Ухо к земле. Миссия в Венецию. Удар новичка - Джеймс Чейз

Джонни уже часа три не показывался из своей комнаты. Видя табачный дым, ползущий из его открытого окна, Джильда гадала, чем он занят. Она не тревожилась о своей доле, полагаясь на Генри, который обещал ей десять процентов с добычи. При удаче это означало 60 тысяч. С такими деньгами и при ее внешности, думала она, нужда ей не грозит. Джонни, потребовавший себе треть доли, вызывал у нее восхищение. В ее глазах восхищения заслуживал всякий, у кого хватило духу спорить с Мартой.

— Где он? — требовательно спросила Марта, усаживаясь в плетеное кресло, которое сразу же угрожающе затрещало.

— У себя в комнате, — ответил Генри, откладывая записную книжку. — Послушай, Марта, давай прекратим раздоры. Парень может выполнить эту работу, а мы — нет. Значит мы должны заплатить ему. — Он подмигнул одним глазом. Эта маленькая речь, догадалась Марта, предназначалась для ушей Джильды.

— Ладно уж, — отозвалась она. — Займись этим сам, — и она взялась за пяльцы. — На обед у нас курица по-мэрилендски.

— Хорошо. — Генри вновь открыл записную книжку. — Фло — замечательная кухарка. У нее... — он умолк, потому что на террасу вышел Джонни.

Одетый в легкий голубой костюм, он держал в руке чемоданчик. Он пересек террасу и остановился перед Мартой.

— Мне нужно 300 долларов.

Марта в изумлении уставилась на него. Генри отложил записную книжку, а Джильда приподнялась на локте.

— Тебе нужно — что? — у Марты срывался голос.

— 300 долларов, — спокойно повторил Джонни. — Я еду в Майами. Нужно кое-что сделать.

— Никаких трехсот долларов ты от меня не получишь! — завизжала побагровевшая Марта.

Джонни посмотрел на нее жестким, холодным взглядом.

— Послушай-ка ты, безмозглая дура, — произнес он тихим, но полным злобы голосом. — Ты хочешь обтяпать это дело или не хочешь?

Марта отпрянула, будто на нее замахнулись. Генри вскочил и встал между ними.

— Ты не очень-то вежлив, Джонни. Так не годится. Я этого не потерплю.

Джонни поднял сжатый кулак. Генри не шелохнулся, глядя прямо в сердитые глаза парня. Двое мужчин — один тщедушный и старый, другой сильный и молодой — долго смотрели друг на друга. Внезапно Джонни улыбнулся, и его мышцы расслабились.

— Люблю смелых ребят, таких, как ты, полковник. — Он обошел Генри и сказал Марте: — Я извиняюсь, но мне все же нужно триста долларов. Без денег я ничего не смогу сделать с электропитанием Рэйсонов.

Генри достал из заднего кармана пачку денег и протянул Джонни три стодолларовые бумажки.

— Держи, сынок. Что ты собираешься делать?

— Я поеду в Майами... вернусь через три дня, а в четверг вечером устроим налет.

— Ты так и не объяснил, что намерен делать.

— Скажу, когда вернусь, — бросил Джонни в ответ и, не взглянув на женщин, вышел.

Никто не проронил ни слова, пока снизу не донесся шум отъезжающей машины; тогда Марта сказала:

— Я разделаюсь с этим сукиным сыном, чего бы мне это ни стоило.

— Смотри, как бы он раньше с тобой не разделался, — заметила Джильда. — Я скорее поставлю на него, чем на тебя!

— Дамы! — резко вмешался Генри. — Прошу вас... — Он посмотрел на часы. — Скоро обедать.

Следующие два дня показались Джильде бесконечными. Без Джонни жизнь была тусклой и серой. Она купалась, загорала и слушала старосветскую болтовню Генри со скукой, которую находила невыносимой. Марта ела и вышивала, угрюмая и раздражительная.

На третий день вечером, после обеда, они услышали, как подъехала машина, и насторожились, обмениваясь взглядами. Через несколько минут появился Джонни.

— Добро пожаловать домой, — сказал Генри. — Как дела?

Джонни уселся, закурил и в упор посмотрел на Марту. Он бросил лишь мимолетный взгляд на Джильду, которая специально к его приезду надела белое полотняное платье. Когда она вышла на террасу, Генри заявил, что она чудесно выглядит, но на Джонни ее красота, видимо, нисколько не действовала.

— Все на мази, — сказал Джонни. — Нужно было вывести из строя их электроустановку, причем так, чтобы не узнали. Для этого лучше всего подходит выключатель с часовым механизмом. Я навестил Эйба. У него всюду связи. Он послал меня к одному типу, а тот достал мне униформу электрической компании Парадиз-Сити. Я купил сумку для инструмента и таймер. Эйб дал мне адрес гримера, который прибавил мне пятнадцать лет и усы. Потом я отправился к Рэйсонам. Электросиловая установка у них в подвале, днем ею не пользуются. Я наплел сторожу, будто случилась авария, и он пустил меня в подвал. Все получилось очень просто. Нам остается только войти, отыскать папки, сделать фотокопии, убрать таймер — и до свидания.

Через два дня после того, как Джонни достал схемы сигнализации, Марта спустилась на большую террасу, где сидели остальные и читали газеты.

Она была в отличном настроении. Фло приготовила завтрак, который ей пришелся особенно по вкусу. Марта не помнила лучших отбивных и пришла в такое хорошее расположение духа, что даже кивнула Джонни, вместо того, чтобы нахмуриться.

Она уселась.

— Теперь слушайте. Здесь у меня небольшой список. — Она помахала листком бумаги. — Вот в чем фокус операции: мы очищаем сейфы, а владельцы еще неделю-другую не знают, что их ограбили. Так мы успеем обработать четыре или пять сейфов и смыться, прежде чем копы всполошатся. — Она помолчала. Все взгляды были устремлены на нее в ожидании. — Никакого чуда тут нет. Я знаю, у кого есть стоящие драгоценности, знаю, где эти люди и что они делают. Особой хитрости тут нет: я вычитала все необходимое в светской хронике местной газетенки. Например, миссис Ловенстейн, у которой драгоценностей на 180 тысяч, легла в клинику и пробудет там три недели. У нас есть схема установки ее сейфа. Мы идем туда, забираем камушки, а мисс Л. не узнает, что потеряла свое добро, пока не вернется домой. Ею мы и займемся для начала. Теперь следующая... миссис Уоррен Крэл. У этой драгоценностей на 650 тысяч.

В конце недели она уезжает с мужем на рыбалку и проведет в море пять недель, а мы тем временем выпотрошим ее сейф. Вот миссис Джексон, у нее на 400 тысяч. Она тоже отправится в плаванье на яхте. Есть и риск, что она возьмет кое-что с собой, но не все же. Все эти олухи надеются на свои сейфы, поэтому они оставляют ценности дома. Да и чего им беспокоиться? Все застраховано. Понимаете? Или вот миссис Лэмпсон... 350 тысяч. Она на Багамах, развлекается подводной охотой. С собой они ничего не захватила, значит будет наше. Как вам это нравится?

Генри уже слышал все это. Он ограничился кивком и посмотрел на Джонни, который сидел, уставясь в пространство.

— Звучит, — согласился тот, — если, конечно, ты не напутала с фактами.

— Здесь-то нам и пригодится Джильда. — Марта повернулась к девушке. — Вот что надо сделать...

Бэйнс служил дворецким у миссис Ловенстейн уже десять лет. Его импортировали из Англии, а в прошлом его услугами пользовались два титулованных семейства из самых знатных. Соблазненный огромным жалованием, предложенным миссис Ловенстейн, он согласился приехать в Парадиз-Сити и стать во главе многочисленного штата прислуги. С тех пор он не переставал жалеть об этом.

Впрочем, он был человеком честным, добросовестным, а потому, получая впятеро превышающее все, что был в состоянии платить ему английский герцог, он стойко выносил вульгарность миссис Ловенстейн, ее визгливый голос, ее кошмарные платья и ее ужасных друзей.

К своему счастью, она ежегодно ложилась в оздоровительную клинику, где с нее сгоняли лишний жир и вообще чистили снаружи и внутри. Через месяц она возвращалась в свой великолепный особняк, чтобы с новой энергией пить и объедаться. Бэйнс нетерпеливо ожидал этого месяца, на который оставался в доме один. На этот срок вся прислуга получала отпуск. Все накрывалось чехлами, и довольный Бэйнс устраивался отдыхать в своих апартаментах на последнем этаже, состоящих из спальни, гостиной, ванной и маленькой кухни. Бэйнс самозабвенно любил телевизор. Почти все свободное время он проводил, уставясь в мерцающий экран.

Однажды утром, около половины двенадцатого, когда он любовно накрывал стол, готовясь к ленчу, в дверь позвонили.

Бэйнс всегда одевался безупречно, хотя сейчас был в одной рубашке. Это был невысокий, дородный, розовощекий человек лет 68 с редеющими белоснежными волосами и безмятежными голубыми глазами — само олицетворение английского дворецкого. Он нахмурился, погасил газ, на котором разогревался петух в вине, приготовленный накануне, надел фрак и на лифте спустился в прихожую.

Перед дверью стояла темноволосая, строго одетая девушка, на ней было синее платье с белым воротничком и манжетами и большие очки против солнца. Иссиня-черные блестящие волосы лежали как шлем на ее изящной головке.

Парик и платье полностью преобразили Джильду в серьезную и деловитую служащую.