Второй медовый месяц - Джоанна Троллоп

— Отношения здесь ни при чем, — возразила Рут. Она приводила в порядок спортивный инвентарь. — Я говорю об инвестициях в недвижимость.

Мэтью уставился на шурупы, лежащие у него на ладони. Чертовски досадно, что придется тащиться в магазин из-за одного винтика. У отца, конечно, найдутся какие угодно шурупы, пусть даже в засохшей краске, беспорядочно ссыпанные в банки из-под кофе, — по крайней мере у отца они есть.

— Мэтт!

— Да?

— Ты меня слышал?

— Да. На каждую петлю нужно четыре шурупа, а нам положили только пятнадцать.

Рут оставила в покое тренажер и подошла к Мэтью, протянула руку и сгребла железки с его ладони.

— Выслушай меня.

Он выжидательно посмотрел на нее.

— Нам пора купить собственную квартиру, — заявила Рут.

Это случилось неделю назад. Всего одну неделю. За это время они всесторонне обсудили этот вопрос, Рут то и дело подсовывала Мэтью почитать что-нибудь полезное. В том числе газетную статью, где говорилось, что в настоящее время в Сити насчитывается более трехсот тысяч молодых профессионалок, владеющих ликвидными активами стоимостью не менее двухсот тысяч фунтов каждая.

— Меня среди них пока нет, — сказала Рут, — но я в этом списке обязательно буду. Самое время начать покупать недвижимость с дальним прицелом.

Обхватив обеими ладонями кружку с латте и глядя поверх нее на несущиеся облака, Мэтью понимал: Рут права. Она выдвинула практичное, разумное предложение, и судя по слову «мы», которое часто мелькало перед ними, совместное будущее было для нее решенным вопросам. Вся правильность ее решений и явная преданность ему леи хны были ободрить Мэтью, пробудить в нем энтузиазм для важного шага, который она предлагала, и стремление включится в процесс с усердием под стать ее собственному, чего она имела право ждать и ждала. И Мэтью сделал бы это, если бы мог. Его манил новый захватывающий этап взаимоотношений. Но он не мог заняться им вплотную. Потому — он прикрыл глаза и отхлебнул кофе — что не мог себе этого позволить.

Он раз двадцать вертел в уме цифры. Складывал их то так, то этак, рассматривал их с точки зрения краткого и длительного срока и пришел к неизбежному выводу, выводу, который недвусмысленно гласил: чтобы вложиться в будущую жизнь наравне с Рут и тем самым сберечь шаткое равновесие нынешних партнерских отношений, ему придется отдать все сбережения до последнего пенни. Попросту говоря, ему не по карману выплачивать какие бы то ни было ссуды, а все активы, которыми он располагает, настолько жалки по сравнению с активами Рут, что едва ли заслуживают упоминания. В довершение всего Рут понятия не имела, насколько стеснены его обстоятельства — по той простой причине, что он предпочитал скрывать от нее эту истину. И теперь она предлагала ввязаться в новую затею, потому что у нее не было причин подозревать, что он не сумеет поддержать ее.

Мэтью оглянулся через плечо. Кофейня заполнялась, места занимали люди, одетые в том же стиле, что и он, с такими же стрижками. Они казались точно такими, какими всегда кажутся люди тому, кто ощущает свою обособленность от человечества и болезненную уверенность в ней. Деньги не должны быть на первом месте, говорил себе Мэтью, вращая в кружке последний дюйм теплого кофе, деньги не должны диктовать условия, душить и разделять, деньгам не полагается быть превыше преданности или любви. Он тяжело вздохнул и с глухим стуком отставил кружку. Деньги просто не должны так много значить. А они значат, в том и беда.

* * *

— Я бы заплатила, — объяснила Роза. — Я не просила просто пустить меня пожить даром. И предложила бы плату, но он даже не дал мне рта раскрыть.

Прикуривая, Бен сквозь зубы выговорил:

— Я даю матери Наоми пятьдесят фунтов в неделю.

— Да?

— Все счета оплачивает она. Говорит, что ей так удобнее. Роза пригляделась к брату. Он казался… пожалуй, более собранным, повзрослевшим, менее разболтанным, хотя как знать — в пабе свет горел приглушенно.

— Похоже, она обожает гладить, — сказала она.

— Не-а.

— Ты определенно выглядишь ухоженным.

Бен затянулся и ответил, старательно изображая скромность:

— Я глажу сам.

Роза ахнула:

— А я и не знала, что ты умеешь!

Он ухмыльнулся, не глядя на нее.

— Ты очень многого не знаешь.

— Верю. — Роза пригубила свой стакан. — Значит, теперь вы играете в счастливую семейку вместе с мамой Наоми.

— Мы ее почти не видим. Она ведущая в зале для игры в бинго.

— А я думала, она работает в супермаркете.

— Работает. И убирает офисы.

— Господи. Несчастная женщина.

Бен метнул в нее взгляд.

— Нет. Она довольна. Говорит, ей нравится быть независимой.

Роза вспыхнула.

— Ну спасибо тебе…

— Тогда больше не жалей мать Наоми.

— Я и не…

— По голосу было слышно, — пояснил Бен. — По тону.

— Извини.

— Сочувствую, что у тебя так вышло с отцом. Что происходит?

— Думаю, — Роза глотнула водки, — он ни с кем не желает соперничать за мамино внимание.

Бен фыркнул.

— Я ведь только на пару месяцев, — продолжала Роза. — Перекантоваться до лета, самое большее — до сентября. Я платила бы за жилье, приходила домой только ночевать, кормила бы кота…

— А я по коту соскучился.

— Представь, я по своей наивности считала, что родительский дом остается домом, пока не обзаведешься собственным.

Бен выпустил расплывчатую струю дыма.

— Ты говорила Мэтту?

— Бесполезно.

— Почему?

— Потому что они с Рут собираются покупать стильный лофт.

— Значит, и для тебя найдется место.

— Ну уж нет, — отрезала Роза. — Рут классная, но она такая организованная и профессиональная, что мне как-то неловко разгребать перед ней ералаш своей жизни.

— А вдруг она поможет?

Роза скривилась.

— Мне гордость не даст.

— Итак, — продолжал Бен, держа на весу бутылку пива, — что будешь делать дальше?

— Точно не знаю.

— А у мамы спрашивала?

Роза посмотрела сквозь него, как обычно делала, недоговаривая правды.

— Не могу. Не могу я получить отказ от отца и сразу побежать к маме.

Бен снова усмехнулся.

— Это еще почему? Тебе же не впервой.

— Это разные вещи, — возразила Роза. — В тот раз мне отказала мама, и тогда я обратилась к отцу.

Бен наклонил бутылку.

— Мама бы тебя приняла.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю, и все.

— Бен, — опять сказала Роза, — я не могу.

Он пожал плечами.

Роза с расстановкой проговорила:

— Кейт сказала, что я могу пожить у нее.

— Тогда порядок.

— Да нет, не то чтобы… Она беременна, они поженились всего пять месяцев назад, а Барни прелесть, на самом деле прелесть, но ни с кем не желает делить Кейт, просто не хочет…

— Совсем как отец, — подытожил Бен и взглянул на часы над стойкой бара. — Мне пора, Роза. Договорился встретиться с Наоми.

— Куда пойдете?

— Может, в кино. Не знаю.

Он наклонился и выудил из холщовой сумки, стоящей у его ног, черную вязаную шапчонку, которую натянул на самые брови.

— Ты похож на горелый орех, — оценила Роза. — Эта шапка совершенно не в твоем стиле.

Бен запрокинул голову, заглатывая остатки пива.

— А Наоми говорит, мне в ней круто.

Он сполз с барного табурета.

— Надеюсь, все устаканится, Роза.

— Спасибо.

Он подмигнул.

— Найдешь себе другую работу…

— И жилье. И мужчину.

Наклонившись, Бен задел ее лицо щетинистой щекой. Напоследок бросив с ирландским акцентом «верь и надейся», он закинул на плечо сумку и начал пробираться к двери, лавируя между посетителями, заполонившими бар в мае скидок.

Роза перевела взгляд на свой стакан. Заказав один напиток до семи часов, она могла получить второй бесплатно. Возможно, после двух порций водки она наконец наберется смелости и все-таки спросит, нельзя ли ей совсем ненадолго и не бесплатно пристроиться в комнатушке возле входной двери, которую Барни решил отремонтировать к появлению ребенка. Вскинув руку, она с улыбкой подала знак бармену.

Глава 4

Вивьен Маршалл работала в книжном магазине неполный день. Она согласилась бы и на полный, но ее муж Макс, с которым она разошлась четыре года назад, мог узнать об этом и перестать выплачивать ей содержание, тем более что был не обязан делать это теперь, когда Элиот перебрался в Австралию. Вивьен хотела не столько денег как таковых, хотя и они пригодились бы для содержания коттеджа в Ричмонде и машины, сколько хоть какой-нибудь ниточки, связывающей ее с Максом. Когда он предложил расстаться — Вивьен знала, что к этому идет, но предпочла зажмуриться, как делают сидящие в машине, когда столкновение неминуемо, — она согласилась, только чтобы Макс, раздраженный ее возражениями, не потребовал развода.