Пойдем в кино? - Анатолий Алексин

Андрей. Может быть… Я пошел. (Приближается к двери.)

Клавдия Николаевна. Ты грозился каким-то важным подарком?

Андрей (шарит по карманам куртки и брюк). Простите… Где-то оставил его. Забыл.

Раздается звонок.

Клавдия Николаевна (раздраженно снимает трубку). Да! Я… И напрасно так волновались: я не женщина. Я — археолог! (Машет Андрею рукой, давая понять, что «визит» его завершен.)

Он уходит, прижимая к груди свой том.

Комната Клавы Филимоновой. Негромкие звуки музыки. Классика… Раздается звонок. Она снимает телефонную трубку.

Клавдия Емельяновна. Слушаю… Ты вспомнил обо мне? Это фантастика! Недавно видела тебя, как говорится, на голубом экране. Как играл? Если по пятибалльной системе, то на шестерку. Особенно, на мой взгляд, удался Вивальди… Но одно меня огорчило: ты потолстел. Я не прошу, чтобы ты был худ и изящен, как Паганини. Но все же твой физический вес не должен расти вместе с твоим музыкальным весом. Прости… Но я все еще вижу в вас своих подопечных! Последи за собой. Дело не в красоте. Это вредно для сердца! Так что последи. Обещаешь? (После паузы.) Ерунда… Ты уже сделал подарок. Я слушала — и была счастлива. Звони мне, если захочется. (Вешает трубку.) Нет… одинокая женщина — не всегда одинокий человек. Я была права!

Снова звонок.

(Снимает трубку.) Васенька, милый! Кажется, все мои друзья сегодня собрались — если не за столом, то уж, во всяком случае, в телефонной трубке. Именно так… Почему каждый говорит: «Подарок — за мной!» Ваши звонки — это и есть… Не задерживаю тебя: нельзя быть эгоисткой. Особенно в такой день! (Вешает трубку.) Хоть они меня любят. А почему «хоть»? Разве это мало?!

Снова звонок.

(Хватается за трубку, но тут же вешает ее.) Кто-то не поленился прийти! Прекрасно… (Спешит открыть. Возвращается с Андреем, который прижимает к груди все тот же том энциклопедии.)

Андрей. Поздравляю вас, Клавдия Емельяновна!

Клавдия Емельяновна (с грустной улыбкой кивает на фотографию). Твой дядя поздравил меня рано утром! Он всегда поздравляет меня самым первым… А теперь и племянник. Почти вся семья.

Андрей. Я хочу передать вам подарок. Он был со мной и тогда… прошлый раз. (Потрясает энциклопедией.)

Клавдия Емельяновна. Я заметила.

Андрей. Но я решил отложить на сегодня. Все-таки праздник!

Клавдия Емельяновна. Такой толстый том?

Андрей. Нет. Я хочу передать вам листок из тетради. Но он для вас будет… Я так думаю. (Раскрывает том. Достает листок, протягивает Клавдии Емельяновне.) Вам письмо…

Клавдия Емельяновна. Мне?

Андрей. Вам! (Кивнув на фотографию.) От него.

Клавдия Емельяновна (тихо и внятно). Разве так шутят?

Андрей. Оно шло почти тридцать лет. Вы знаете его почерк?

Клавдия Емельяновна. У меня же тетрадка… Стихи…

Андрей. Тогда вы проверите! (Протягивает ей листок.)

Клавдия Емельяновна не решается взять. Медлит.

Я нашел его в этом томе. Между семьдесят восьмой и семьдесят девятой страницами. Прочтите. Это вам…

Клавдия Емельяновна. Откуда ты знаешь?

Андрей. Там написано.

Клавдия Емельяновна (читает). «Дорогая Клава!» (Останавливается.) «Дорогая Клава…» Это его почерк. Я из тысяч узнаю.

Андрей. Вот видите!

Клавдия Емельяновна. Дорогая… (Продолжает читать медленно, как бы стараясь запомнить каждое слово.) «Дорогая Клава! Анна Евгеньевна опять придумала оригинальное домашнее задание, которое мы с тобой, если не хотим схватить четверку на двоих, обязаны выполнить…»

Андрей тихо выходит.

(Она не замечает и продолжает читать про себя, медленно шевеля губами.) Не может быть! (Бросается к шкафу, достает тоненькую тетрадку с Володиными стихами. Сличает.) Это он писал… Он! (Перечитывает.) «Главное, что я узнал за эти три десятилетия, Клава, — это то, что ты любишь меня»! Почему же он раньше не спросил? Почему?! (Продолжает торопливо дочитывать.) «Письмо это я сочинял, когда был в девятом — и мне еще ничего не было известно. Ну, а теперь… Теперь ты читаешь его. Значит, все сбылось. Все сбылось!» (Тихо.) Восклицательный знак. Внизу что-то оторвано. (Разглядывает.) Что-то оторвано… (Смотрит на фотографию.) Все сбылось? (Громко зовет.) Андрей! Где же ты? Андрей…

Андрей появляется на пороге.

Может быть, это не мне?

Андрей. Мама-то знает, кому он писал! Хоть она была еще маленькая, но он с ней делился. Филимонова — это вы?

Клавдия Емельяновна. Я…

Андрей. Тогда вам. Можете не сомневаться.

Клавдия Емельяновна. Это фантастика! Значит, он любил меня?

Андрей. Там все написано. Мы с мамой прочли, потому что должны были разобраться, кому оно…

Клавдия Емельяновна. Но тут еще что-то было? В самом низу… Видишь, оторвано. Что тут было?

Андрей. Я не знаю. Может быть, от времени оторвалось. Или какая-нибудь формула была. Это ведь из тетрадки.

Клавдия Емельяновна. Фантастика… Я сейчас! (Убегает из комнаты.)

Андрей (тихо). Оторвано! Не мог же я показать ей стихи… про косу, которой у нее никогда не было. Что-то я много сегодня вру… Но разве от этого кому-нибудь стало хуже?

Клавдия Емельяновна возвращается с чайником и тарелками. Вновь убегает и возвращается еще с двумя тарелками.

Клавдия Емельяновна. Сейчас будем пить чай. Устроим что-нибудь сверхъестественное! (Затихает. Садится на стул.) Значит, жизнь моя… прожита не напрасно?

Андрей. Она и так… И без этого…

Клавдия Емельяновна. Это фантастика! Он любил меня. Оказывается, он любил… Об этом будем знать мы с тобой. И твоя мама. И больше никто. (Смотрит на фотографию.) И еще он, конечно. Еще он.

Андрей (задумчиво). Два раза я понял одно и то же…

Клавдия Емельяновна. Что именно?

Андрей. Ничего… Все прекрасно!

Клавдия Емельяновна. И даже больше того: фантастика!

Подходит к проигрывателю и включает музыку на полную громкость. Звучит классика.

Из подъезда, где живет Клава Филимонова, выходит Андрей со своим томом энциклопедии. Из-за угла дома появляются оживленные Лиля и Валя с коньками, в спортивных костюмах.

Валя (увидев Андрея). Онегин… Мой сосед!

Лиля. По-моему, роль Онегина как раз на этой «сцене» исполнял ты. (Андрею, громко.) Здравствуй! Ты опять здесь?! Возле моего дома… Переживаешь?

Андрей (Лиле.) У меня к тебе просьба.

Лиля. Рада выполнить, если смогу.

Андрей. Сможешь! (Выжидательно смотрит на Валю.)

Лиля (Вале). Оставь нас вдвоем. Он стесняется.

Валя. Вас? Вдвоем?! (Отходит в сторону.)

Андрей. Лиля.

Лиля. Что?

Андрей. Я хочу сказать…

Лиля. Ты уже говоришь. (Смеется.) Все повторяется! В чем же просьба? Пойти с тобой на каток?

Андрей (тихо). Об отце, если можешь… как-нибудь позаботься.

Лиля. О ком?

Андрей. Об отце. Он один раз без тебя… заходил к нам. И мне показалось…

Лиля (приглушая голос). Во-первых, какое тебе до этого дело? А во-вторых, он, по-моему, неплохо устроился. Мама все взяла на себя. Стала главой семьи. А он сложил с себя эти трудные полномочия. Гораздо сложнее проникать в прошлое человечества, чем бегать с авоськой!

Андрей (оглядываясь на Валю). Зачем же ты… это слово?

Лиля (громко). А ты, я вижу, все еще сердишься на меня? За то двадцать девятое февраля?

Андрей. Это как раз единственное, за что я тебе благодарен.

Лиля (обескураженно). Что?!

Андрей (громко ей и Вале). Я вам благодарен! Слышите? Я вам благодарен! (Убегает.)

Лиля (подходя к Вале). У него просто истерика. Несчастный!

Валя. Сводить с ума восьмиклассников — это твое призвание.

Лиля. Поверь: я в этом не виновата. (Спохватившись.) А почему только восьмиклассников?

Валя. Я пошутил… Всю среднюю школу!

Уходят.

Квартира Тараскиных. Вбегает Андрей.

Людмила Васильевна. Наконец-то!

Андрей. А где Георгий Степанович!

Людмила Васильевна. Недавно ушел. Я его удерживала воспоминаниями. Сколько могла. Чтобы вы там, у него, не столкнулись. Письмо передал?

Андрей. Передал.

Людмила Васильевна. По назначению?

Андрей. По назначению.

Людмила Васильевна. Исполнил Володину волю… (Вздохнув.) Не хотелось мне, по правде сказать, чтобы Марьяша получила это письмо…