Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вспомним ситуацию с обновленчеством 20-х. Церковь в крайне тяжелом положении. Гонения большевиков, внутренний раскол. Кажется, нет никаких возможностей для управления положением, противодействия самозванному Высшему Церковному управлению. Не то, чтобы с помощью средств массовой информации нельзя ни о чем известить верующих -- сообщение с Патриархом и между архиереями отсутствует. Любые попытки связаться с епархиями пресекаются властями. Обновленцам удаются, казалось бы, беспрецедентные махинации и аферы. Но вот удивительное дело! Темный, малограмотный, абсолютно неосведомленный "о сути момента" церковный народ в самый решительный момент отказывается идти за раскольниками! Люди чувствуют подмену. Чувствуют ее в духе, ибо сердце, приученное к стоянию в истине, различает то, что не под силу различить уму. А каково было бы оказаться в подобных условиях иным из нынешних православных, убеждения которых, как некий дайджест, составлены "по материалам печати"? Может ли послужить этот словесный хлам надежным основанием той глубокой и искренней веры, твердость стояния в которой нам, возможно, предстоит проверить уже в самом ближайшем будущем? Сможем ли распознать грядущие духовные соблазны, если копили, по большей части, политический капитал?
В том, что все наиболее важное в Церкви зависит не от политических интриг и баталий, можно убедиться и из примера последних лет. Буквально у нас на глазах произошло настоящее чудо -- Православие в России не просто возродилось, но возродилось именно в традиционных, консервативных формах--с неизмененной богослужебной практикой, с довольно жестким отношением к экуменизму, с твердым святоотеческим фундаментом, с постепенным налаживанием нормальной общинной жизни. Все это может показаться вещами само собой разумеющимися, но в действительности это не так. Русскую Церковь "лихорадило" с конца XIX века; затем -- памятный всем обновленческий раскол, противоречия с эмиграцией и физическое подавление властями любого идейного несогласия в пределах России; наконец, 50-80-е годы -- это тоже период очень противоречивых процессов в отношениях с государством и внутри самой Церкви. Все рациональные (политические) предпосылки скорее склоняли ситуацию к тому, чтобы, возродившись, Русское Православие представляло собой нечто гораздо более либеральное, чем мы видим ныне. Но ведь все случилось по-иному! Без дебатов, без обличительства, безо всякой агитации большинство новообращенных, которых никто не ориентировал политически, утвердилось именно на консервативной позиции, восторжествовали именно традиционные взгляды! Церковь очень разрослась -- не десятки, а даже сотни новых приходов по всей стране с молодыми пастырями во главе. Такое развитие вполне могло происходить иначе, вдохновляться другими, более "прогрессивными" лозунгами и идеями. Более того, на фоне горбачевской "перестройки" -явления по своей сути более чем либерального* (* -- думается, феномен "Перестройки" очень серьезен и нуждается в отдельном подробном осмыслении. Духовное значение этой "тайны беззакония" глобально и простирается гораздо далее государственных и экономических реформ в Советском Союзе и других соцстранах. Она обозначила наступление целой эпохи для всего человечества. За десять дет у нас в России азарт всего "перво-перестроечиого" как-то уже подзабылся, но, удивительное дело, на Западе и сегодня эта идеология продолжает привлекать пристальное внимание. Отставной президент Михаил Горбачев продолжает очень активную деятельность, слывет "самым любимым человеком в мире" и регулярно приглашается для участия в самых значительных политических и общественных мероприятиях. Во время вручения в Германии очередной премии им было заявлено следующее (не ручаюсь сейчас за дословную передачу, но общий смысл был таков): "Опыт Перестройки, столь удачно примененный в России, необходимо распространить и на весь мир". Особого внимания, анализа и оценки заслуживает нынешняя духовная ориентация Михаила Сергеевича -- его откровенные симпатии к оккультизму и неоязычеству. На недавно состоявшемся в США крупнейшем конгрессе "Ныоэйдж" он играл одну из самых заметных ролей. По-видимому, "Ньй эйдж" и др. подобные движения представляются ему в роли наиболее надежных союзников в грядущей "Всемирной Перестройке".) -- модернистский вариант развития выглядел бы более логичным. Постсоветское общество все эти годы катилось в абсолютно противоположном направлении -- по пути "гуманизма и прогресса", -- и лавина эта была настолько мощной, что могла запросто похоронить под собой любые проявления консервативного мышления в России.
Почему же случилось так, что большинство из нас вопреки "прогрессу" предпочло консервативную православную позицию? Когда я пытаюсь размышлять над этим, то не нахожу никаких иных объяснений, кроме мистических. На этом примере становится видной воочию та грань в таинственном церковном организме, которая отделяет в нем все политическое от промыслительного. Это область, где сильнее и действеннее любых политических аргументов оказывается кровь сотен тысяч мучеников, от подвига которых мы отделены тонким временным слоем всего в два-три поколения. Мученичество же не бывает ни либеральным, ни прогрессивным. Оно всегда радикально и традиционно, оно само есть высочайшее выражение приверженности христианской традиции. Мы возродились на крови дедов и прадедов, и в России попросту нет иных духовных корней, кроме этих невидимых кровных уз. Здесь никогда не было того анонимного, аморфного христианства, которое заносят к нам заморские ветры. Здесь даже сам воздух пронизан страданием и... праздником. Да, да, праздником, ибо праздник возможен лишь там, где живо страдание. Поэтому для Запада, даже для религиозного Запада переживание праздника стало делом совершенно недоступным, в России же люди, встречаясь друг с другом в храме, здороваются: "С праздником Вас!" -- и это простое и милое "с праздником!" служит здесь основой очень многому.
Именно в праздничности и драматизме Православия заключены те две великие стихии, которые влекут человека в Церковь, делают его религиозную жизнь, его труд над собой, его страдания -- осмысленными. И как жаль бывает, когда в реальной жизни православная проповедь и православная катехизическая беседа выглядят не сродно этому жизнеутверждающему, жизнепреобразующему настрою! Приходится признать: зачастую мы не только не раскрываем перед людьми глубины этой драмы и этой радости, но даже поступаем противоположным образом --запугиваем. Вероятно, это делается в расчете, чтобы человек, испугавшись предупреждений: "не ходи в мормоны, не ходи в баптисты, не ходи в католики, не ходи в обновленцы", повертелся-повертелся на месте, да от безысходности и пришел бы в православный храм. Но возможно ли из такой проповеди почерпнуть что-либо положительное? Удастся ли человеку составить какое-то представление о сути самого Православия? Станет ли православная вера его искренним убеждением? Маловероятно. На деле с ним может произойти совершенно обратное: в храм такой человек, вполне возможно, придет, но лишь затем, чтобы стать (по образу и подобию своих учителей-наставников) "образцово-показательным" ругателем всего и вся, записаться в политически верный лагерь и начать поносить на чем свет стоит "врагов истинного Православия".
Может случиться и нечто похуже. Человек вообще откажется кому-либо верить ("между собой, мол, сперва разберитесь"), либо при определенных обстоятельствах попадет в мормонскую, католическую, иеговистскую, баптистскую, обновленческую или какую другую общину, встретит там мило улыбающихся и дружно проводящих время людей, и внезапно поймет, что все слышанное о них от православных как-то не очень соответствует 'видимой действительности, после чего воодушевится и станет образцовым сектантом, навсегда сохранив при этом воспоминание о Православной церкви как о сообществе людей темных, забитых и недовольных всем окружающим миром.
Такова оборотная сторона политического, пропагандистского подхода. Таковы печальные плоды увлечения идеологией в противовес благовестию. А что следовало бы вместо этого делать и как понимать православное благовестие? Отнюдь не только как евангельскую весть -- это досужий протестантский стереотип. Для православного человека благовестие значительно шире -- это еще и весть о том, что Христос пребывает в нашей Церкви, что Церковь на протяжении уже двух тысячелетий живет и действует, что сонмы святых и праведников уже прошли тем спасительным путем, которым ныне идем мы, живущие на Земле православные христиане. Об этом-то более всего нужно говорить сегодня, и нам действительно есть о чем рассказывать людям как в России, так и на Западе. Это особенно ясно понимаешь вдали от Родины, общаясь с людьми за рубежом. В России сегодня мы лишены многих "благ цивилизации", но вместо всего этого у нас есть одно великое, хотя и не вполне нами осознаваемое благо, -- родиться и жить в православной стране. Более того, не просто в православной стране, но стране самого страдающего Православия, самого драматичного Православия на свете. Не случайно именно Россия подарила миру святых двух совершенно особых типов -страстотерпцев и юродивых. Ни в Греции, ни в какой другой православной стране страстотерпцев никогда не было и нет, а вот на Руси самыми первыми святыми становятся страстотерпцы князья Борис и Глеб, весь подвиг которых в том, чтобы со смирением принять все, даже смерть от руки убийцы.
- Введение в современное православное богословие - Карл Фельми - Религия
- Настольная книга православного верующего. Таинства, молитвы, богослужения, посты, устройство храма - Анна Мудрова - Религия
- Православное пастырское служение - Киприан Керн - Религия
- Житие преподобного Серафима для детей - Архимандрит Тихон (Шевкунов) - Религия
- Дни богослужения Православной Кафолической Восточной Церкви - Григорий Дебольский - Религия
- Простые слова - Адин Штайнзальц - Религия
- Главное таинство Церкви - Митрополит Иларион (Алфеев) - Религия
- Господь послал к тебе нуждающегося. Отношение христианина к достатку - Святитель Феофан Затворник - Религия
- Вызов православного традиционализма - Христос Яннарас - Религия
- Прабхупада: Человек. Святой. Его жизнь. Его наследие - Сатсварупа Госвами - Религия