Полукровка (СИ) - Лангман Лина

— Но с нынешними обстоятельствами корона считает, что пора вернуть «Королевские игры»! В последнее время оборотни все чаще стали плохо поддаваться дрессировке. Появились немыслимые случаи, когда эти твари посмели нападать на собственных хозяев! Поэтому нужно положить этому конец и показать, где их место! Они, видимо, забыли, что люди на верхушке пищевой цепи, а черви на самом дне! Эти игры будут знаком для всех, кто воспротивится короне!

Люди бурно зааплодировали, поддавшись искушающим словам третьего принца. Они жаждали крови и нового зрелища, а Элюард любезно им это предоставлял. Люди пьянели от того, как легко ими было управлять, стоило только третьему принцу дать им мнимую власть. Подобно опытному дрессировщику, он кидал голодным псинам кость.

— И начнём мы прямо сейчас! Первая игра! Отборочная! Сейчас не будет обычного аукциона, где все предсказуемо: кто больше платит, тот и побеждает. Сейчас! Нужно войти в клетку и одеть ошейник на оборотня без посторонней помощи. Кто сможет это сделать, тот, как минимум, забирает себе оборотня, а, как максимум, будет продолжать принимать участие в «Королевских играх»!

Люди как будто сошли с ума. Их радовало то, что игры вернули. Разум туманил азарт, от которого мало кто мог избавиться и сопротивляться.

Сейчас предыдущие владельцы оборотней, победивших на «Подземной арене», заходили в клетки и спокойно одевали ошейники. Конечно, там уже выдрессированные питомцы, которые знают своё место и команду «Нельзя».

На первых четырёх оборотнях не было какого-то зрелища. Все, затаив дыхание, ждали последнего. Все понимали, что третий принц не будет принимать участие в играх. Голубая кровь никогда не будет пачкать руки и рисковать собственной жизнью. Значит, на оборотня Элюарда будет претендовать кто-то посторонний.

— И так! Пятый лот! — сказал Элюард, обращаясь к толпе. — Но! — поднял принц указательный палец в верх. — Это не обычный лот! На него может претендовать только женщина!

Все люди, находящиеся в зале, напряглись. Конечно, женщины-дрессировщицы не редкость. Возможно даже, их больше, чем мужчин. Но только в этой сфере, а не в демографическом плане. После Великой войны рождаемость женщин значительно уменьшилась, поэтому девушек всячески старались оберегать. И за шестьдесят лет никогда не позволяли учавствовать в «Королевских играх».

— Кто же хочет быть первым? — вошел во вкус третий принц. — Точнее первой? — окинул он всех взглядом. — Может, Вы? — обратился он к побледневшей девушке в розовом платье с прозрачной сеткой? — Или Вы? — перевёл он свой мутный взгляд на взрослую женщину с золотой тростью. — Ну же, милые дамы, смелее!

Девушки не хотели рисковать. В них было меньше тяги к жестокости и подчинению. Если же всё-таки они хотели подогнуть кого-то под свой каблук, то делали это хитростью, а не грубой силой. Взять даже те же убийства, женщина предпочтёт подсыпать яд и нанять наемника, нежели самой устраивать кровавую расправу.

— Я хочу! — воскликнула Луиза, которую должны были увести с приема. Она шла уверенно вперёд, растаскивая толпу локтями.

— Ах, леди Ростман, — улыбаясь, пропел Элюард, ища недовольным взглядом охрану, которая посмела его ослушаться. — Конечно! Ваше право. Вот держите.

Протянул третий принц Элюард руку с чёрным ошейником, на котором было выведено белым золотом «Амрит».

«Красивое имя, несвойственное для оборотня», — мысленно отметила Антандра.

Луиза надменно забрала кожаный круг с крепкой застежкой из рук третьего принца, словно это в ее венах течёт королевская кровь. Когда символ подчинения был у нее в руках, она твёрдой походкой, цокая толстыми каблуками, направилась внутрь клетки, которую для неё любезно открыли.

Леди Ростман уже потянулась было к оборотню, собираясь одеть ошейник и защёлкнуть замок, но тут ее руку, в которой был ненавистный предмет, перехватили. Амрит не торопясь поднял глаза, наблюдая за медленно сковывающим страхом Луизы. Громкая бравада — всего лишь глупый результат перепитого шампанского. Ещё секунды две мужчина наблюдал за расползающимся по всему телу страхом, а затем резко дернул кисть Луизы назад, ломая кость.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Раздался женский болезненный крик. Она вырвала руку из ослабевшей хватки оборотня, прижимая вывернутую и сломанную кисть к себе.

— Тварь! — ревела Луиза не хуже раненного зверя. — Выродок! — орала она на весь зал, не замечая осуждающих взглядов на неподобающее поведение для леди.

Луиза баюкала пострадавшую конечность, как ребёнка, которого боится потерять. У нее, не переставая, текли слёзы, а рот издавал завывающие от боли звуки. У Антандры в голове до сих пор был шум ломающихся костей.

Амрит хладнокровно выбросил, как мусор, Луизу из клетки, а затем сел, как и сидел, подтянув колени к себе и прикрыв лениво глаза, наблюдая за дальнейшим развитием событий.

— Какая жалость! — воскликнул принц, перетягивая все внимание с Луизы на себя. — Пятый лот оказался твёрдым орешком, — рассмеялся Элюард, глядя на то, как охранники уносят воющую Луизу. — Милые дамы, тяжёлая работа вам предстоит: укротить строптивого оборотня.

У Антандры все плыло перед глазами. Она понимала, что ее тоже так загонят в клетку. И, дай Бог, чтобы она отделалась поломанной рукой, как Луиза, а не шеей. Девушка боялась, что именно так от неё захотят избавиться. И у неё нет даже шанса как-то сбежать или что-то придумать.

— Графиня Лоренц, — обратился Элюард к Антандре. — Не хотите ли попробовать одеть ошейник?

— С удовольствием, — величественно кивнула Антандра, каждая клеточка которой противилась только что сказанным словам.

Она подошла вплотную к третьему принцу, забирая чёрный ошейник, который охрана любезно принесла, забрав после Луизы из клетки.

— Посмотрим к чему теперь приведёт Вас Ваша самоуверенность, — без игривости прошептал Элюард Антандре.

— Вы так наказываете меня, Ваша Светлость? — сдержано спросила девушка, глядя глаза в глаза принцу.

— Люди на верхушке пищевой цепи, а черви внизу. И человеку иногда тоже стоит показывать его место, — как-то загадочно ответил Элюард, припомнив собственные слова, сказанные ранее.

— Круг замыкается, когда в самом конце от мертвого человека именно черви ничего не оставляют, — не смогла смолчать молодая графиня Лоренц, разворачиваясь, так как люди начинали шептаться, что девушка и принц дольше, чем положено, передают из рук в руки ошейник.

Глубоко вздыхая и медленно выдыхая, Антандра, не торопясь, шла к Амриту, не скрывая от него своего страха и молясь Великой Матери, чтобы он сломал ей руку или ногу. Он может даже и то, и то сломать, если ему от этого будет легче, но только не шею. Кости срастутся, а вот воскреснуть она точно не сможет.

Шаг. Второй. Третий.

И Антандра уже стоит перед оборотнем, возвышаясь над ним, как госпожа, и наблюдая сверху. Девушка не знала, с кокой стороны к нему подступиться. А тишина, повисшая в зале, мешала ей хуже, чем любой базарный галдёж.

Собравшись с мыслями, Антандра раздвинула концы ошейника в противоложные стороны друг от друга, собираясь одеть на мужчину. Чего ждать и боятся? От этого ее судьба не поменяется, и, словно по волшебству, она не исчезнет.

Амрит поймал руку Антандры, как и Луизы, встретившись с девушкой глазами. Он видел, как ей страшно, как все ее тело трясёт мелкой дрожью. Мужчина мог ощутить ее страх на вкус и вздохнуть лёгкими. Но она была иной, не такой как до этого. Антандра не боится что-то сломать или быть калекой. Как-то попортить свою красоту. Она боится умереть. И Амрит это знал. Чувствовал, как ему его зверь шепчет ответ и скулит от того, что нужно сделать.

Антандра знала, что он причинит ей боль. Но сейчас от приговора ее отделяло только его колебание между приказом и собственным руководством. Не сгибаемый. Девушка шумно выдохнула, стиснув покрепче зубы, и кивнула ему, мол, делай то, что должен, я готова. Она приняла решение за него.

— Не отпускай, — прошептал Амрит одними губами, зная, что она его услышит, а затем резко дёрнул ее кисть вниз, снова ломая кость.