Совершенная технология - Евгения Озерова

Пообедав, Шуша задумалась. В принципе, коллеги американские и тихоокеанские отпадали сразу, в силу слишком большой разницы во времени: при современной загруженности геомантов ночью им всё-таки надо спать, чтобы нормально работать днём, а не болтать по сети, пусть даже и на профессиональные темы.

Иностранными языками она владела не сказать, чтобы хорошо, в школе кое-как уделила внимание лишь английскому. Мишель, ведущий геомант бюро в Париже, немного знал и английский, и русский. Объединив свои познания, они вполне могли общаться. Но, посмотрев в окно, Шуша отрицательно покачала головой: уже начинало смеркаться, значит, в Париже как раз разгар рабочего дня. Отвлекать Мишеля от снижения вероятности железнодорожной аварии в районе Южного Прикарпатья не стоит.

Серёга из Владивостока давно уже дрыхнет, так что оставался только один выход: Настя из Новосибирского бюро. Проблема только в одном: она была с ней практически незнакома, общалась только пару-тройку раз на профессиональные темы.

Вздохнув, она пошла в комнату и включила компьютер: выхода не оставалось.

К счастью, Настин ник в скайпе светился зелёным. Впрочем, если бы её не было в сети, Шуша просто позвонила бы ей по мобильнику и попросила подключиться, хотя, конечно, делать этого не хотелось из-за её незнания реалий Настиной жизни.

«Привет, Насть!» – начала писать она, но даже не успела послать сообщение: Настя написала сама.

«Наконец-то ты! Привет! Я целый день тебя искала».

Шуша пожала плечами, боясь и надеясь одновременно, и написала:

«Что случилось-то?»

«У вас там, говорят, какое-то эпохальное собрание было? Что там ваш нативный кочевник придумал?»

«Да так, мелочевка. Проверяющие из министерства набросились. Ну и провели собрание», – ответила Шуша, про себя подумав, что в наше время новости стали распространяться слишком уж быстро.

«Ну, значит, скоро и до нас руки дойдут…» – написала Настя, присовокупив к ответу унылый смайлик.

«Не хочется слушать речь о недостатках, имеющихся в работе?» – спросила Шуша.

«Очень. Ещё в школе ненавидела всю эту отчётную мутотень».

«Понимаю. Но зато у меня выходной в итоге до двенадцати завтрашнего дня!»

«Что это ваш Гришнак добрый такой стал? Или ты что-нибудь ляпнула на собрании?»

«Ляпнула, было дело. Я тебе потом письмом кину если хочешь».

«Так ты дома, что ли?» – наконец дошло до Насти.

«Ага. Отдыхаю».

«Вот я надеялась дома тебя застать сегодня! Не хотела по рабочей сети переговариваться».

Шушино сердце сжалось от предчувствия.

«А что так?» – спросила она.

«Да интересно мне кое-что… То ли паранойя у меня развивается по полной… То ли осень на мозги так влияет… То ли в отпуске долго не была…»

Шуше хотелось написать Насте «Не тяни!», но она сдержала себя, несколько раз глубоко вздохнула, сосчитала до десяти и напечатала с ощущением, что «приговор окончательный и обжалованию не подлежит»:

«Ты о том, что приближается со стороны Солнца?»

Настя долго не отвечала, Шуша аж взмокла.

«Со стороны Солнца? Не замечала такого. Но знаю, мы по-разному с тобой чувствуем… Всё равно, наверное, речь об одном и том же. Что-то совсем другое. Совсем. Прямо тоска наваливается… Ну, я объяснить иначе не могу».

Расправив плечи, Шуша откинулась в кресле. Сомнений у неё больше не осталось.

Глава 4

Ветер был несильный, но его вполне хватало, чтобы сдувать с деревьев в сквере последние листья. Дождя не было уже второй день, но асфальтовые дорожки всё равно оставались мокрыми, – такое уж влажное время – осень.

Летом обычно полный молодёжью и бабушками с внуками, а теперь – совершенно пустой, сквер производил печальное впечатление. Но Шуша всё равно, взяв баночку пива после работы, решила прогуляться до метро через него, а не идти коротким путём по людной улице. Вечер этой субботы не располагал её присоединиться к общему приподнятому по случаю выходного дня настроению.

Завтра поменяется погода, пойдёт снег. И последние листья этого года упадут на землю вместе с ним. Он, правда, продержится недолго, всего пару дней, и то только на окраинах города. Продержится ли хотя бы столько информация о кризисе в тайне?

Уже третий день в Восточно-Европейском бюро, и уже второй – во всех остальных был негласный аврал. Именно поэтому суббота и воскресенье были объявлены рабочими днями для всех, а не только для дежурных, как обычно. Уже поздно вечером в среду, после обсуждения проблемы, Настя и Шуша вместе связались с Мишелем, а тот ещё спустя пару часов – с ведущими геомантами американских бюро. И уже к полудню четверга, когда Шуша пришла на работу, картина была ясна.

Способность к геомантии, самая редкая из всех магических, к тому же, обнаруженная до сих пор исключительно у техноориенталов, которые к любым магическим талантам были склонны гораздо менее других рас, до сих пор оставалась изученной очень плохо. Поэтому объяснить, почему одни геоманты чувствуют так, а другие эдак, почему, чтобы не случилось чего-то опасного, одни предлагают изменить то, а другие – это, ни один учёный или маг был не в состоянии. Как, впрочем, и сами геоманты. Их учили действовать по принципу наименьшего вреда, они и старались это делать. В многоступенчатой системе со сложными взаимосвязями, которой являлся мир, у каждого из них был свой привычный способ добиться того, чтобы трепетание крыльев бабочки в Китае не вызвало тайфуна в Южной Америке. Кто-то мог предложить пересадить дерево, чтобы оно погасило листвой колебания воздуха на пути воздушного потока, кто-то – зажечь костёр в определённом городе Японии, чтобы тепловая энергия, аккумулированная этим потоком, в итоге заставила бы будущий ураган пролиться лёгким безобидным дождём над Тихим океаном, кто-то пересадил бы цветок, чтобы бабочка не могла сесть на него в ключевом месте, а кто-то предложил бы отколоть крупный айсберг от антарктического ледника, чтобы разбавить холодной водой массив нагретой тропической, над которым и зародился бы циклон.

Но привычный способ – это ведь всего лишь производное от личных способностей. Они у ведущих геомантов мирового уровня не отличались по силе, да установить это можно было только по результату воздействия: он всегда был одинаковым. Поэтому бюро просто договорились между собой, что решения принимаются теми, кто находится на вахте в настоящий момент, а в сложных случаях – коллегиально.

Как оказалось, ощущали приближение кризиса все ведущие геоманты и даже несколько рядовых сотрудников со способностями регионального уровня. Но ощущали по-разному. Шушино чёткое предчувствие, что «нечто» приближается со стороны Солнца, косвенно подтвердил только Мишель: он заявил, что кризис придёт днём с неба. Лейла из бюро в Дели сообщила, что кризис начнётся в крупном лесном массиве, судя по видам деревьев в мыслеобразе, который у неё сформировался, – в Европе или в Северной Америке. Североамериканские коллеги, что из Восточного, что из Западного бюро, проявили редкое среди геомантов единодушие, сказав, что оба чётко ощущают лишь связь с серым или металлическим цветом. Представитель Южно-Африканского бюро в Йоханнесбурге и геомант из Восточно-Азиатского в Японии пока ещё не выделили в своих предчувствиях каких-либо характерных деталей. Зато Джози из Тихоокеанского единственная назвала чёткую дату «восхода» кризиса над горизонтом событий. И дата эта оставляла мало надежд при таких расплывчатых ощущениях у всех геомантов: это была всего лишь среда следующей недели.

Шуша задумчиво подкидывала острыми носками уже вышедших из моды, но очень нравившихся ей, сапожек листья на краю газона в сквере: здесь они, в отличие от упавших на мокрую дорожку, ещё не набрали влаги. «Ну и что дают нам все эти сведения? – подумала она. – А ничего. Кроме собственно даты, всё равно получается слишком большой разброс возможных событий. Среди дня с неба в лес то ли в Европе, то ли в Северной Америке, свалится кризис». Своё ощущение, что он как-то связан с Солнцем, она уже и не упоминала в разговорах с сотрудниками. Гришнак Углукович совместно с директорами других региональных бюро успели за прошедшие два дня опросить астрономов-профессионалов, – те не замечали пока ровным счётом ничего необычного. Безрезультатным остался и тщательный поиск на форумах любителей, – даже самые шизанутые из них, те, кто в восьмикратный бинокль впервые для себя обнаруживает Плеяды и потом кричит на всю сеть о совершённом ими открытии, отчаянно путая понятия «туманность» и «комета», не смогли ничем «порадовать»…

Она чуть улыбнулась, вспомнив, как пару часов назад Гришнак Углукович, покряхтывая от смущения, отдал, наверное, самое сумасшедшее в своей жизни поручение отделу аэропроектов: соблюдая секретность, тщательно мониторить сайты и форумы уфологов. «Да, да! – раздражённо сказал он в ответ на изумлённый взгляд начальника отдела. – Тех самых полоумных придурков, которые считают, что форма облачка – это тайный сигнал братьев по разуму!»