Совершенная технология - Евгения Озерова

– Так что у вас там? – гладя Шушу по плечу, спросил сокровище.

Она вздохнула, помолчав.

– Ну, не хочешь – не надо. Только зря ты так. Знаешь же: сам никому не скажу, а тебя поддержу в любом случае.

– Ладно, – решилась Шуша, освободилась из его объятий и села на кровати: почему-то так рассказывать было легче.

Сначала он слушал лёжа, потом потянулся, встал и сел в компьютерное кресло напротив неё. По мере рассказа он всё больше хмурился.

– Так… Я понял, – сказал сокровище серьёзно, когда Шуша закончила. – Только, знаешь, что я тебе скажу?

Шуша вопросительно подняла брови.

– Послушай меня, как врача, пожалуйста. Вас всех волнует сейчас не только и не столько сам кризис, это точно. Вы привыкли ощущать мир с детства, всегда, каким бы там непонятным способом вы это ни делали. Это как часть вашего тела: ампутировать, удалить это чувство, – и вы ощущаете беспомощность и унижение. И в данном случае вас беспокоит именно это. Думаю, для вас всех знать о самом кризисе и не понимать, что это, где это и как произойдёт, – что-то вроде фантомной боли. Знаешь ведь, что это такое?

Шуша кивнула, улыбнувшись: сокровище очень точно описал её состояние.

– Когда ты… Когда вы все, геоманты, перестанете изводить себя этой фантомной болью и метаться, пытаясь понять причины и суть кризиса, вы сможете сосредоточиться и что-нибудь придумаете, понимаешь? Может, разглядите его за общим информационным мусором, может, просто примете все меры, которые только придумаете, чтобы максимально обезопасить мир от него… Не знаю, в общем. Но что работать будет легче – это точно!

Он посмотрел на часы и подскочил:

– Ух, всё, ещё пара минут – и опоздаю! – он кинулся одеваться. – Где мои джинсы?

Шуша, улыбаясь, показала на кресло.

– Вечно надо их куда-нибудь сунуть! Сейчас, в общем, позвонишь начальству, узнаешь, что там с корреспондентами. Наверняка всё нормально, не волнуйся, не кричат ещё на весь мир! А сама… Полно в аптечке успокоительного, возьми что-нибудь эльфийское, они полегче. И спать. А завтра утром – ацелас пососи, как общеукрепляющее подойдёт. Тьфу, чёрт!

Он раздражённо метнулся, подхватывая расстегнувшиеся часы на лету, и выскочил за дверь. Шуша встала, собираясь прибрать разбросанную одежду.

– Ах да! – сокровище, уже полностью одетый, снова сунул голову в приоткрытую дверь. – Эсэмэсни там это всё друзьям своим региональным! Пока!

Дверь хлопнула, из-за неё донёсся голос сокровища: «Пока, мам! Пока, дядь Серёж!» – потом хлопнула уже дверь входная…

Шуша подошла к телефону и набрала номер Гришнака Углуковича.

– Значит так, – сказал он мрачно, едва Шуша поздоровалась. – Тут полно журналюг поганых перед входами. Кидаются на всех, кто входит или выходит. Завтра придёшь – иди через четвёртый корпус, про него они так и не прознали пока. Бери с собой вещи и всё необходимое: переходим на казарменное положение. Во избежание утечки, так сказать.

Глава 5

Статуе Ганди не везло хронически: на этот раз на коленях, плечах и даже голове Махатмы восседала не лёгкая чирикающая стая, а множество телевизионщиков, некоторые очень даже в теле. Завхоз давно уже плюнул, матерясь, сгонять с только недавно сиявшей, начищенной дворниками скульптуры, новых непрошеных гостей. Те сидели довольные и то и дело наводили камеры на любого сотрудника бюро, которому вздумалось подойти изнутри к широким окнам здания.

Двор был напрочь перегорожен огромными фурами передвижных вещательных телерадиостанций и микроавтобусами со спутниковыми антеннами на крыше. Журналисты, которых так и не пустили в само бюро, поочередно выходили в эфир, освещая двор своими осветительными приборами, и тут же, в небольшой палатке, подкреплялись и писали тексты на ноутбуках. И чудовищно сорили. Две жалких урны перед входом, всегда стоявшие там, давно были погребены под горами мусора, и теперь бумажные стаканчики из-под чая и кофе и пустые пакеты кидались разгульным ветром прямо под ноги. Дворники с безобразием не справлялись давно, попытки прибраться хотя бы ночью успехом не увенчивались: журналисты попросту гнали их, поскольку эфиры были круглосуточными, а телевизионщики боялись, что фигуры с метлами и вёдрами испортят кадр.

Шуша прижалась лбом к холодному стеклу окна и закрыла глаза, пытаясь хоть немного расслабиться. Она вспомнила, что творилось во дворе сутки назад, когда журналисты пытались силой пробиться в здание. До этого два дня подряд они атаковали бюро через юристов, напирая на конституционное право населения на свободу получения информации. Точно такая же ситуация творилась и в других региональных бюро, и попытки штурма удалось предотвратить только с помощью спецназа Отдела по чрезвычайным ситуациям Организации Объединенных Рас, сами региональные МЧС в расчёт уже не брались. Правда, всё равно пришлось пойти на компромисс: тут же, во дворе, спустя несколько часов прошла пресс-конференция, на которой Гришнак Углукович и Гарасфальт выдали чётко отмеренную и согласованную с Отделом по ЧС дозу информации: да, геоманты почувствовали некий кризис, но пока что сообщать подробности рано, идёт изучение обстановки. В сущности, эти конференции во всём мире прошли по одному и тому же сценарию, и журналисты уже сутки пережёвывали полученное, пытаясь выудить что-то новое хотя бы из сопоставления между собой рассказанного им на разных языках. По мнению Шуши, это было просто мастурбацией, но если журналистам казалось, что именно так и надо выполнять свою работу, – пожалуйста.

В принципе, мир продолжал жить так же, как и до вечера субботы, до первых просочившихся в прессу сообщений о кризисе. Хотелось бы надеяться, что это из-за веры населения в защиту бюро МЧС, но Шуша сомневалась: она вполне представляла себе степень фатализма рядового населения.

Она вздрогнула: на Кавказе произошёл оползень, правда, небольшой и в удалённом от населённых мест районе. Недосыпание и усталость, с одной стороны, резко ухудшили её самочувствие и настроение, с другой – повысили чувствительность (хотя, вероятно, в этом были повинны огромные дозы кофе). Теперь ей не надо было особо прислушиваться, чтобы ощутить изменения в мире.

За окном комнаты отдыха, на которое инженер эксплуатационной службы здания самолично наложил по просьбе директора заклятие, напрочь затонировавшее стекло, как только во дворе стали появляться первые журналисты, уже вечерело. «Прилечь, что ли?» – подумала Шуша.

До кризиса оставалось меньше суток…

– Мы прозевали космос, – тяжело сказал Гришнак Углукович вчера на закрытом совещании между руководством и начальниками отделов региональных бюро, МЧС и Отделом по ЧС OOP, шедшему по магическим кристаллам. Остальные только покивали, соглашаясь.

Только теперь, после того как вечером в воскресенье отдел аэропроектов сообщил, что сразу на нескольких сайтах астрономов-любителей появились сообщения о странном объекте, на огромной скорости приближавшемся к Земле, прячась в лучах солнечной короны, все внезапно вспомнили, что ещё в пятидесятых годах у техноориенталов существовала программа по запуску на околоземную орбиту живых организмов, а в перспективе – и представителя разумных рас, если желающие найдутся. Вспомнили – и пожалели впервые о её закрытии. Что поделаешь, если космос был интересен только самим техноориенталам, а в многорасовом обществе найдётся ещё много нерешённых проблем, на которые требуются деньги…

Теперь же вокруг Земли крутились только спутники связи и погодного мониторинга, а также несколько исследовательских сателлитов, создание которых финансировали различные корпорации. Конечно, спутники были весьма многочисленны, но повлиять на ситуацию не могли никак.

Космос простирался над планетой, практически абсолютно неизвестный и не нужный её населению. Граница способностей геомантов совпадала с самой высокой орбитой спутника: он был ещё частью их мира.

А дальше лежала тьма. И в этой тьме к Земле приближался неизвестный объект.

– Ты спишь?

Шуша вздрогнула и очнулась: ей действительно удалось задремать, сидя в кресле перед окном. Гарасфальт аккуратно прикрывал за собой дверь. Трое суток недосыпания и на эльфе сказались не лучшим образом. Красивые волнистые волосы спутались и висели космами, синяки красовались теперь под обоими глазами, и невозможно уже было определить, усталость привела к их появлению или разборки с женой.

Она потёрла глаза:

– Да так что-то… Даже не поняла, заснула или нет…

– Гришнак Углукович сказал, чтобы все отошли от окон. Журналисты приволокли слухача, в ответ директор приказал, чтобы аэропроектники очистили двор от мусора самым эффектным способом.

Шуша хмыкнула, вставая. Идея со слухачом была неплоха, однозначно лучше, чем вчерашний визит во двор мага-телепата. Извлечь информацию из умов особо охраняемых персон он так и не смог, несмотря на все усилия: на то Гришнак Углукович, Гарасфальт, сама Шуша и ещё несколько руководителей отдела и специалистов и жили под защитой заклинаний Собственной службы безопасности бюро. Наложить же заклятия на все окна четырёх корпусов здания, чтобы слухач не смог по тонким колебаниям стекол установить, что за разговоры за ними ведутся, было практически невозможно: слишком большие затраты энергии.