Кукла в чужих руках - Наталия Владимировна Алексеева

правой щеке и выступающий верхний клык. Так он улыбался, когда замышлял что-то рискованное. Именно с такой улыбкой мне всю жизнь предлагалось: искать клад в цветочных горшках, соревноваться, у кого быстрее пакет с водой до первого этажа долетит, попробовать на вкус зеленый фломастер, лизнуть качели на морозе, спереть чупа-чупс в супермаркете, перепрыгнуть турникет в метро. Или как сегодня — станцевать на краю крыши.

— Пффф! С братом целоваться — извращение! — засмеялась я, отстраняясь.

— В смысле? — не поняла Юлька.

Кирюха приподнял темную бровь. Он не двигался и пристально смотрел на меня, и я верила, что уж кто-кто, а он-то меня понимает!

— В прямом! Мы с Кирой — как брат с сестрой. Он за мной даже вещи донашивал! Да, Кир?

— Точно, — подтвердил он и разомкнул объятия.

— Все понятно, — сказала Юлька и пересела к нам на диван.

Она взяла Кирюху за руку и провела пальчиком по татуировке.

— Скажи, это стриж или ласточка?

— Ласточка. — Он развернулся к ней.

— А зачем? — Юлька заглянула ему в лицо, словно подставляя губы для поцелуя.

Кирюха понимающе усмехнулся и покосился в мою сторону. Тут до меня дошло, что я в комнате лишняя.

— Ты знаешь, среди моряков есть поверье: когда человек умирает, то ласточка провожает его душу на небеса, — сказал он.

— Ты же не моряк! — улыбнулась Юлька и придвинулась еще ближе.

— Все мы когда-нибудь умрем. Почему бы при жизни не выбрать себе провожатого?

— Правда? — ехидно поинтересовалась я. — Ты эту ласточку набил два года назад, потому что мне проспорил!

— Было дело, — засмеялся Кирюха. — Спасибо, что не выбрала розу или Микки-Мауса!

— Всегда пожалуйста! Наслаждайтесь! — Я вышла из комнаты, чтобы до утра в нее не возвращаться.

Глава 5. Рассвет

Закрыв за собой дверь, я поплелась на кухню. Меня слегка пошатывало от усталости и выпитого, а перед глазами все кружилось и кружилось блюдце. Проходя по коридору, я стянула с вешалки куртку и отправилась на диван.

Для такой маленькой коммуналки, как наша, кухня тут шикарная, размером как обе комнаты, вместе взятые. Диван стоит посередине, между окон. Он как бы отделяет нашу половину от тёти Наташиной и является нейтральной территорией. Раньше, когда Кирюхина мама еще не так налегала на спиртное, мы вчетвером отмечали тут праздники: дни рождения, Новый год. А потом моя мама нашла себе Игоря, а тетя Наташа — бутылку, и совместные посиделки закончились. А диван остался. Большой, коричневый, с мягкими подлокотниками и продавленным сиденьем.

Я завалилась на него и накрылась курткой. Вспомнилось сегодняшнее гадание, и я поежилась: а вдруг все правда, а Юлька и Кирюха ни при чем? Отмахнувшись от этих мыслей, я свернулась калачиком.

Но ощущение потустороннего холода, навеянного спиритической игрой, не проходило. Мне казалось, что кто-то незримый наблюдает за мной из-за спины. Я вытянула шею и огляделась, но в темноте виднелись лишь очертания знакомых с детства предметов. Тогда я натянула куртку на голову и решила подумать о чем-нибудь другом. О Кирюхе и Юльке, например. Они теперь вместе?

Их образы сменяли друг друга, пока не смешались в одно разноцветное пятно, которое металось вдоль ряда угольно-черных букв. Я провалилась в сон.

Проснулась я от металлического грохота. На фоне холодильника маячил Кирюхин силуэт. В кухне висела предрассветная дымка и было холодно.

— Ты чего здесь, Кир?

— Пить хочу. — Он взял со стола мою чашку и подошел к раковине. Послышался звук льющейся воды. — Ты извини, я тебе там чайник свернул. Но он был пустой.

— Плевать. А где Юляшка?

— Такси вызвала и уехала.

Я потянулась.

— Да, может себе позволить.

От столь раннего пробуждения хотелось вытянуться, а потом снова свернуться клубком.

— Ты проводил ее до машины?

— Проводил.

— Двор-то у нас — сам знаешь какой! Юлька в такой только ради меня приперлась. Точно проводил?

— Да точно, точно! — Кирюха сел рядом со мной. — Слушай, курить охота. Пойдем?

— На крышу? Сейчас? — От такой перспективы мне стало еще холоднее.

— Идем, — начал канючить он, — одному скучно. Солнце встает, и ты вставай. Соня, не будь соней! Рассвет на крыше, что может быть прекраснее?!

— Ого! Кого-то на романтику потянуло? Нет, не пойду.

— Тогда тут буду курить!

Я застонала и сползла с дивана. Натянула куртку, она еще хранила мое тепло, и крадучись, чтобы никого не тревожить, мы вышли на лестничную площадку. В парадной царил полумрак, и серые тени занавесили стены. Вдруг где-то глухо хлопнула дверь, и я вздрогнула.

— Кир, все-таки зря мы вчера играли в ту игру.

— В «Наркобарона» или «Я никогда не»? — ухмыльнулся он и начал возиться с навесным замком. — Похмелье мучает?

— Нет. Я про спиритический сеанс, когда мы духов вызывали.

Он живо оглянулся и с азартом уставился на меня. В темно-карих глазах плясали черти.

— А что? Призраки мерещатся?

— Иди давай. — Я подтолкнула его, сообразив, какое оружие только что вложила в его руки. — Не хватало, чтоб ты к этому подключился. И так полночи не спала!

Кирюха зловеще рассмеялся, и пришлось ткнуть его под ребра.

— Ладно-ладно, не пытайся меня разжалобить, — увернулся он, — я тоже полночи не спал.

— Фу, дурак!

— Глупая ты, Сонька!

Он снял замок и открыл черную дерматиновую дверь. На чердаке оказалось гораздо темнее, чем в подъезде. А в углах клубились непроглядные сгустки мрака. Пахло пылью и старыми тряпками. Дверь за спиной с тихим шелестом закрылась. Справа виднелось что-то очень похожее на человеческую фигуру. Кто-то стоял в углу и вглядывался сквозь сумрак! И доносилось какое-то шуршание. Я схватила Кирюху за руку:

— Что это?!

Я стиснула его ладонь, он удивленно покосился и с придыханием прошептал:

— Где-э-э?

— Кирилл, блин!

Голос мой дрожал, и я говорила как можно тише. Даже не стала колотить Кирюху за его издевку, а только слегка ущипнула.

— Там кто-то есть!

— Где-е-е? — снова зловеще прошипел он, и я снова ущипнула его. — Да прекрати, Софико! — в полный голос возмутился он.

Стряхнул меня со своей руки и вытащил из кармана телефон. Свет фонарика выхватил из темноты сложенные друг на друга автомобильные покрышки.

— Ссыкуха! Кто-то из соседей решил сэкономить место и устроил тут склад. А ты описалась от страха!

— Но там что-то шуршит!

Освещая себе путь, Кирюха двинулся вглубь. Я помялась, но потом, оставшись одна в чердачном полумраке, заспешила следом. Побежала, спотыкаясь о кирпичи и разбросанный хлам и тяжело дыша, с разбега уткнулась носом в Кирюхину спину.

— Ой труси-и-иха! — пропел он и заглянул за столб из покрышек. — Смотри! Маруся тут гнездо устроила!

Он присел на корточки и потянулся в самый сгусток