Побег из ада - Михаил Девятаев

В одну из ночей от тяжелых дум я не мог уснуть. Пацула тоже ворочался с боку на бок на голых досках и тяжело вздыхал. Видно, и ему, бедняге, не спалось от грустных мыслей и тоски по Родине. Перед подъемом он сел на краю нар, свесив ноги, насыпал на ладонь какого-то белого порошка и, скрипя зубами от боли, стал натирать им себе под мышкой… Всё понятно.

— Ваня, не делай этого, — говорю ему, — занесешь заразу какую-нибудь, без руки останешься…

— Все равно, — безразличным тоном ответил он, — я согласен и без головы остаться, только бы избавиться от этих кошмаров. Сил больше нет терпеть.

Я хорошо понимал друга. Но не согласен был терять голову зря. Если умирать, так с музыкой, в борьбе! Прежде всего надо попробовать вырваться на свободу. Но как?

В тот же день мы обсудили этот вопрос в кругу близких друзей. Мнение у всех было одно: чем скорее удастся бежать, тем лучше. Не хватало только хорошо продуманного плана. Перебирали многие варианты, но ни один из них не подходил.

Кто-то предложил сделать подкоп: прорыть подземный ход из барака за колючую проволоку, а там — мы на воле. Идея всем понравилась. Просто и с гарантией на успех. Встал вопрос: чем рыть? Ведь голыми руками обессилевшие люди не смогут сделать подземный ход. Тяжелый каторжный труд, голод, побои и болезни основательно подорвали наше здоровье. Всё же решили попытать счастья. Другого надежного пути для побега у нас не было. Этот единственный и наиболее верный. Главное — начать, а там найдем все необходимое. Ведь недаром говорится в нашем народе, что «голь на выдумки хитра».

Поговорили с другими надежными товарищами. Все согласились с нами. Исхудалые лица пленников засветились надеждой. Подготовка к осуществлению задуманного плана началась и шла в строжайшей тайне, в которую были посвящены только те, кто будет непосредственно участвовать в подкопе.

В поисках места, откуда бы начать подкоп, мы с Вандышевым, Кравцовым и Пацулой осмотрели все помещения барака, и, когда зашли в последнюю, угловую комнату, Кравцов воскликнул:

— Вот эта самая подходящая! Покараульте-ка, а я обследую ее…

Я встал у двери, остальные заняли посты у окон, чтобы следить за движением охранников, а Кравцов на четвереньках пополз под нижние нары. Вылез оттуда мокрый от пота.

— Лучшего места не найти, — сообщил он нам. — Только плохо поддаются доски, сухие. Ножик потребуется.

На следующий день мы сорвали две половицы под нарами и забрались в подполье. Оказалось, что пол в бараке до метра возвышается над землей, есть где рассыпать грунт. Решили копать. Нашли кусок кровельного железа, сделали из него небольшой противень. Мисками, ложками, ногтями вгрызались в грунт. Землю укладывали на противень, волоком вытаскивали наверх и разбрасывали под полом. Вскоре кому-то из товарищей удалось раздобыть саперную лопату, и дело пошло веселее. Работали ночью, а под утро все старательно убирали, не оставляя никаких следов, чтобы не заметили фашистские ищейки. Всё шло как нельзя лучше. Прошли уже несколько метров за барак, в сторону проволочной изгороди. Уже предвкушали свободу. И вдруг — горькое разочарование… Мы наткнулись на деревянную канализационную трубу. Прогнившие доски не выдержали напора, и нечистоты хлынули в наш туннель. В бараке стало невозможно дышать, вонь распространялась по всему лагерю. Эсэсовцы, закрывая носы, ругались на чем свет стоит, называя нас свиньями. Но мы сохраняли спокойствие, боясь выдать самих себя. К нашему счастью, охранники не заподозрили нас в подкопе и ограничились тем, что реже стали заходить в барак. А нам это было на руку.

Некоторые наши товарищи после того, как туннель заплыл нечистотами, решили, что продолжать подкоп бесполезно, что из этой затеи ничего не выйдет. Однако мы не отступили. Особенно упорно работали Пацула и мой земляк из с. Торбеева Василий Грачев.

С Грачевым мы вместе учились в школе, еще в детстве мечтали стать летчиками. Мечты наши сбылись. Василий на фронте был штурманом, летал на бомбардировщике. Во время одного из вылетов в глубокий тыл врага его самолет подбили зенитки. И вот после девятилетней разлуки мы встретились с ним здесь. Узнав от меня о подкопе, Василий Грачев весь отдался заманчивой идее. Он вместе с Пацулой вызвался спуститься в затопленное подземелье и ликвидировать аварию. Вдвоем они, чуть не задохнувшись в нечистотах, заделали отверстие в трубе. Вырыли огромную яму под полом и вычерпали в нее все нечистоты из подземного хода, использовав для этой цели тазик, который мы похитили в санчасти. И работа под землей закипела снова.

От грязи и нечистот, с которыми приходилось соприкасаться во время ночной работы, у многих товарищей головы покрылись струпьями, всё тело было усыпано болячками. Мои обожженные руки превратились в сплошные кровоточащие раны, на ногах и животе появились фурункулы. Это заметил обслуживающий нас военнопленный русский врач и позвал меня к себе:

— Зайди-ка, сынок, ко мне, я посмотрю, что у тебя с руками.

Очутившись со мной наедине, делая мне перевязку, он шепотом, многозначительно предупредил меня:

— Берегите руки. Работайте осторожнее…

Этот пожилой человек стал нашим активным сообщником.

Рискуя жизнью, врач доставлял нам в барак ножи, компасы, карты Германии, нанесенные на шелковое полотно, помогал всем, чем мог. Подкоп продолжался. Но чем дальше мы углублялись, тем труднее становилось дышать в подземелье. На улице уже чувствовалось приближение осени, а в туннеле стояла невыносимая жара, не хватало воздуха, Люди в нем то и дело теряли сознание. Могла произойти крупная неприятность. Чтобы предотвратить ее, мы стали привязывать веревку к ногам каждого, кто спускался для работы в подполье, и когда он падал в обморок, вытаскивали его оттуда. Немного легче стало, когда мы пробили небольшое отверстие (душник) на поверхность.

Однажды мы в конце траншеи из-под земли просунули на поверхность небольшой железный прутик, чтобы видно было, сколько уже прошли под землей.

— Смотрите, маловеры, как далеко мы уже продвинулись! — показали товарищам, отказавшимся от подкопа как от бесполезной затеи.

На всех это произвело огромное впечатление. Люди поверили в успех подкопа. С этого дня более пятидесяти человек наперебой лезли в подземелье. Это по существу был целый отряд. Он был разбит на группы по шесть человек. Во главе каждой из них стоял офицер или политработник. Все участники подкопа были преданы Родине до последней капли крови. Среди них особенно запомнились мне два неразлучных друга, оба украинцы-земляки, служившие в одной части. Старший лейтенант Алексей Ворончук был командиром звена, а лейтенант Алексей Федирко — летчиком его звена. Вместе бились они с врагом и вместе попали в плен при весьма обидных, неожиданных обстоятельствах.