Пленники компьютерной войны - Джилиан Рубинстайн

Эндрю взял банку колы из минибара и вернулся в свою спальню. Банка была крошечной — миниатюрная японская упаковка кока-колы. Это усиливало впечатление, будто весь мир перевернулся с ног на голову.       

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Каждая клетка приносит новое осознание. Но с ростом осознания растет и боль от разделенности. Твой мозг ра­стет, как мозг младенца во чреве. Каждая клетка акти­визирует новую часть твоего существа. Вскоре ты родишься на свет.

Ты находишься в доме неподалеку от Итако, в пре­фектуре Ибараки.

Посмотри на дом.

Дом построен в старояпонском стиле, с покатой чере­пичной крышей, резными стрехами и карнизами. Комнаты обставлены традиционно, они с раздвижными дверями, шир­мами и настилом из татами. Пожилая женщина на кухне готовит завтрак.

Посмотри на женщину.

Ицуко И то семьдесят лет. Ее лицо в морщинах, но волосы черные, без седины. Она очень маленького роста и слегка сутулится — из-за плохого питания в детстве, которое прошло в годы Второй мировой войны. Она носит стеганые ватные штаны и несколько свитеров, защищающих от пронизывающего холода в доме. Поверх надет передник. Она режет овощи для приготовления супа мисо.На электрической плите варится рис, а из кофеварки капает кофе.

Женщина не имеет значения.

Осмотри дом. В соседней комнате на полу спит девуш­ка-подросток.

Посмотри на девушку.

Мидори Ито выглядит беспокойно даже во сне. Ее рощ слегка приоткрыт; девушка ворочается под одеялом, ее что-то тревожит. Длинные черные волосы закрывают лица

Она имеет значение. Она уже призвана. Теперь ее нужно привлечь для встречи с остальными.

В доме больше никого нет, но за домом есть маленький, сад с каменной пристройкой, который служит кладовой!

Загляни в кладовую.

Здесь полно коробок, сундуков и лакированных ящиков. Сбоку расчищено свободное место, там сидит человек, ра­ботающий сразу на двух портативных компьютерах. Перепутанные кабели и провода ведут к розетке рядом А дверью.

Человек погружен в работу. На скамье сбоку от него стоит остывшая чашка кофе.

Посмотри на человека.

Это Масахиро Ито.

Тебе не ясно, имеет ли он значение или нет. Он не является клеткой твоего существа, как другие, которые ты призвал к себе, но ты знаешь, что он играл роль в твоем создании. В твоем эмбриональном разуме возникает слово, о существовании которого ты раньше не подозревал.

Ото-сан.

Отец!

Мидори проснулась от чириканья воробьев, сидевших на персиковом дереве за окном. Ее бабушка ложилась спать рядом, но футон на полу сейчас был пуст, а стеганые одеяла аккуратной стопкой сложены в углу. Девушка ог­лянулась вокруг и улыбнулась. Обычно оба-сан убирала постельные принадлежности в стенной шкаф. Было очень приятно, что она позволила своей внучке еще немного поспать.

Здесь вообще было хорошо, хотя Мидори скучала по своим друзьям в Осаке. Интересно, что сейчас делают Кейко и Мишико? Наверное, почти то же самое, что и она, — ведь до Ошогацу, дня Нового года, оставалось сов­сем немного времени. Они навещают родственников и получают отошидама — денежные подарки. Возможно, гораздо более щедрые, чем получила она, особенно Кейко, чьи родители так богаты!

Впрочем, это не имело значения. Здесь она все равно не могла тратить деньги. До ближайшего магазина было более десяти миль; отец не хотел отпускать Мидори одну, а ее бабушка не умела водить машину. Для внучки ос­тавалось загадкой, как одинокой оба-сан удавалось вы­жить в старом семейном доме. Правда, время от времени сюда приходили знакомые, присматривавшие за ней, при­возившие еду или предлагавшие отвезти ее в Итако. Со­седки заходили попить чаю и поболтать.

Мидори нравилось здесь, но она думала о том, когда они вернутся обратно. Через несколько дней начнутся школьные занятия... однако ее отец ни разу не касался возвращения. Он вообще почти не разговаривал с тех пор, как они приехали к бабушке, только работал день и ночь за компьютером. В распоряжении Мидори было более чем достаточно времени, чтобы подготовиться к экзаменам по физике и выполнить все упражнения. Это будет приятным сюрпризом для ее учителей.

Профессор Ито отказывался выходить на прогулки и не общался с гостями своей матери, хотя они знали era с детства, даже не отвечал на телефонные звонки. Оба-сан получила инструкции говорить всем, что его здесь нет, но, возможно, скоро приедет — как будто они от кого-то прятались.

Что за нелепая идея! В Японии невозможно спрятаться: каждый знает, где ты находишься и что соби­раешься делать, а если не знает, то обязательно выяснит.

Мидори лежала на футоне, прислушиваясь к щебету воробьев и наслаждаясь теплом стеганых одеял. Ей не хотелось вставать, потому что в доме было очень холодно, но до нее уже доносились запахи готовящегося завтракая и, кроме того, она еще вчера вечером решила наконец посмотреть, как продвигаются дела у отца. Удалось ли ему обуздать «Шинкей»?

«Он не может контролировать игру, — пронеслось в её сознании. — Она уже вышла из-под контроля». Мысль была тревожной и волнующей. Мидори подняла руку кшее, затем вспомнила, что вчера сунула медальон под футон.

Выгатив медальон, она посмотрела на него. Как всегда, эта маленькая вещица напомнила ей о Тоши. Девушка подумала, что сейчас он, наверное, беспокоится и пытается найти их. Ей ужасно не нравилось, что им пришлось уехать, ничего не сказав Тошихиро. Если бы можно было хотя бы позвонить ему! Она вспомнила лысого человека, которого видела перед домом незадолго до отъезда из Осаки. Неужели он в самом деле прослушивал их телефон? Здесь, в глуши, все это казалось невероятным! Мидори закрыла глаза и подумала о Тоши, представив его рядом с собой.

В комнате произошло какое-то неуловимое изменение. Глаза девушки распахнулись. На какое-то мгновение ей показалось, будто она увидела Тода, но потом с аб­солютной уверенностью поняла, что скоро он будет здесь. Он собирается найти ее.

Хорошо это или плохо? Разумеется, хорошо! Ей очень хотелось видеть его. Но захочет ли отец видеть Тоши? Или он скрывается и от своих друзей?

Все будет хорошо. Она позаботится об этом. Мидори чувствовала себя необычайно сильной, способной на лю­бое дело.

Она уронила медальон на футон и откинула одеяло. А-ах, как же холодно в комнате! Она быстро оделась.

Из-за волнения ей расхотелось завтракать, поэтому она сразу же направилась к раздвижной двери, ведущей в сад. Распугав по дороге воробьев, она добежала до кладовки и нетерпеливо постучала в дверь.

—Ты ужасно выглядишь, — выпалила она, увидев сво­его отца.

—Мидори-чан, что ты здесь делаешь в такую рань?

—А ты? — спросила она. — Или ты вообще не ло­жился?

Ее дыхание облачками клубилось в морозном воздухе. Лицо профессора Ито было серьезным.

—Заходи, — сказал он. — Здесь не так уж тепло, но все-таки теплее, чем на улице. Мне нужно поговорить с тобой.

—Как идут дела? — поинтересовалась дочь, войдя внутрь.

—Основная часть программы совершенно обезуме­ла, — ответил отец. — Она вообще не реагирует на мои команды. У нее как будто появилась собственная воля. Разумеется, она с самого начала была близка к настоя­щему разуму, но...

Профессор замолчал, покачав головой, невольно восхищаясь собственным творением. Потом он продолжил:

— Когда ты играешь в обычную компьютерную игру, то можешь развивать свои навыки, становиться более искусным, проворным и так далее. Но программное обеспечение остаётся неизменным. Оно не способно к самоусовершенствованию.  Однако сложность игр, которые мы создали, похоже, привела к интерактивному обмену.

Программа изменилась, использовав сознание игроков. Она зажила собственной жизнью.

Он опустился перед одним из компьютеров и щел­кнул мышью. Мидори узнала лица, появившиеся на экране, хотя она никогда не встречалась с этими ре­бятами. Она прочитала имена под каждой картинкой: Эндрю Хейфорд, Бен Челлиз, Элейн Тейлор, Марио Ферроне. Потом на экране возникли еще два лица — её и Тоши.

— Вот все игроки, — сказал Ито. — Я думаю, програм­ма пытается собрать их вместе.

— Откуда ты знаешь? — удивилась девушка.

— Вчера вечером я позвонил доктору Хейфорду. Мне показалось, что встречать его в Нарите будет слишком опасно, и, кроме того, моя первоочередная задача — обезвредить программу, прежде чем случит­ся что-нибудь непоправимое. За всю свою жизнь я ни разу не поступал так невоспитанно. Что он поду­мает обо мне? Такой старый и преданный друг. Я не мог спокойно думать о том, как долго он ждет меня