Виталий Головачев и Мария Петровых: неоплаканная боль - Анастасия Ивановна Головкина

темы, тов. Теннов между прочим заявил, что он должен идти в военкомат на призыв, но что ему не хочется идти в армию, вот почему он собирается уехать в командировку, а в конце призыва, когда набор в основном будет закончен, он явится на призыв и тогда он будет наверняка оставлен дома.

Так как тон этого разговора был шутливый, я ему ответил на это предложением пойти сразу после получения повестки на призыв, а не шутить такими вещами. Подробностей этого дела я не знаю и привожу этот факт лишь в связи с тем, что обзоры заставили еще раз проявить бдительность» [2:65].

Но и после этого сообщения дело заведено не было. Для полноты картины Шнейдер решил побеседовать с другими свидетелями и вызвал на допрос директора ЦДХВД, тридцатичетырехлетнего Владимира Зельдовича. Ознакомившись с его показаниями, мы для себя отмечаем некоторую несогласованность между отделами ЦДХВД и недостаток контроля сверху.

«Вопрос: Какая иностранная литература используется для составления обзоров?

Ответ: Этого я не знаю, т. к. всей методической работой руководит мой заместитель тов. Перес Б. С., он же утверждает все методические материалы секторов, контролирует их научно-методическую работу. Перес Б. С. был председателем комиссии, созданной для обследования сектора радиовещания, окончившей на днях свою работу. Комиссия дала положительный отзыв о работе сектора.

Вопрос: Вы лично как руководитель всего учреждения контролировали сами когда-нибудь методическую научную работу сектора радиовещания?

Ответ: В течение отпуска Переса Б. С. летом 1935 г. я руководил и методическо-научной работой, но за это время никаких материалов от сектора радиовещания не поступало. Сектор отчитывался о своей работе передо мной, но материалов, выпускаемых сектором, я не читал, и специального контроля-проверки не проводил.

Вопрос: Были какие-либо контрреволюционные проявления со стороны кого-либо из работников сектора радиовещания?

Ответ: Не было» [2:11–12].

Несложно догадаться, что следующим на допрос был вызван заместитель Зельдовича Борис Перес.

«Вопрос: Кто контролирует все научно-методические работы радиосектора?

Ответ: Все методические научные материалы, выпускаемые ЦДХВД, в том числе и выпускаемые радиосектором, контролирую я — Перес Б. С. Контроль заключается в том, что без моей визы ни один документ не размножается и не идет в печать.

Вопрос: Вы санкционировали составление и передачу в ВРК двух обзоров радиовещания, составленных в ноябре с.г. радиосектором ЦДХВД по материалам фашистских журналов: итальянского „Сельское радио“ и немецкого „Дер Шульфунк“?

Ответ: Указанные вами предъявленные обзоры я здесь вижу первый раз, мне их никто никогда не показывал. Также я не знаю, чтобы они составлялись, и не знаю, кто из работников радиосектора работал над этими документами, несмотря на то, что на обзорах стоит штамп ЦДХВД. Возможно, эти обзоры составлены кем-либо из работников радиосектора по специальному заказу сектора детского вещания ВРК, т. к. отдельные работники радиосектора ЦДХВД за аккордную плату выполняли некоторые работы для ВРК. С моей же стороны никаких заданий на составление предъявленных мне обзоров никому не давалось.

Вопрос: Практикуется ли в работе ЦДХВД составление научно-методических пособий по радиовещанию на основе фашистской литературы?

Ответ: ЦДХВД использует методы зарубежного радиовещания с надлежащим критическим к ним отношением, но мы в работе безусловно не используем самого содержания зарубежных, а тем более фашистских радиопередач, что имело место в предъявленных мне двух обзорах.

Вопрос: В конце немецкого обзора поставлено: „Вит. Головачев“. Является указанный Головачев работником ЦДХВД?

Ответ: В ЦДХВД Головачев не работает. Мне известно, что Головачев составляет для ВРК отдельные работы по радиовещанию» [2:14–15].

Итак, что видит следователь? Перес говорит, что без его визы материалы не размножаются, а на предъявленных обзорах его визы нет; методы зарубежного вещания используются с критическим к ним отношением, а в данном случае без всяких комментариев цитируется фашистская радиопередача. Вышло так, будто Теннов с Головачевым по собственной инициативе продвинули в ВРК откровенно фашистский материал. Однако с юридической точки зрения этого еще недостаточно для признания их виновными в антисоветской пропаганде. Нужно еще доказать наличие у них «контрреволюционного умысла», то есть что они это сделали в целях подрыва или ослабления Советской власти и Рабоче-крестьянской партии. Только в этом случае они подлежат уголовной ответственности. Распространение антисоветских сведений по каким-либо иным причинам, — в научных целях (как это было в данном случае), по недомыслию, по неосторожности, спьяну, — не является уголовно наказуемым.

Поскольку факт использования фашистской литературы налицо, главная задача Шнейдера — установить, был ли контрреволюционный умысел у инициаторов ее распространения.

На следующий день после Переса на Лубянку был приглашен Теннов.

«Вопрос: Для каких целей Вам нужны были эти обзоры?

Ответ: Я эти обзоры заказал для того, чтобы иметь возможность лично ознакомиться с состоянием детского радиовещания в Италии и Германии. Помимо того, эти обзоры предназначались мною для передачи в сектор детского радиовещания ВРК в качестве научно-методического материала для ознакомления сотрудников сектора радиовещания ВРК с содержанием обзоров.

<…>

Вопрос: Вы знаете содержание этих обзоров?

Ответ: Германский обзор я читал сразу же, как только мне его передал Головачев. Итальянский обзор был мною только просмотрен не до конца перед передачей Солдатову. В итальянском обзоре приведена фашистская передача „Поход на Рим“, что является ошибочным. Сами же по себе оба обзора составлены правильно и являются нужным пособием для работников радиовещания, изучающих технику вещания за границей.

Вопрос: Если вы считаете оба обзора необходимыми как методический материал, то почему же вы, направляясь по вызову в НКВД, взяли с собой один из обзоров? Ведь Вас никто не предупредил, что Вас будут допрашивать по поводу обзоров?

Ответ: Да, меня никто не предупреждал. Но, просмотрев после заявления Солдатова „Поход на Рим“ в итальянском обзоре, я сделал вывод, что именно по этому вопросу будут спрашивать.

Вопрос: Кому кроме Солдатова вы давали для чтения или цитирования эти обзоры?

Ответ: Нет, никому не давал и не цитировал» [2:19–20].

Теннов был допрошен 13 декабря 1935 года. Еще сутки Шнейдер размышляет, возможно, советуется с начальством, и дело всё-таки заводит. Датой начала дела значится 15 декабря, этим же днем датируются ордера на арест обвиняемых, и на следующий день коллеги по перу вливаются в коллектив узников Бутырской тюрьмы [2:67].

Шнейдер продолжает вести себя цивилизованно. Свою версию он старательно отрабатывает, но и возражения обвиняемых тоже заносит в протокол. Показания фигурантов производят впечатление записанных с их слов, все протоколы допросов составлены в вопросно-ответной форме, которая является наиболее прозрачной с точки зрения возможности отслеживания хода развертывания следственного