Иванов, Петров, Сидоров - Сергей Гужвин

— Вы в будущем, Ваше Величество. Год две тысячи восьмой. Местоположение — Москва. Господин Иванов, — Сидоров сделал представляющий жест в сторону Иванова, — изобрёл аппарат, способный проникать сквозь время. И Вы, Ваше Величество, перенесены сюда.

— Зачем? — спросил Николай.

— Что бы спасти Российскую Империю!

— А что, Империя в опасности?

— Империя давно погибла!

— В самом деле? — в голосе молодого императора послышались насмешливые нотки, — но Вы же сами говорите, что мы сейчас находимся, якобы в Москве. Разве это не в России?

— Россия есть, Ваше Величество, а Российской империи нет.

Николай снова нахмурился, посмотрел влево-вправо, поискал глазами: — Где моя одежда?

Иванов пододвинул к кровати стул с заранее повешенным на него спортивным костюмом: — Вот, Ваше Величество, наденьте это, пока мы не подберём что-нибудь подходящее.

— Ваше Императорское Величество.

— Простите, что? — Иванов действительно не понял.

— Ваше Императорское Величество, — терпеливо повторил Николай, к царствующим особам следует обращаться "Ваше Императорское Величество".

— Да, Ваше Императорское Величество, — не стал возражать Иванов, — мы выйдем за дверь и подождём Вас в коридоре.

И все трое вышли. В коридоре Петров страшным шёпотом сказал: — Какое, блин, "Императорское Величество"? Прос… он и свою Империю, и своё величие!

Иванов сделал страдальческое лицо: — Ти-и-хо! Всё же слышно. Давайте не наезжать на парня сходу. И следите за выражениями. Будет вам и империя, будет и величие. Не забывайте, мы туда собираемся, не делайте из царя врага, а то смысл операции теряется.

Дверь открылась, и в коридор вышел Николай.

— Прошу Вас, Ваше Императорское Величество, проследовать в ванную комнату для утреннего туалета, затем я буду рад предложить Вам завтрак, — сказал Иванов и повёл Николая показывать ванную.

Петров и Сидоров спустились в столовую.

— А ловко ты перед царём прогнулся, — подколол Петров Сидорова.

— А то! Двадцать лет "слуга царю — отец солдатам"! Опыт не пропьёшь!

Вернулся Иванов. Петров опять не удержался: — Ты его унитазом пользоваться научил?

Иванову его тон не понравился: — Ты прекрати пальцы веером растопыривать, капитан второго ранга! Ты думаешь, он дикий? Не знает, что такое "ватерклозет"? Кнопочки, да, показал. Ты сам, давно микроволновки бояться перестал?

Минут через десять по лестнице со второго этажа спустился Император. Спортивный костюм, надетый на нательное бельё, сидел мешковато, но это особо в глаза не бросалось, потому, что император был спортивно сложен и строен.

Иванов сделал приглашающий жест к столу, но император заложил руки за спину, и пошёл по кухне, осматривая мебель и бытовую технику. Перед настенным календарём остановился и долго смотрел на него.

— Скажите, милейшие, — наконец сказал он, не оборачиваясь, — а вы знаете, что за подобные шутки с Государём полагается каторга?

— Какие уж тут шутки…, — буркнул Петров.

Сидоров показал ему кулак за спиной Николая и сказал: — Ваше Императорское Величество, я хочу от своего имени, и от имени моих друзей, выразить Вам соболезнование по случаю кончины Вашего отца, Великого Императора Миротворца Александра Александровича. Мы разделяем Вашу скорбь, но время не терпит.

— Скажите, милейшие, — повторил, не повышая голоса, сказал Николай, — Вы решили спасти Российскую Империю путём похищения Государя Императора?

— Нет, Ваше Императорское Величество, Государя Императора никто не похищал, Вас скопировали.

— Что это значит? — нахмурился Николай.

Иванов вдруг почувствовал, что не может объяснить смысла слова "копия" в терминах девятнадцатого столетия.

Нашёлся Сидоров: — Это примерно, как две винтовки Сестрорецкого завода из одной партии.

Николай секунд пять подумал, потом первый раз за всё время усмехнулся: — Вам, господин мейджор, как человеку военному, следовало бы знать, что винтовки даже из одной партии отличаются друг от друга.

Петров ехидно улыбнулся, Сидоров почесал лысину, Иванов сказал: — Ваше Императорское Величество, мы как раз и хотим Вам всё объяснить, но, ради Бога, давайте по порядку. По плану у нас завтрак, затем господин майор свозит Вас на экскурсию по городу, и Вам всё станет понятно. Слишком многое переменилось, мы даже затрудняемся объяснить, что такое "копия" так, чтобы Вы поняли.

— А если я позову городового?

— Ну, если найдёте такового, мы возражать не будем.

Завтракали в молчании. Для царского стола Иванов расстарался, и накопировал исключительно натуральных продуктов. Николай ничего не ел, в основном рассматривал яркие упаковки.

Наливая чай, Иванов не сдержался: — Восхищён Вашим самообладанием, Ваше Императорское Величество, честное слово, не ожидал, что Вы воспримете перемещение так спокойно.

Николай поставил чашку с чаем на стол и сказал: — Ничего я не воспринял, а если вы видите меня столь спокойным, то это потому, что я имею непоколебимую веру в то, что моя собственная судьба, и судьба России в руках Господа, который поставил меня на то место, где я нахожусь. Что бы ни случилось, я склонюсь перед Его волей в убеждении, что никогда не имел иной мысли, как служить той стране, которою Он мне вручил, до гробовой доски.

И снова спокойно взял в руки чашку.

Все оторопели. Такого фатализма никто не ожидал. Все три друга, воспитанные на лозунге "человек — хозяин своей судьбы", переглянулись. До них только сейчас начала доходить трудность задуманной операции.

Петров подумал: — Блин, да он и в ипатьевский подвал вел свою семью с такими мыслями!

Сидоров подумал так: — По три таблетки озверина, три раза в день и не запивать!

Иванов тяжело вздохнул про себя: — Неужели настолько все безнадёжно? — и вспомнил, как этот самый Николай рыдал на плече своего кузена, всхлипывая: "Что будет теперь с Poccиeй? Я еще не подготовлен быть Царем! Я не могу управлять Империей. Я даже не знаю, как разговаривать с министрами".

После завтрака Иванов повёл Николая наверх переодеваться для поездки в город. Спустился Николай в темных джинсах и белом джемпере. В прихожей Иванов предложил выбрать ему по размеру кроссовки из новых коробок, заготовленных загодя. В конце помог надеть куртку-пиджак и показал, как пользоваться змейкой.

На выходе вежливо пропустил Императора вперёд. Так и пошли к воротам: Император, Иванов, Сидоров, Петров.

Александр нагнал Сидорова и шепнул ему на ухо: — Контролируй его, чтобы не дёргался, дальше дурдома не убежит, но может разболтать про наше логово.

Алексей кивнул. Когда Иванов открыл калитку, из ворот вышли в том же прядке. Сидоров завел машину прогревать, и закурил, вполглаза следя за царём. Николай оглядел "Ниссан", и начал разглядывать улицу. Наискосок стояли соседки и оживлённо болтали, дальше стояла машина Мосэнерго, и электрик ковырялся в проводах на столбе, стоя в поднятой люльке, через два дома стояла легковушка с поднятым капотом, и владелец копался в двигателе. У одной из разговаривавших женщин зазвонил мобильник, она достала его из сумочки и начала громко отвечать.

Сидоров распахнул дверцу: — Прошу, присаживайтесь!

Николай вздохнул и полез на переднее сидение головой вперёд. Неловко развернулся, задев головой потолок, но всё же уселся. Петров сел на заднее сидение, Сидоров за руль. Иванов поднял руку: — Ну, давайте, счастливо, я на связи.

Сидоров, пару раз извинившись, пристегнул Императора ремнём безопасности. Потом включил скорость и вырулил на дорогу, пугнув сигналом болтушек. Постояв пару раз на светофорах, выехал на Горьковку, и помчал к МКАДУ. Император молчал, глядя вперёд, Петров сказал с заднего сидения: — Ваше Императорское Величество, мы едем сейчас по Владимирскому тракту. Когда проезжали под МКАДом, под бетонным кружевом эстакад, Император заметно вжался в сидение.

Сидоров планировал сделать круг по Садовому кольцу, потом вокруг Кремля и на этом завершив поездку, вернуться на базу к Иванову. Ну, в самом деле, не возить же царя по московским промзонам. Современная Москва, конечно, Императора впечатлила. Петров комментировал проезжаемые достопримечательности, Сидоров добавлял от себя, Николай молчал и послушно поворачивал голову, когда ему предлагали взглянуть направо или налево. Обогнув Кремль, Сидоров проехал мимо Государственной Думы и начал заворачивать на Лубянку, рассчитывая в конце Китайгородского проезда на набережной повернуть налево, в сторону Горьковки.

Николай внезапно спросил: — А в Кремль можно въехать на этом экипаже?

— Нет, Ваше Императорское Величество, — ответил Петров, — въехать нельзя, но войти можно. И Сидоров на набережной повернул направо, опять к Кремлю. Запарковав машину у Манежа, все трое прошли к Кутафьей башне. Петров купил билеты и через турникеты, под бдительными взглядами молоденьких милиционеров, они прошли по мосту через Троицкую башню в Кремль.