теперь делать?! — наседали старшие команд. — Как их оттуда выбить?!

— И где этот чертов Авила?!

— Что вам Авила?! — хрипло огрызался Кортес. — Вы свою работу делайте!

Он понятия не имел, где пропадает единственный согласившийся поддержать его атаку капитан, — самый, пожалуй, молодой из всех.

— В атаку, кастильцы! Бей нечестивых!

Но все было без толку. Без поддержки кавалерии и пушек силы были равны, а едва они заходили в лес, как тут же становилось явным превосходство мавров. А потом подоспел Алонсо де Авила.

— Алонсо вперед! — взревел Кортес.

Алонсо попробовал, но стрелы, словно стаи саранчи, так и сыпались на его солдат, и не прошло и четверти часа, как отступил и этот отряд. И тогда Кортес зарычал, стараясь не пригибаться под ливнем яростно свистящих стрел, подбежал к высокому, приметному дереву на опушке и вытащил меч.

— Годой! — заорал он. — Где ты, черт тебя дери?!

Не дожидаясь, когда нотариуса приведут, несколько раз взмахнул мечом, сделал на дереве три широкие зарубки и, плюнув на приличия, со всех ног рванул назад, под прикрытие подчиненных.

— Все видели?!

— Все-е… — нестройно выдохнули конкистадоры.

— От имени Их Высочеств доньи Хуаны и ее благородного сына дона Карлоса я, Эрнан Кортес, их слуга и вестник, извещаю, что Их Высочества являются королями и сеньорами здешних земель. Все слышали?!

— Все-е…

— Где этот чертов нотариус?! Быстро его ко мне!

* * *

Военный вождь Иц-Тлакоч проводил взглядом спешно уходящий к берегу реки отряд кастильцев, дал знак отбоя, подозвал писаря и жестом приказал ему достать бумагу из агавы и перо.

— Великий Мотекусома, — не теряя ни секунды, начал диктовать он. — Это я, Иц-Тлакоч, которого ты назвал своим другом, посылаю тебе весть.