Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот когда вы чувствуете себя клоуном, шутом, балагуром из балагана жизни, вы не придаете своей роли масштабного значения в этой испещренной вещами, событиями и ежедневными поступками круговерти, которую древние индийцы назвали «колесом сансары». Каждый день – своеобразное возрождение в ней. И пока ты не осознал, что пора из нее выйти, ты не выйдешь. А выйти из нее очень трудно, почти невозможно. И тут есть два пути: личное пробуждение или вмешательство богов.
В мою жизнь вмешались боги.
Причем самые главные.
В сущности, почему бы и не верить в такую ментальную сказку. Индуистский пантеон вращается вокруг богов, полубогов, демонов и… У нас же все должно получить предварительное «псевдо». Псевдобоги, псевдодемоны. Псевдознающие. Вращающиеся в своих намертво-свинцово запечатанных каютах внутри общего многоободного колеса сансары, чьи рамки круглыми свинченными, часовыми пружинами туго пучатся во все стороны от единого центра. А в нем – Верховный.
Итак, в последующие несколько дней в моей жизни произошло несколько радикальных перемен. Полковник Смирнов после нашего разговора решительно изменил течение моей жизни. Он поворотил ее в новое русло резко, без раздумий. Поместил меня в жесткий кофр своей власти и повез в таком укомлектованном виде в самый центр сансары, где псевдобоги вращают гигантское колесо государственной жизни, пребывая в состоянии некоторой счастливой иллюзии избегания цикла и цепи перерождений.
Во время вынужденного путешествия разное вертелось в моей голове. Сансара… впрочем, да, условно будем называть место, страну описываемых событий именно так – Священная СанСаРа. Сансара соединяла в себе политическую и экономическую устойчивость, завидное постоянство и повторяемость событий. Государственное управление представляло собой сращение светской и церковной властей. Последняя была очень близка к концентрированному пониманию «государственности» и зачастую целиком осуществляла общегосударственную деятельность в своем индивидуальном почине.
Особые место и роль в Священной СанСаРе отводилась новому псевдоклассу чиновников-священников. Чиновнические деяния выполнялись ими в виде службы в сфере госбезопасности, а священничество – как своеобразное духовное взаимодействие между Церковью и людьми. Ничего новаторского, впрочем, в их деятельности не было. Но наконец-то ведший свою давнюю историю институт церковной исповеди получил вполне ясный, явный и табельно-закрепленный статус – священник превратился в светский чин на одной из ступенек «тайной полиции».
Это было первым важным моментом нашей жизни.
Вторым было то, насколько неожиданно научное открытие может вторгаться в государственный быт.
Я тогда учился в начальной школе. В одном из новомодных инновационных центров разработали технологию преодоления силы тяготения. Гравитация была взорвана и перевернута прибором, поставившим «на попа» привычный природный уклад. Прибор назывался «антигравитон». Казалось, перестанет существовать привычная авиация, люди начнут осваивать небо, строить небесные города и заводы. Радужные перспективы! На деле, сначала попавшая в крупнейшую рекламно-патриотическую кампанию, новая технология через два-три года постепенно стала пропадать из новостей. Сводясь лишь к практичному средству «менее энергоемкой перевозки грузов». По воздуху в сторону Урала проплывало несметное множество островов – темными, страшными баржами, накрывая тенями на несколько часов целый город. Что там везли: плодородные почвы, части заводов, городов? – никому не было известно.
Поползли слухи, что над Сибирью возникают «небесные научные городки». Но потом утвердилось наилогичнейшее мнение – это были наделы государственных департаментов и даже отдельных чиновников, чья золотая вертикаль стремилась к солнцу: чем крупнее бонза, тем выше его «летающий надел» относительно уровня земли.
И ко времени моей учебы в театральном небеса уже были отданы преимущественно в пользование церковной власти, медленно и верно поднимавшейся в государстве над гражданской.
Мне припомнился рассказ Юры, – где-то он был теперь, мой друг, – о произошедшем несколько лет назад, мы тогда только познакомились. Ему, к слову сказать, многообещающему выпускнику архитектурной академии, пришлось побывать как раз на одном из таких небесных островов. На летающем каркасе из легких, крепких металлических сплавов, одетых в почвенный слой, возводился кафедральный собор.
Рассказывая, Юра посматривал сквозь окно в холодное, застланное пятнистыми тучами питерское небо. Тогда мы безуспешно искали театральную работу в Петербурге. Была ранняя осень. Жили в коммуналке на Льва Толстого. Рядом – метро «Петроградская» и чахлая речка Карповка.
Комната выходила трехоконным эркером на проезжую часть, где, шелестя остатками дождя, проносились машины, разбрызгивая пустынную безжизненную воду.
Юра посмотрел в небо и, уколов селедку вилкой в бок, утопил ее в рот.
– Стройка была гигантской… Тонны арматуры, бетона, железа, стекла и пластика. Тонны… Четыреста человек… Промышленные краны… День и ночь. Ночью – прожектора… – выдавил с натугой Юра и вопросительно кивнул на ртутный изгиб бутылки. Налил обоим, наклонился, выпил, занюхнул воздухом, подняв нос.
– Оттуда, с высоты, Москва – как муравейник. Я много раз ходил на краешек, смотрел из нивелира. Заглядывал в дома. Лучше места для слежки не придумаешь. Сижу высоко, вижу далеко. – Взяв бутылку за донышко, сделав пальцами подобие цветочной чашечки с лепестками, поднял ее и посмотрел сквозь стекло и жидкость в небо. – Все видно. Как под микроскопом. Никуда не денешься.
Эта Юрина мысль, что сверху видно «далеко и глубоко», потом часто припоминалась. И сейчас я снова вернулся к ней. Ведь если это все правда, насчет наблюдения и слежки, то подумать и взвесить «насчет моей жизни» могли уже давненько. И подумать, и взвесить, и сделать выводы. И принять меры. Вероятно, что эти меры со мной сейчас как раз и происходят.
5. Ангельская пыль в глаза
Итак, была зима. Из провинциальной глубинки, куда занесла меня театральная деятельность, теперь я попал в центр Сансары, в один из ее келейных, укромных, потаенных уголков.
Приехали на тихую государственную дачу. Сосны, стоявшие по сторонам дороги, отряхивали с себя мелкий, сухой порох снега, птицы тревожно и настороженно перелетали туда-сюда, словно особисты со скрытыми камерами наблюдения. Глубокие сугробы поднимались над лесной дорогой, как застывшие воды расступившегося Красного моря. Так же нарочито и картинно.
Высокий конвоир, добрый молодец вежливо повел меня в двухэтажный дачный дом.
Внутри было тепло. Неяркий, альковный свет освещал уютные коридоры. Звуки мягко и коротко гасли в напольных коврах. Меня ввели в комнату на верхнем этаже. Затем молодец быстро исчез.
Царивший здесь полумрак был еще более спокойным и плотным. Прошло не больше пары минут, как вдруг из правого дивана с мягким тихим шумом отошла часть. Из проема вышел невысокий человек, широкий, даже т-образный, подвижный, со склонностью к элегантным перемещениям в светских кулуарах, намеком на пружинистую мощь в подковерных схватках и икроножный зуд взбираться по служебным лестницам, толкнул это подобие двери, возвратив ее на исходное место. Показал рукой, что можно присесть. Положил принесенную с собой папку на стол и сам за него уселся, энергично и с аппетитом придвинувшись на стуле.
Сбоку на его коротко стриженую голову падал приглушенный оранжевый свет лампы. Тень от головы вписывалась в круг от света и образовывала на стене овальный, желтый, месяцеподобный нимб.
Человек быстро глянул на меня, словно сверив описание с оригиналом. Затем, небрежно полистав бумаги, закрыл папку, вздохнул и встал.
– Меня зовут Михаил Светлов. Я сотрудник внутренней службы безопасности президента. Теперь я буду вашим проводником в новую жизнь.
Я кивнул, ожидая услышать подобное.
– Сейчас я введу вас в курс дела. Но перед этим вы должны узнать нечто важное.
Выйдя из-за стола, шагнул вдоль дивана, заложив руки за спину.
– Так уж сложилось, что вы попали в наш мир… – На слове «наш» он оттянул интонацию вниз, получилась тембрально-низкая, доверительная яма, в которой сидели некие «наши» и куда начинал скатываться и я. – Вы попали в наш мир случайно и не по своей воле. Теперь, войдя в… так сказать, предбанник нашего мира, вы должны знать, что возврата назад не будет.
Светлов сделал паузу, ожидая реакции. Я чувствовал, что надо молчать и не сопротивляться. Психологически правильным было представить этого человека, вышагивавшего не спеша, – просто одним из зрителей, перед которыми я привык выступать. Наработанные за годы сценического воплощения и паясничанья навыки двигаться под яркий свет софитов, нащупывая настроение, ожидания публики, – все это оказалось для меня хорошей школой психологической тренировки. Так что, подавив улыбку, я только кивнул этому сотруднику службы безопасности.
- Кебрудигер - Кирилл Тарабаев - Научная Фантастика
- Мелкая дичь - Клиффорд Саймак - Научная Фантастика
- Чёрная пешка - Александр Лукьянов - Научная Фантастика
- Дом Тысячи Дверей. Начало - Ари Ясан - Научная Фантастика
- Странница - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Обсидиановый нож - Александр Мирер - Научная Фантастика
- Тропа тайкера - Павел Искра - Научная Фантастика
- Искра - Анатолий Матях - Научная Фантастика
- Чистилище. Грань - Дмитрий Янковский - Научная Фантастика
- МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1989. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Сергей Абрамов - Научная Фантастика