Вера, или Нигилисты - Оскар Уайльд

Царь (встает). Я устал бояться. Теперь со страхом покончено. Начиная с этого дня я объявляю войну против народа — войну на уничтожение. Как они поступали со мной, так и я поступлю с ними. Я сотру их в порошок и развею прах по ветру. В каждом доме будет шпион, предатель у каждого очага, палач в каждой деревне, виселица на каждой площади. Чума и проказа менее смертоносны, чем мой гнев. Я превращу каждую гранцу в кладбище, каждую губернию в лепрозорий и буду лечить больных мечом. Я добьюсь мира и покоя, даже если это будет кладбищенский покой. Кто назвал меня трусом? Кто сказал, что я боюсь? Вот так я растопчу народ под своей пятой! (Сбрасывает со стола шпагу царевича и топчет ее.)

Царевич. Берегись, как бы эта шпага не повернулась против тебя. Народ терпелив, но в конце концов наступает возмездие. Оно приходит бесшумно, а его руки красны от крови.

Князь Павел. Ба! Простолюдины — дурные стрелки, они всегда промахиваются.

Царевич. Бывают времена, когда люди становятся орудиями в руке Господней.

Царь. О да! Бывают и такие времена, когда правитель становится бичом Божьим. Увести его! Позовите мою стражу! (Входит отряд императорских гвардейцев. Царь указывает на царевича, который одиноко стоит у края сцены.) Мы заключим его в тюрьму... В тюрьму? Нет, я больше не верю в тюрьмы. Он сбежит и убьет меня. Пусть лучше солдаты расстреляют его здесь, прямо на площади. Видеть его больше не могу! (Царевича выводят из комнаты.) Нет, нет, оставьте его! Я не доверяю гвардейцам. Они все нигилисты. (Князю Павлу.) Вам я доверяю, у вас нет жалости. (Распахивает дверь и выходит на балкон.)

Царевич. Если мне предстоит умереть за народ, то я готов. Одним нигилистом больше или меньше — какое это имеет значение для России?

Князь Павел (смотрит на часы). Ужин точно будет испорчен. Как утомительны эта политика и особенно старшие сыновья! Голос с улицы. Господи, спаси твой народ!

Раздается выстрел. Царь, шатаясь, вваливается обратно в комнату.

Царевич (отталкивает гвардейцев и подбегает к нему). Отец! Царь. Убийца! Убийца! Это твоих рук дело! Убийца! (Умирает.)

Немая сцена.

Занавес

АКТ 3

Сцена: такая же как в акте 1. У двери стоит мужчина в желтом одеянии с обнаженной шпагой.

Пароль (снаружи): Vae tyrannis[9].

Ответ: Vae victis[10] (повторяется трижды).

Входят заговорщики в плащах и масках и выстраиваются полукругом на сцене.

Председатель. Который час?

Первый заговорщик. Час битвы.

Председатель. Какой день?

Второй заговорщик. День Марата.

Председатель. Какой месяц?

Третий заговорщик. Месяц свободы.

Председатель. Каков наш долг?

Четвертый заговорщик. Повиновение.

Председатель. Наш лозунг?

Пятый заговорщик. Parbleu, мсье председатель, я не знал, что он у вас имеется.

Заговорщики. Шпион! Шпион! Сорвать с него маску! Долой маску!

Председатель. Запереть дверь! Здесь есть кто-то еще, кроме нигилистов.

Заговорщики. Сорвать с него маску! Сорвать маску! Смерть ему! Смерть! (Пятый заговорщик снимает маску.) Князь Павел!

Вера. Дьявол! Кто заманил тебя в львиное логово?

Заговорщики. Смерть ему! Смерть!

Князь Павел. En verite, messieurs[11], вы не очень-то гостеприимны.

Вера. Добро пожаловать! Какое гостеприимство мы можем вам оказать, кроме кинжала или петли?

Князь Павел. Не имел представления, что у нигилистов такой ограниченный выбор. Позвольте заверить, что если бы я не имел постоянного доступа в самое высшее общество и в самые низшие круг заговорщиков, то никогда бы не стал премьер-министром России.

Вера. Тигр не может изменить свою природу, и змея не может избавиться от своего яда, а вы вдруг воспылали любовью к людям?

Князь Павел. Mon Dieu, non, мадемуазель! Я бы с гораздо большей охотой сейчас сплетничал о скандалах в гостиной, чем вел изменнические речи в подвале. Кроме того, я ненавижу простецов, которые воняют чесноком, курят дурной табак, встают рано поутру и довольствуются одним блюдом на ужин.

Председатель. Чего вы тогда добиваетесь, примкнув к делу революции? Что вы надеетесь приобрести?

Князь Павел. Мне нечего терять, mon ami. Этот пустоголовый юнец, наш новый царь, отправил меня в ссылку.

Вера. В Сибирь?

Князь Павел. Нет, в Париж. Он конфисковал мои поместья, лишил меня чина и украл моего повара. У меня не осталось ничего, кроме орденов. Я пришел сюда ради мести.

Председатель. Тогда вы имеете право стать одним из нас. Мы тоже ежедневно собираемся во имя мести.

Князь Павел. Разумеется, вам нужны деньги. Люди со средствами не вступают в заговоры. Вот, возьмите. (Бросает деньги на стол.) У вас много шпионов, но думаю, вы нуждаетесь в сведениях. Я лучше всех знаю о злоупотреблениях нашего правительства, потому что практически все из них — моих рук дело.

Вера. Председатель, я не доверяю этому человеку. Он причинил слишком много зла России, и мы не можем принять его в свои ряды.

Князь Павел. Поверьте, мадемуазель, вы ошибаетесь. Я буду самым ценным приобретением для вашего круга. Что касается вас, господа, если бы я не считал, что вы можете быть полезны для меня, то не стал бы рисковать бы своей шеей в вашем обществе или ужинать на час раньше, чем принято в приличных домах.

Председатель. Да, Вера, если бы он решил шпионить за нами, то не явился бы собственной персоной.

Князь Павел (в сторону). Да уж, я послал бы своего лучшего друга.

Председатель. Кроме того, он как раз тот человек, который может дать ценные сведения для нашего ближайшего дела.

Вера. Если хотите, будь по-вашему.

Председатель. Братья, вы согласны, чтобы князь Павел Мараловский был допущен в наш круг и принес клятву нигилиста?

Заговорщики. Да! Да!

Председатель (протягивает кинжал и лист бумаги). Князь Павел, кинжал или клятва?

Князь Павел (с язвительной улыбкой). Предпочитаю губить, а не быть погубленным. (Берет лист бумаги.)

Председатель. Помните: если вы предадите нас, то пока есть на земле яд или острая сталь, пока мужчины способны разить, а женщины изменять, вам не уйти от расплаты. Нигилисты никогда не забывают друзей и не прощают врагов.

Князь Павел. В самом деле? Не думал, что вы такие цивилизованные люди!

Вера (расхаживая взад-вперед по сцене). Почему его здесь нет? Он не будет цепляться за корону. Я хорошо его знаю.

Председатель. Подпишите. (Князь Павел ставит подпись.) Значит, вы думали, что у нас нет символа веры? Это неправда. Читайте!

Вера. Это опасно, председатель. На что он нам нужен?

Председатель. Мы используем его в своих целях. Он будет полезен для нас сегодня ночью и завтра.

Вера. Возможно, для нас не будет никакого «завтра». Но мы дали ему слово, и теперь он защищен лучше, чем в своем дворце.

Князь Павел (читает). «Права человека»... В былые времена люди завоевывали себе права, но в наши дни каждый младенец, похоже, рождается на свет с общественным манифестом на устах. «Природа не храм, а мастерская; мы требуем права на труд». О я готов поступиться своими правами в этом отношении.

Вера (продолжает расхаживать по сцене). Неужели он не придет? Неужели он больше не придет?

Князь Павел. «Институт семьи подлежит упразднению как подрывающий подлинное единство в социалистическом обществе». Да, господин председатель, я полностью согласен с пятым пунктом. Семья — ужасная обуза, особенно если человек не женат. (Раздается тройной стук в дверь.)

Вера. Наконец-то Алексей пришел!

Пароль: Vae tyrannis.

Ответ: Vae victis.

Входит Михаил Строганов.

Председатель. Михаил, цареубийца! Братья, воздадим почести человеку, который погубил тирана!

Вера (в сторону). Ох, он еще придет.

Председатель. Михаил, ты спас Россию.

Михаил. Россия на мгновение освободилась со смертью тирана, но солнце свободы быстро скрылось, словно пасмурным осенним днем.

Председатель. Кромешная ночь деспотического самодержавия еще не закончилась для России.