Открытие - Михаил Жестев

— Певный, Певный!

В ответ из-за орешника донеслось тихое ржание. Не разбирая дороги, прямо через заросли кустарника Никита побежал к орешнику и через несколько минут увидел поджарого вороного коня. Это был, без сомнения, пропавший колхозный дончак, и всё же, словно не веря своим глазам, Никита тихо позвал:

— Певный, это ты? Певный! — и обрадованно бросился к лошади.

Он погладил дончака по крутой упругой шее, осторожно распутал свалявшуюся от репья гриву и, накидывая уздечку, журил его за бегство с колхозного пастбища:

— Ишь ты куда забрался! А теперь и домой пора!

Домой — это легко было сказать. А где дорога, которая ведёт к дому? Никита и до того, как нашёл Певного, думал о том, что не так-то легко ему будет вернуться обратно. Но не мог же он одновременно и дорогу искать и Певного. Вот теперь, когда Певный найден, другое дело! Никита забрался на дончака и достал из кармана компас. Ему ничего не стоило установить, где север, где юг. Но, определив стороны света, он всё-таки не мог сказать, куда ему ехать, чтобы попасть домой, в колхоз «Пятилетку». Никита не знал, где он находится: севернее или южнее колхоза. А может быть, ему надо двигаться на восток или на запад?

Никита беспомощно оглянулся. Он нашёл Певного, но заблудился сам. Он открыл какую-то неведомую ему землю, но затерялся на ней. Что тут было делать Никите? Когда неизвестно, куда итти — на север или на юг, на восток или на запад, — то ничего не остаётся, как итти наугад: «в пятую сторону света», как в шутку говорят путешественники. Так и поступил Никита. Он слегка толкнул каблуками мягкие бока Певного и, засовывая в карман оказавшийся бесполезным компас, тронулся в неведомый путь.

Он ехал не спеша и оглядываясь по сторонам, пока мелколесье не привело его к большой лесной поляне. Но оттого, что перед Никитой был теперь не кустарник, а открытое место, веселее не стало. Он меньше всего боялся за себя. От змеи он оборонится, от волков залезет на дерево… А вот Певному не сдобровать, если нападут волки… Нет, будь он один, без дончака, ему было бы куда легче.

Никита миновал поляну и уже готов был снова въехать в лес, на этот раз светлый сосновый бор, когда увидел на опушке мальчика, чуть повыше себя ростом, без шапки, в сандалиях на босую ногу и с большим мешком, куда он бросал горсти сорванных, уже увядших, клеверных головок. Никита так обрадовался этой неожиданной встрече, что готов был спрыгнуть на землю, откровенно рассказать о том, как он заблудился, и попросить мальчика вывести его на дорогу. Но, подъехав ближе, он решил не говорить о том, что заблудился, и как-нибудь, между прочим, расспросить о дороге.

Поздоровавшись, он прежде всего узнал, что незнакомого мальчика зовут Костей, потом завёл речь о своих товарищах по школе, которые уже на прошлой неделе собрали по мешку клеверных головок. При этом он счёл необходимым заметить, что вообще лучше его колхоза в районе нет…

Конечно, Косте с Никитой трудно было спорить уже по одному тому, что Никита, к зависти Кости, сидел верхом на лошади, но и он был патриот своего колхоза и готов был даже в невыгодной позиции защищать его честь и славу.

— Скажешь тоже — лучше вашего нет колхоза, — бросив рвать клевер, проговорил Костя, слегка сморщив веснушчатый нос. — Ты знаешь, кто у нас председатель? Герой Советского Союза!

— У нас председатель тоже Герой Советского Союза, — не замедлил в свою очередь сообщить Никита.

— А у нас весной озимые с самолета подкармливали.

— И у нас тоже! — тряхнул повод Никита. — И еще как, на бреющем полёте!

— А электричество у вас какое? Нам с плотины идёт! Вода шумит, вертит, кипит!

— И у нас с плотины… Подумаешь, невидаль! А вот скажи, есть у вас такой дончак? — Никита готов был заставить Певного прогарцовать перед упрямым хвастливым соперником.

— А что думаешь, нет? — вызывающе бросил Костя. — Дончак нашего колхоза в городе первый приз на бегах взял!

— Первый? — переспросил Никита. — Это когда взял?

— Зимой!

— Зимой? Не может быть. Зимой наш дончак первый пришёл.

— Нет, наш…

— Нет, наш.

— Врёшь ты…

— Сам врёшь!

После такого разговора ничего не оставалось, как помолчать. Не в драку же лезть. Да и кулаками не докажешь, чей колхоз лучше. Первым примиряюще заговорил Никита. Спор спором, а ведь ему еще надо узнать, где дорога на «Пятилетку».

— Ну ладно, ты скажи, твой колхоз далеко отсюда?

— Нет, сразу за лесом… — ответил Костя. — «Пятилетка» наш колхоз, слыхал?

— Как? «Пятилетка»? — Никита от неожиданности резко перегнулся к Косте и чуть не свалился с Певного. Хорошо, вовремя схватился за гриву. — И говоришь, сразу за лесом?

— Километра не будет, — подтвердил Костя.

— Километра? — переспросил Никита. И вдруг рассмеялся: — Ну и врать ты, Костька, умеешь. Всё выдумал: и что председатель у вас герой, и про плотину и насчёт дончака…

— Сам ты врать горазд, — обиделся Костя.

— А кто сказал, что «Пятилетка» сразу за лесом? Кто? Ну говори! — потребовал Никита.

— Я, — охотно подтвердил Костя.

— Так как же она сразу за лесом, когда до неё километров десять, не меньше?

— Сколько? Это до «Пятилетки»-то десять километров?

— Да, не меньше, — подтвердил Никита. — Что-что, а свой колхоз я знаю, мимо не пройду…

Теперь уже смеялся Костя:

— Ну и врать ты умеешь! И совсем ты не из «Пятилетки».

— А может, в спор пойдём?

— На что? Проиграешь — дашь поездить на твоей лошади. А я проиграю — мешок травой набью, как на седле поедешь.

Они поспорили, и Костя повёл Никиту по лесной дороге. Никита ехал шагом, оглядываясь по сторонам. Лес был незнакомый и, конечно, он не мог быть у самого колхоза «Пятилетка». Что-то напутал Костя. Но вот лес кончился, и с опушки Никита увидел большую незнакомую деревню. Он остановил Певного и спросил Костю:

— Это и есть твоя «Пятилетка»?

— Она самая!

— И ничего похожего! Вот разве что школа такая же каменная да сад большой…

Костя ничего не ответил, повернулся и быстро зашагал к деревне. Но у самой околицы он остановился и, показывая на большую, прибитую к столбу доску, громко прочитал надпись:

— Колхоз «Пятилетка»!

Никита подъехал вплотную к столбу, прочитал надпись на доске, даже потрогал её и некоторое время смотрел непонимающими глазами то на доску, то на деревню. Он готов был снова и снова спорить, что колхоз «Пятилетка» совсем другой и в другом месте, но вдруг он хитро прищурился и, улыбнувшись, сказал Косте:

— Знаешь, наверное, в районе две «Пятилетки». Ведь вот говорят: первая пятилетка, вторая, ещё довоенная, послевоенная. Ты как думаешь?

— Это может быть, — согласился Костя. — Только почему же всё-таки всё одинаково в них? Ты не врал насчёт председателя? И что электричество от воды и про первый приз?

— Нет! Чего же врать?

Никита слез с Певного, пустил его по траве, густо растущей у обочины дороги, а сам присел на торчащий из земли валун. К нему примостился Костя, и вдвоём они пытаются разрешить трудную задачу.

— А у вас в колхозе бык сердитый?

— Очень…

— И ферму овчарка сторожит?

— Сторожит.

— Опять всё одинаково получается, — вздохнул Никита.

И вдруг он вскочил с камня, бросился к Певному и готов был уже скакать навстречу высокому человеку, идущему по улице к широко распахнутым дверям хлебных амбаров. Нет, Никита не ошибся. Это шёл Тимофей Васильевич, сам председатель колхоза «Пятилетка». Вот сейчас Никита покажет, чей колхоз лучше и чей дончак первый приз взял на бегах…

Тимофей Васильевич подошёл к ребятам и похвалил Никиту за то, что тот разыскал Певного. Но мальчик словно ничего не слышал, и едва Тимофей Васильевич умолк, спросил:

— Тимофей Васильевич, а какой колхоз лучший в районе? Я говорю наш, а он говорит, — их…

— Нет, наш, а не их, — перебил Костя.

— Тогда о чём спор? — улыбнулся Тимофей Васильевич.

— Да ведь он говорит, — наш, а я говорю, — наш, — пояснил Никита.

— Правильно, — согласился председатель колхоза. — Ты говоришь, — наш, и он говорит, — наш! И я тоже говорю, — наш! Эх вы, незнакомцы! А ведь из одного колхоза! Ну да это моя вина, что не сдружил вас раньше…

Тимофей Васильевич отвёл Певного на конюшню, отдал распоряжение доставить лошадь на место и пошёл с Никитой к своей машине. И вскоре Никита тронулся в обратный путь домой. Он уже знал, что колхоз «Пятилетка» — это не только та деревня, где он живёт, а целых восемь деревень. И что вокруг, куда ни глянь, земля колхоза «Пятилетка». И вон то озеро, и вон тот лес, что за озером, и дальше и дальше… Вон как размахнулись. И необъятный мир уже казался Никите близким, знакомым, своим.

Леса сменялись полями, холмами, низинами. То мелькала близ дороги речушка, то сверкало серебряным блюдцем далёкое озеро, то возникала впереди какая-нибудь деревня… Как хорошо путешествовать по родным местам! Так бы и ехал и ехал без конца…