Открытие закрытия - Неизвестно

— Слесарь должен прийти, а когда — не знаю. Жду. Мо¬жет, вы подождете, а я схожу в школу? — спросила тетя Настя.

— Не можем,— сказал Мишка.— Немецкий надо учить. Тетя Настя очень огорчилась, а мы не знали, как ей по¬мочь.

— Вот что,— сказал вдруг Мишка твердо.— Где кран? Сейчас мы его починим!

Тетя Настя ужасно обрадовалась и провела нас в кухню.

Не знаю, откуда у Мишки взялась такая твердость и реши¬тельность, он — это точно! — даже не представляет, какие процессы происходят в водопроводном кране, почему из него льется вода, когда отвинтишь, и перестает литься, когда завинтишь.

Но Мишка проявил твердость, и я тоже проявил твердость, и мы пошли чинить водопроводный кран.

Кран в тети Настиной кухне почти работал, только чуть-чуть подтекал— капала вода. Мишка деловито осмотрел кран со всех сторон и заметил:

— Хорошая система!

— Хорошая,— подтвердил я.

— А подтекает,— сказала тетя Настя.

— Не беда,— сказал Мишка,— устраним. Плоскогубцы, ключи, отвертки и так далее есть?

Тетя Настя пошла к соседу и принесла ящик с инструмен¬тами. Мы всерьез взялись за кран, стали винтить и крутить, кран поддался, из него выпали детали и вода хлынула что есть мочи.

— Ниагара! — восторженно сказал Мишка.

— Чего? — не поняла тетя Настя.

— Ниагарский водопад — самый большой в мире,— пу¬стился Мишка в объяснения.— Часть его принадлежит Кана¬де, а часть Соединенным Штатам Америки. День и ночь его грохот слышен на много миль вокруг. В миле один и шесть десятых километра. И все же находятся смельчаки, которые спускаются по водопаду в лодках. Спорт отважных!..

— Закрывают-то как? — встревожилась тетя Настя.

— Закрывают?— Мишка недоуменно вскинул брови.— Во¬допад не закроешь! Стихия!

— Я про кран,— стала беспокоиться тетя Настя.— Гляди, сейчас на пол потечет!

И правда, раковина наполнялась с каждой минутой. Убы¬вало воды из нее меньше, чем прибывало.

— Задачка на бассейны,— сказал я,— Как раз две трубы.

— О господи!— взмолилась тетя Настя.— Дом затопим!— Она стукнула веником, который держала в руках, сначала Мишку, потом меня. Пониже спины стукнула, не больно.

Мы только с виду казались такими спокойными. Внутри у нас давно всё оборвалось.

Сначала я, потом Мишка попытались вставить в кран вы¬павшие детали. Какое там! Вода их выталкивала со страшной силой, они отскакивали, как пинг-понговый шарик от ракет¬ки, с треском.

Назревала катастрофа.

— Давай пожарную команду вызовем,— предложил я.— Позвоним по «01».

Мишка моего предложения не одобрил.

— Пожарная команда с чем приедет? С водой! А ее и так хоть залейся… Если бы огонь,— мечтательно протянул Миш¬ка,— было бы проще.

Уровень воды в раковине повышался медленно, но верно. Становилось очевидно: дом обречен, очень скоро он промок¬нет до последней паркетины. По кухне металась тетя Настя.

— Может, по «03»? — спросил я Мишку.— «Скорую по¬мощь»? Или по «02»? Милицию?

— Милицию без нас вызовут,— в голосе Мишки была пол¬ная безнадежность,— когда дом зальем…

Мы с грустью смотрели на бурлящие водовороты. В угол¬ке тихо плакала тетя Настя.

— Я вспоминаю,— глубокомысленно начал Мишка,— как в давние времена один голландский мальчик проходил мимо дамбы и заметил струйку воды — дамбу размыло! Море угро¬жало залить жилье и посевы… Мальчик закрыл дырку своим телом и сдерживал напор воды, пока не подоспели взрослые. Ему потом памятник поставили!

Я вовсе не был убежден, что мы с Мишкой заслужим па¬мятник, если даже победим этот противный кран. Но мысль его понял: один голландский мальчик удерживал Северное море, так неужели два советских мальчика не смогут удер¬жать Москву-реку?!

Как только до меня дошла мысль, так я сразу засунул палец в озверевший кран. Большая струя, хлеставшая из него, тут же разбилась на сотню маленьких. Большая струя текла отвесно вниз, маленькие кинулись в стороны. Они окатили тихо плачущую тетю Настю, меня, Мишку, стены кухни. Одна непонятным образом засветила в потолок — наверное, рико¬шетом от кастрюли. Другая, к моему удовольствию, просви¬стев у Мишки над ухом, попала точно в лоб тети Настиному коту. Кот давно раздражал нас своим равнодушием. Он сидел на табуретке, полизывал лапу и проявлял полное безразличие к нашим мукам.

Тетя Настя вскрикнула, завопил кот, от холода стал клацать зубами мокрый Мишка — всё пришло в движение.

И все-таки кое-какая польза от моего пальца была. По¬ка я держал палец, вода почти не попадала в раковину, ли¬лась на предметы, людей и животное. Это дало возможность нижней трубе поглотить некоторое количество воды, и ее ста¬ло меньше. Несколько минут оставалось в запасе.

Я выдернул палец, кинулся вон из кухни, выскочил на ле¬стничную площадку и кубарем покатился вниз. Опомнился, когда мы со слесарем из ЖЭКа Николаем поднимались в лифте.

Николай прошел в ванную комнату, подвинтил внизу ка¬кую-то штуку, и вода перестала литься. Кран он починил за пять минут. Все детали нашли в нем место.

Уходя, Николай спросил наши фамилии, номер школы и из какого класса. Сведения пришлось дать, хотя сделали мы это безо всякой охоты.

Катастрофа миновала, дом продолжал жить своей обыч¬ной напряженной жизнью.

Мишка собрал соседские инструменты в ящик.

— Готово! — сказал Мишка, отдавая инструменты тете Насте.

На тетю Настю и на кота было больно смотреть. Мы долго и не смотрели — пошли домой.

Назавтра, на уроке географии, когда все мы витали в об¬лаках— Николай Павлович рассказывал про циклоны и анти¬циклоны,— в класс вошла завуч Ольга Александровна и старшая пионервожатая Тоня.

— Простите, Николай Павлович,— вежливо сказала Оль¬га Александровна и обратилась к нам:— Ребята! Я прочту один важный документ… Миша и Павел, встаньте!

Мы с Мишкой встали, ожидая самого худшего. И худшее не заставило себя ждать: Ольга Александровна принялась чи¬тать письмо из ЖЭКа. Я лихорадочно соображал, кого при¬вести в школу, если вызовут родителей,— папу или маму. Я уже решил — лучше папу, поскольку последний раз приво¬дил маму, когда до меня дошло значение происходящего. До Мишки тоже дошло значение. Он сразу стал похож на вопро¬сительный знак. Так мы и стояли, как два вопросительных знака в конце одного предложения.

В письме ЖЭКа говорилось, что в одном из домов про¬рвало водопроводный кран и создалась угроза затопления всего строения. Однако два смелых пионера — мы с Миш¬кой! — не растерялись в критической обстановке, успокоили жителей, не допустили опасной паники. Затем, действуя опе¬ративно и мужественно, вызвали техническую помощь. Жилье и имущество людей были спасены. Нам просили объявить благодарность с занесением в личное дело, если таковое имеется. «Слесарю ЖЭКа,— конец письма я запомнил дослов¬но,— указано на необходимость профилактического наблюде¬ния над крановым хозяйством».

Ольга Александровна нас с Мишкой сердечно поздравила, Тоня тоже. Ребята захлопали в ладоши. Вовка Трушин стал тихонько всех уговаривать хлопать подольше, пока не кон¬чится урок. Но класс и без того аплодировал долго и громко.

Оставшись одни, мы с Мишкой стали думать о странных превращениях, которые иногда случаются в нашей жизни, о том, что с чего начинается и что чем неожиданно заканчивает¬ся: ждали взбучки, а заслужили благодарность, кран чинил слесарь Николай и ему же «указано на необходимость», мы кран разломали и чуть было не затопили дом, а считается, что спасли жилье и имущество людей…

Зигзаги судьбы нас расстроили, особенно Мишку. Я не знал, как его успокоить.

— Слушай, Миш! — сказал я.— А может, тот голландский мальчик… ну, тот… которому поставили памятник… Может, он сам и расковырял плотину?..

ИСТОРИЯ ОДНОЙ ЗАТЕИ

Пришло лето, и все мы очутились в лагере.

Что и говорить, лагерь был просто замечательный. Выда¬ющийся лагерь! Кругом белели корой березы, зеленели корой осины и желтели корой ели. Росли здесь и другие деревья с корой самых различных цветов и оттенков. Ветер шумел в их ветвистых кронах, сочная трава приглашала полежать, а речка звала искупаться.

— Как хорошо! — сказал Вовка Трушин в день нашего торжественного приезда и сразу полез на дерево. Обломился первый же сук, до которого Вовка добрался, так что падал он с незначительной высоты. Но, к несчастью, угодил в куст дикой малины и весь исцарапался.

Медицинская сестра густо замазала Вовку зеленкой. С тех пор мы его часто теряли из виду, поскольку он сливался с окружающей местностью.

Жили мы в лагере веселой, насыщенной жизнью и пита¬лись очень калорийной пищей. Но вот Томка Булкина, люби¬тельница поесть, предложила вступить в соревнование с чет¬вертым отрядом по одному важному показателю: кто за смену поправится на большее количество килограммов — они или мы.

Ребята из четвертого нашу инициативу одобрили, и все дружно взялись за дело.